Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V Страница 49

— Небось, любит подношения?

— Хуже! Вот послушайте. Недели три тому назад в становище около Джебель-Казара приходит ко мне туземец и жалуется, что, пока он отлучился к колодцу за водой, легионер изнасиловал его жену. Я говорю Сифу: «Разберите это дело точнее, я сейчас зайду в палатку за трубкой и табаком». Через пять минут выхожу, смотрю — жалобщик уже покачивается на пальме, а Сиф рапортует: «Разобрался, мой лейтенант. Этот человек не следил за своей женой, в назидание всем мужчинам я его немного наказал». Ну, не подлец?

— Остроумно! — хохочет Дерюга. — Из него вышел бы великолепный капитан пиратского корабля. Пират божьей милостью — Сиф! Просто родился не вовремя! Как вы думаете, ван Эгмонт?

— Я весьма мало думаю о Сифе. А вы не боитесь восстания такого геройского народа, как туареги? — спросил я у Лионеля.

— Нисколько. У них еще не сформировалось политическое понятие единства и свободы. Процесс борьбы за освобождение на севере уже начался. Его начали тщедушные и молчаливые арабские рабочие и интеллигенты. Геройские на вид обитатели Хоггара получат свободу из чужих рук.

Молчание. Я разглядываю поданное блюдо: сладкий рис с мелконарезанными полосками яичницы и какими-то белыми семечками.

— Личинки муравьев. Добавлены для остроты. Кушайте на здоровье, дорогой мсье ван Эгмонт, вы любите романтику!

— Не у себя в тарелке, мсье де Рюга.

Снова пауза.

— Слушай, Тэллюа, как же туарегские девушки выбирают себе мужей — ведь они никогда не видят лиц женихов?

— И мужей тоже. Всю жизнь до смерти. Зачем лицо? Мы судим мужчин по делам. Хорошая девушка ищет хорошего жениха. Хороший жених должен быть ауакка!

— Что это такое?

— Вот ауакка, смотри, — девушка показала на Олоарта.

Он сидел неподвижно, прямо и спокойно, ни одного лишнего слова, ни одного грубого движения. Он поднял глаза, и я вздрогнул: сколько в них было спокойной жестокости. «Напрягшийся и готовый к прыжку лев», — мелькнуло у меня в голове.

— Что же значит это слово, Тэллюа?

— Лев.

Я еще раз взглянул на вождя. Да, да, конечно, лев…

— Что же, граф, — лениво начинает Лионель, — раскопки подходят к концу, и надо полагать, что скоро вы получите свое золото?

— Я не ищу золота, — сухо отвечает Дерюга, — для меня существуют лишь археологические ценности.

Лунный двор предстал у меня перед глазами и силуэт Бонелли, и я едва удержался от смеха.

— А какой клад вы ищете, граф?

Лаврентий самодовольно откинулся на подушку.

— В середине прошлого века англичане и французы нос к носу встретились при дележе Мадагаскара. Остров огромный и богатый, первоклассная добыча, или, как говорится официально, «достойный объект для приобщения к цивилизации». Представьте себе, хе-хе-хе, аппетиты! Вы не обижайтесь, мсье д’Антрэг, я ведь только шучу! Французы «признали» королем Радаму I, но он оказался англофилом. Этот дикарь прекрасно понял задачи времени, послал молодых людей учиться в Англию и стал вводить европейские порядки, но по английскому образцу. Ведь англичане уже захватили соседний Занзибар, и король должен был искать их дружбы. Французская агентура расправилась с Радамой, и на престол возвели его вдову Ранавалону, давшую профранцузское направление политике правительства. Для укрепления своего влияния французы затем посадили на престол Радаму II, он был немедленно убит английской агентурой, которая сделала королевой его вдову Разогерину. Французы не остались в долгу: их агентура убила Разогерину и вернула к власти Ранавалону. Французы получили решительный перевес, и англичане признали это. Дорога к цивилизации была теперь открыта, оставалось сделать последний шаг, и он был сделан: французы инсценировали восстание, министры были ложно обвинены и расстреляны, а королева Ранавалона свергнута и выслана сначала на остров Реюнион, а потом в Алжир. Мадагаскар стал колонией, и можно было приступить к выполнению «цивилизаторской миссии». Однако мальгаши — не негры: это гордая и сильная раса. Они собрали золото и другие драгоценности и решили тайно вернуть свою королеву, подкупив в Алжире охрану. Секретная миссия отправилась из Абиссинии к южным границам Алжира, но в Сахаре все ценности попали в руки разбойников и переходили от одной банды к другой, пока, наконец, не очутились в Хоггаре. Где они спрятаны, никто не знал, но один человек догадывался. Он умер и перед смертью лишь приблизительно указал место. Вся история могла бы казаться вымыслом, если бы герр Балли не получил от умирающего мальгашское золотое кольцо. Сомнений быть не могло, и мы отправились в Хоггар. Мы методически, по квадратам, обыскиваем горы и сейчас находимся в последнем квадрате. Клад найдут именно здесь, вблизи нас, и я надеюсь, что Лувру и швейцарским коллекционерам будут переданы большие этнографические, исторические и культурные ценности!

Между тем Тэллюа принесла амзад — музыкальный инструмент, похожий на нашу скрипку, с одной струной, сбросила шитый блестками красный халат, чтобы его длинные и широкие рукава не мешали игре, и осталась в узком белом платье. Легким жестом она приказала поднять полог шатра. Горячий свет хлынул внутрь, девушка в белом платье, опоясанном золотым шнурком, казалась античной статуей. Минуту она стояла, выпрямившись, устремив взор в дальние вершины гор, как бы ожидая порыва вдохновения. Потом вдруг легко повела смычком по струнам, и они зазвенели, как падающий на камень металл. Тронула их пальцами, и они в ответ мягко загудели: мне почудилась мелодия ветра в пустыне. Размеренным речитативом, как белые стихи в сопровождении музыки, Тэллюа начала приветственную песнь Большому Господину, который из далекой и сумрачной страны, где нет солнца, по воле Аллаха приехал к ней…

Гортанный голос звучал приятно и чисто, варварские слова казались древними, как Сахара. Зачарованный, я слушал, остро ощущая сдвиг времени далеко назад. Лионель, не слушая, любовался девушкой. Олоарт сидел на ковре, скрестив ноги, не поднимая опущенных глаз. Лаврентий потребовал три чашечки, извлек из карманов две бутылки и разлил коньяк.

— Забыл предупредить, — наклонился он ко мне, — после песни здесь принято делать хозяйке подарок.

— Спасибо, я готов.

Песня окончена. Я передаю всученную ювелиром золотую заколку. Девушка равнодушно произносит «танемерт» и не глядя передает подарок рабыне.

— Что это — ей не понравилась заколка?

— У них не принято рассматривать подарки. Туареги — гордый народ, она боится унижения.

Тэллюа пытливо вслушивается в наш разговор.

— Что говорил Большой Господин?