Зоя Гулинская - Бедржих Сметана Страница 48

Цикл «Моя Родина» состоит из шести симфонических поэм. Первая из них — «Вышеград».

«Звуки варито Люмира раздавались в гордом Вышеграде, стольном городе князей и королей чешских, — гласит краткая программа, предпосланная композитором этой поэме. — Был Вышеград окружен славой и блеском. Наступило время страшных битв, и померкла слава Вышеграда. И слышится над ним только отзвук давно умолкшего пения Люмира».

В соответствии с этой программой во вступлении к «Вышеграду» рисуется образ легендарного певца. Подобно глинкинскому Баяну, поет Люмир о подвигах героев, прославивших отечество. Далеко разносятся звуки древнего чешского инструмента, варито. Во вступительных звонких аккордах арфы, в наше время ставших позывными пражского радио, Сметана поместил звуки, буквенное обозначение которых соответствовало его инициалам. Этим, по словам самого композитора, он хотел показать, что патриотическая традиция живет в чешской музыке. С незапамятных времен воспевают преемники Люмира славу и величие родины. Ей, родной Чехии, служит своим искусством и он, Бедржих Сметана, чей «музыкальный вензель» стоит в начале цикла.

Пассажи двух арф, романтически таинственное звучание деревянных духовых инструментов и квартета валторн, перекличка труб подчеркивают эпический характер этой поэмы. Все темы, излагаемые вначале, дополняя друг друга, слагаются в образ стройный и цельный. Развитие этих тем постепенно приводит к нарастанию драматического напряжения. Героическое звучание оркестра рисует картины битв и сражений. Эти картины сменяются другими. На фоне шороха альтов слышны лишь наигрыши деревянных духовых инструментов, подобно человеческим голосам, оплакивающим павших воинов. Затем следует новая кульминация: как несокрушимая твердыня, стоит Вышеград — колыбель чешского государства. Размеренные удары литавр на фоне арф, пассажи спокойно звучащих струнных и деревянных духовых создают впечатление грозной эпической мощи. И как утверждение бессмертного величия родины, как призыв к борьбе воспринимается последняя реплика струнных, усиленная нарастающим, а затем постепенно стихающим гулом литавр.

Над симфонической поэмой «Вышеград» Сметана работал около двух месяцев и закончил ее 18 ноября, будучи уже совершенно глухим. Тотчас же начал сочинять вторую поэму — «Влтава». Писал ее композитор с таким подъемом, что за двадцать дней партитура была готова. Творческий гений Сметаны сумел объединить богатый мир чешских народных сказок и преданий в одну поэтически стройную картину.

Нежная звукопись печальных пассажей флейт создает впечатление серебристого звона кристально чистых вод «первого истока» Влтавы. Затем вступают кларнеты. Это «второй исток» Влтавы. В последующем музыкальном развитии оба «истока» сливаются, и на фоне пассажей флейт, изображающих игру волн, возникает чарующая, напевная мелодия народного склада. Воспринимается она как подлинная народная песня. Но вот над речными просторами раздаются звуки охотничьих рогов. Слышен как бы конский топот, и перед слушателями раскрывается захватывающая картина «лесной охоты». Этот жанровый эпизод сменяется другим. Народно-танцевальная сцена передает картину деревенской свадьбы. Традиционная полька доносится словно издалека. Эта сцена, написанная яркими бытовыми красками, уступает место сказочной фантастике.

Ночь спустилась на землю. Видоизмененная мелодия «первого истока» Влтавы вновь появляется у флейт. Мастерскими приемами оркестровки Сметана создает впечатление холода и призрачности. Когда слушаешь эту музыку, воображение невольно рисует поляну, озаренную лунным светом, и хоровод русалок. Кругом все погружено в сон, и только звонкий русалочий смех нарушает тишину.

Этот раздел в программе второй симфонической поэмы композитором так и назван: «Луна, хоровод русалок». В чешских волшебных сказках, так же как и в сказках русского да и других славянских народов, часто появляются русалки. С ними связано множество популярных чешских легенд. Одна из них, кстати сказать, легла в основу лучшей дворжаковской оперы «Русалка». Неудивительно, что и Сметана, с детства знакомый с поэтичнейшими образами народного творчества, рисуя картины родины, ввел этот эпизод.

Лунный свет серебрит поверхность реки, несущей свои воды все дальше и дальше. В приглушенном звучании меди возникает романтическая тема древних «градов» на берегах Влтавы. Их виденья навевают воспоминания о былой славе Чехии, хранимой памятью народной на протяжении многих веков. Но вот на пути реки встают Святоянские пороги. Течение ее становится шумным и быстрым. С ревом разбиваются волны о грозные скалы. Ритмические фигурации валторн на фоне струнных создают впечатление тревоги, а возгласы духовых звучат как вопли взывающих о помощи. И когда наступает кульминация, в оркестре полнозвучно гремит песня, зародившаяся на берегах Влтавы. Постепенно эта песня переходит в тему Вышеграда. Пройдя Святоянские пороги, широким, могучим потоком течет Влтава навстречу Праге — сердцу земли чешской.

Не случайно в музыке появляется тема Вышеграда именно тогда, когда волны Влтавы достигают Праги. Этим приемом Сметана как бы символически объединяет древний Вышеград, где согласно легенде некогда поселился праотец чехов Крок и жили его дочери Либуше, Тета и Каза, с пражским Вышеградом. Так Сметана утверждал веру не только в прошлую, но и в грядущую славу родной земли.

Напевная мелодия Вышеграда, в свою очередь, переходит в другой мотив, и в его фанфарном звучании легко узнать тему Либуше из одноименной оперы Сметаны. Образ Либуше в представлении чехов связывался с прекраснейшим периодом жизни чешского народа. Самыми лучшими, возвышенными чертами наделили чехи этот легендарный образ, который воспринимается как символ родины. И столько чувства вложил композитор в свою музыку, что «Влтава» стала популярнейшим произведением чешской симфонической классики. Она завоевала признание во всем мире.

«Влтава» была исполнена 4 апреля 1875 года в большом зале Жофинова острова на авторском концерте Сметаны. В тот же вечер, кроме отрывков из «Далибора» и «Земледельческой», была исполнена симфоническая поэма «Вышеград». Впервые она прозвучала в том же зале за три недели до этого концерта.

Быстро облетела город весть о том, что глухой композитор написал две симфонические поэмы. Одни совсем не хотели верить этим слухам, другие сомневались в художественной ценности новых произведений. Ведь не каждый глухой музыкант, подобно Бетховену, способен сочинять!

Само собой разумеется, что концертный зал был переполнен. Под руку с женой, сопровождаемый своими верными друзьями — Нерудой и Прохазкой, Сметана поднялся на галерею. Оттуда ему виден был весь зрительный зал и оркестр.