Преломление. Витражи нашей памяти - Сергей Петрович Воробьев Страница 47

— Нэ, нэ, нэ! Вот вам двадцатка, надеюсь, хватит.

Вачик вытащил из нагрудного кармана рубашки чёрную визитную карточку с золотым тиснением:

— Вот! Здесь все мои реквизиты. Нужна будет машина — хоть на край света. Прилечу мигом. — И, подумав, добавил: — За полцены. Тогда и рассчитаемся. Договорились?

Дама, вытянув губы с разманной помадой, медленно вложила двадцатку в кошелёк. Томно приподняв чёрные брови, она двумя пальцами взяла протянутую визитную карточку и веско произнесла:

— Хорошо! Через десять дней опять еду, опять в Москву. Само собой, понадобится такси.

— Хоть до Рио-де-Жанейро!

— Нэ, нэ, нэ! Так далеко мне не надо. Только до вокзала.

Превратившись в марсельную шхуну, дама вновь поплыла к парадному подъезду.

— Как твоё имя, гехецкуи? Чтоб я знал, когда будешь звонить, — воскликнул Вачик.

Не сбавляя плавного хода, дама в полуобороте бросила:

— Меня зовут просто — Флорентина Жозефовна. Но можете называть меня Флорой. Меня так и муж называл…

— Не может быть! — ошалел Вачик.

— А вы думали, что меня зовут Фауной?! — с иронией, достойной викторианской эпохи, произнесла дама густым голосом, сошедшим почти на баритон.

— Нет, нет! Что вы! Я ни о чём не думаю. Просто Флора — это моё любимое имя, — простосердечно признался Вачик. — Минч нор андипум, Флора!

— Бари гишер, Вачик! Вы чем-то напоминаете мне Фамусова, которого так и не сыграл мой муж.

Дверь за нашей гехецкуи плавно закрылась, а Вачик ещё долго стоял у своего старенького «ауди».

Старый ганзейский город погружался в ночь.

Дневной Ургант

Современный магазин европейского уровня ZZK на Юрмальском шоссе — ВСЁ для велосипедов и велосипедистов. Как ярый велофанат, захожу. Для интереса. Разговорился с продавцом-консультантом. Сообщил мне, что в магазине более полутора миллионов товаров, связанных как с велосипедами, запчастями к ним, так и со всевозможными аксессуарами. Велосипедов действительно много — два обширных этажа. Цены впечатляют. Многочисленные модели двухколёсных «мустангов» ещё более впечатляют. Продавец подводит к последней, самой продвинутой: рама из карбона, колёса 29 дюймов с толстенной шиной, похожей больше на мотоциклетную. Чудовище, а не велосипед. Числится, как fatbike — толстый велосипед. Заметив на моём лице лёгкий налёт скепсиса, предлагает сесть на него и прокатиться по залу. Сажусь. Нажимаю на педаль. Велосипеда под собой не чувствую — едет сам, покачиваясь, как на рессорах, на толстых дутых шинах. Фантастика, а не велосипед. Цена три тысячи евро. Наверняка стоит того. Продавец добавляет: по сухому глубокому песку едет не останавливаясь.

«На таких объёмных шинах, — подумал я, — наверняка и на воде будет держаться. И плыть, как колёсный пароход».

Слышу за спиной знакомый голос:

— Друзья, я готов купить у вас всё! Но пока нужны только перчатки.

Обернулся. Точно — знакомая по «Вечернему Урганту» чёрнощетинистая физиономия. Ба! да это же сам Ваня Ургант. Вокруг него кружится стая молодцеватых продавцов. Оказывается, проезжая по Юрмальскому шоссе на своём карбоново-спортивном Росинанте и увидев на пути самый большой в Европе веломагазин ZZK, шоумен решил завернуть и докупить к своему яркому в обтяжку велокостюму такие же яркие перчатки.

— Чтобы всё гармонировало, — пояснил он молодым подтянутым продавцам. — Не так ли, друзья мои?!

Когда один из продавцов побежал за перчатками, Ваня Ургант в черноте своей небритости, приоткрыв красный рот с пухлыми губами, густым приятным баритоном крикнул вдогонку:

— Не забудьте! Только самые дорогие!

Все находившиеся в магазине это услышали и оценили.

Поскольку здесь мне делать было больше нечего, я направился к выходу и, поравнявшись с «любимцем публики», заметил:

— Иван, вы сегодня в блестящей спортивной форме. Советую именно в таком виде выходить к телезрителям. Это будет фурор.

Ургант за словом в карман не полез:

— Хороший совет! Обязательно учту. — И улыбнулся широкой обаятельной улыбкой.

В это время подошёл продавец с перчатками.

— Замечательно, — отреагировал Ваня Ургант, — что я должен?

— Двадцать евро. Касса там.

— Двадцать евро, двадцать евро, — с сомнением произнёс статусный покупатель. — А дороже есть?

— Есть, — сразу отозвался продавец, мусоля дорогие перчатки в руках.

— Друзья мои! — с пафосом воскликнул главный герой телепередачи «Вечерний Ургант». — Я же просил — самые дорогие!

Я не фанат развлекательных шоу и, можно сказать, почти их не смотрю. Но, переключая телепрограммы, иногда натыкаюсь на «Вечернего Урганта». Он одет всё так же в довольно элегантный «вечерний» пиджак с галстуком или бабочкой, под пиджаком белая рубаха, на крепких ногах очень зауженные обтягивающие брюки. Напоминает отдалённо жука-дровосека. Но в прекрасном ярком велокостюме из термолита я его так и не видел. Или он забыл мой совет, или руководство канала не одобрило новый имидж общего любимца, или сам Ваня легкомысленно отнёсся к моему предложению.

Блин

Лето в этом сезоне выдалось жарким. Местные жители даже не припомнят такого. В Юрмалу отовсюду понаехало разного люда. Тут тебе и Европа со Скандинавией, и Россия с Беларусью, и вся Прибалтика. Приезжают и отдельные представители самой жирной и вольной страны, находящейся за тридевять земель, за семью морями и одним океаном. Люд загорает, оттягивается в пляжных кафе-шатрах, понаставленных в местах наибольшего кучкования отдыхающих. Больше всего таковых в тусовочном центре курорта, растянувшегося на 20 километров вдоль Рижского залива в протяжённой подковообразной бухте. К тусовочному центру относится курортное местечко Майори. Там собирается богемная и околобогемная «знать» и сопутствующая им прослойка, расположившаяся в пятизвёздочных отелях либо в своих виллах, коттеджах, домах и кондоминиумах, купленных на честно наворованные деньги.

Она, эта «знать», выставляет свои тела на обозрение, будь это на пляже, в дорогом ресторане Juras, где обслуга одета в матросские костюмы времён Синопского сражения, или свершая променады по центральной тусовочной улице Jomas. За столиками кафе, вынесенными на улицу, можно заметить знакомые «физиогномии» популярных шоуменов или так называемых «звёзд расейской эстрады»: Генку Хазанова, например, Алку Пугачёву, Лёньку Измайлова, Гарьку Сукачёва, сладкозвучную Варум с её мачо Агутиным. Иногда сквозь свиту почитателей и фанатов промелькнёт со своей неповторимой шевелюрой король эстрадных понтов и покоритель женских сердец Филя Киркоров. Кто вспомнит эти имена через 100, да что там 100 — через 50, даже 30 лет?!

Конечно, больше всего на этом параде тщеславия неизвестных персонажей. Но все они по-своему прилизаны, приглажены, взъерошены, одеты по моде. Молодёжь, естественно, с зелёными, розовыми или синими ирокезами, напоминающими плюмажи на шлемах воинов поздней Римской империи. Не говоря уже о татуировках на открытых частях тел, выставленных для обозрения фланирующей публики. Жители Папуа — Новая Гвинея, увидев эти изощрённые цветные рисунки, наверняка проткнули бы себя копьём, снедаемые лютой