Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015) Страница 47

Метеостанция Донецкого аэропорта представляла собой огороженный забором квадрат территории, площадью примерно с полгектара. От Метео до взлетно-посадочной полосы было меньше 300 метров, гораздо ближе, чем от терминалов. В восьмистах метрах южнее высилась диспетчерская вышка.

На территории метеостанции находилось полуразрушенное одноэтажное здание, метров двадцать в длину. Еще имелись две радарно-метеорологические вышки — тоже основательно разрушенные, и всякий «мелкий триппер»: сарайчики, будочки, лавочки со столиком. Вся эта инфраструктура была в хлам расклевана осколками и пулями.

9 декабря. Метеостанция Донецкого аэропорта

Левее здания, перпендикулярно взлетно-посадочной полосе — холм, на котором нарыты окопчики. Часть окопа перекрывалась бетонной плитой.

Прибежали два местных бойца, принесли АГС и быстренько навалили сепарам ответку в четверть «улитки».

Пришли Ротный и Вова-водила. Мы поехали обратно.

Назад прошли без выстрела…

Метеостанция. Паша, Валера и Влад под обстрелом выгружаются из машины

10 декабря 2014 г., позывной «Юрист»

В 5-30 утра Ротный, я и Ваня Лесик выезжаем на позицию «Зенит». Там, помимо бункеров и разных РЛС, огромное количество законсервированной автомобильной и бронированной техники. Наша задача: прикрыть наших технарей, пока они будут выволакивать с «Зенита» законсервированный БТР.

Ремонтники подготовились хорошо, видимо, что-то знали. Сформировали целую колонну: и БРЭМ, и «Урал» взяли с собой, тот самый, из автобата, с водителем Вовой.

На въезде в Опытное, у позиции Кота, БРЭМка сдохла. Пришлось идти с одним «Уралом».

На «Зените» сегодня было тихо. Громко было чуть южнее, в Донецком аэропорту. Поэтому мы все дружно занимались «семидесяткой»[30]. Ваня, как инженер-автомобилист, да еще и обучавшийся на военной кафедре вождению бронетранспортеров, лично сел за руль, когда «Урал» выволакивал бронемашину из капонира.

Все получилось. Броню принайтовали к грузовику и почапали на базу.

В 15–30 мы с Игорем Коваленко на том же «Урале», с храбрым Вовой за штурвалом, поехали забирать группу с метеостанции аэропорта.

В этот раз проехали без стрельбы, забрали пацанов.

Пока ехали обратно, Вовка рассказал мне, что за многомесячную фронтовую службу и мужество, командование наградило его ценным как бы подарком.

— Добирайся, сержант, до «Зенита», бери любой грузовик, на выбор, какой заведешь — и гони его в родную деревню! Все равно арта разобьет: много их уже там, покореженных, валяется…

Грузовик в селе — большое дело: всегда прокормит и пропоит. На «Зените» еще можно найти новенький, осколками почти не тронутый. Только на консервации они все, время надо, чтобы расконсервировать.

Я пообещал Вове побеседовать с нашими, чтобы обеспечить силовое прикрытие операции по вытягиванию с «Зенита» его награды за храбрость. Такому человеку грех не помочь!

Пока я катался, мою койку в приказном порядке перетащили на второй этаж дома Новосельцева. Ротный давно порывался меня туда перевести — отапливать дровами два дома полностью не получается. Так что теперь в «прокурорском» домике остались только Толстый и Медведь. Они живут в кухне — ее легче всего протопить.

В домике Новосельцева на первом этаже живут Кос, Ромашка, Влад и Саня Чуваков. На втором — Ротный, Ваня Лесик, Паша, Валера, Женька, Леша Мороз, Игорь Коваленко и Дэнчик. Ну, и я теперь.

Раньше в подвале, в баньке, жил Морячок, но он уехал в Черкасское еще месяц назад.

11 декабря 2014 г., позывной «Юрист»

За то, что делают рядом с нами, с Армией, ребята из ДУК ПС, из ОУН — наше братское Спасибо.

Уважение наше. Без всяких.

А то, что некоторые журналисты сейчас делают — так про то у меня есть свое слово. Грубое, но уж какое есть. Солдатское.

…Как-то вечером, в ноябре, мы возвращались из Авдеевки.

В дороге начался артобстрел. Сепары ударили по нашим. Наши навалили ответку. Загорелся завод…

Для тех, кто понимает, Авдеевский химкомбинат — это НАША территория.

Не вражеская.

С июля месяца — наша. Даже не пограничная. НАША!

Пусть и в полосе досягаемости их артиллерии…

Короче, едем мы, и уже где-то в километре от базового лагеря встречаем машинку, а при ней — людей с видеокамерами.

Остановились. Спросили с них.

«Интер».

ОК, ладно.

Тут к нам вопрос:

— А что произошло?!

— Артиллерийская дуэль произошла, а вы шо подумали?

— А кто в завод попал?!

Мы такие, провоевавшие, на тот момент, по 4 с лишним месяца, с недоумением:

— Сепары, ясен хрен!

Эти, с ДИКОЙ надеждой в голосе — и почти хором:

— А может, это наши попали?! Ну, типа, пару делений туда, пару сюда — и засадили, а?!

— Да вы чего, пацаны! Артиллерия, конечно, бог войны, но чтобы на 45 градусов ошибиться, этого не бывает! — свели мы все к шутке и уехали.

Но честно: осадок остался…

Осадок — к вопросу об акцентах. К вопросу о подаче материала.

К вопросу об информационной войне…

13 декабря 2014 г., позывной «Юрист»

Телевидение и Интернет взорвались возмущением.

Наш офицер при проведении «договорной» ротации бойцов в терминале ДАП пожал руку сепару! Это по поводу видео с сепарского блока перед въездом в аэропорт, с рукопожатием нашего Купола и их Мотороллера.

Все новостные сайты, социальные сети гудят: братание с врагом, зрада…

Ну, ярлыков вешать не надо, предательство там, измена…

Ситуативная глупость — да.

Растерянность — безусловно, ведь ситуация, мягко скажем, невиданная.

Все это в совокупности.

Наш Купол — он ведь не дипломат, обычный мобилизованный офицер, и никакой он не замкомбрига, как пишут в Интернете! Он заместитель командира 1-й БТГР.

Да, все это неприятно. Однако никак не отменяет фактов:

93-я гвардейская четырежды орденоносная мехбригада провела в июле-августе блестящую наступательную операцию, захватила кучу населенных пунктов — и держит свои позиции повсеместно!

Бригаду не выводят с фронта по ротации — а она все равно держится!

Ее не пополнили ни одним из новых образцов военной техники (кугуары, дозоры и прочие ништяки не для нас!), но она вгрызлась в рубежи — и держится!

Растянутая в нитку от Пантелеймоновки до аэропорта включительно…

С выбитыми на 30–40 процентов подразделениями…

С разношенными артиллерийскими стволами, с выжженной активной броней — а держится!