Артур Прокопчук - ГРУЗИНСКАЯ РАПСОДИЯ in blue Страница 5

Так, вместе с коллегами, мы подошли к совершенно новой теме тех лет — волоконной оптике и жидким кристаллам. Пришлось мне заниматься и химией органических соединений для поиска носителей оптической памяти. Это было внешне красивой, эффектной разработкой и привлекало внимание "вышестоящего начальства", тем более, что мы умели придать должный вид нашим опытным образцам для демонстрации посетителям. Все продумывалось — темная комната, голубые вспышки света при нанесении информации на плоские матрицы, стирание картинки другим световым источником и т. д.

Я называл это театрализованное мелкое жульничество — "делать начальству темную". При посещении нашей "темной" Президент Академии Наук того времени — Александр Несмеянов, — долго сидел с нами в темноте, но мне показалось, что он не вполне разобрался в механизме оптического преобразования, что еще более повысило наши шансы на получение дополнительного финансирования. Кстати сказать, это была моя первая встреча с одним из "Президентов" в рабочей обстановке. И конечно, я не думал тогда, что это станет рутинным действом — встречать Президентов Академии, демонстрировать им "наши игрушки" и выбивать "денежное довольствие" для постепенно увеличивающейся команды нашего отдела, а позже и Института кибернетики Академии наук Грузинской ССР.

Нервическое управление всей страной, шараханья в экономике и в политике из одного направления в другое под руководством Никиты Хрущева, — это был фон, на котором бурно развивалось и наше направления, где стремительно увеличивалось число институтов, вовлеченных в этот поток. Я воспринимал это, как увлекательную игру, где часто слепой случай открывал выгодные шансы на выигрыш.

Нам здесь, в "голубом и зеленом" краю, в Тбилиси, было легче работать, мы были далеко от Москвы, нас не интересовали академические интриги. "Тяжеловесы" из президиума академии, видимо, не относились к нам серьезно, позволяя строить по своему усмотрению новое направление, еще не утвердившее себя, не имеющее пока особых претензий к руководству, не вовлеченное в вечную суету на "академическом олимпе".

Зато наш "шеф" быстро сориентировался в технологических потребностях военных, армии и флота, и интуитивно нащупал там слабое место — их желание ускорить и автоматизировать процессы принятия решения, отсутствие современных вычислительных машин с высоким быстродействием, обеспечить, как математически, так и технологически, вопросы наведения и ориентации движущихся объектов, в первую очередь, в интересах быстро развивающейся новой отрасли военной промышленности — ракетно-космической. Стали появляться у нас и высокие армейские чины.

Мы выходили в новое научно-техническое пространство, все более отрываясь от Грузинской Академии Наук. "Вова", как челнок, сновал между Тбилиси и Москвой, Тбилиси и Ленинградом, привозил, приводил специалистов из группы министерств, делающих погоду в авиационно-космической отрасли. Туда, было заметно даже для обывателя, стал смещаться центр тяжести всей народнохозяйственной тематики.

А в стране стали "почковаться" от старых новые ведомственные подразделения, новые НИИ, часто на базе разных научных направлений, отделов академических институтов. В Москве же, как обычно, шла в это же время борьба "наверху", за должности, ставки, кадры, за финансирование "отдельной строкой", поездки заграницу, за "железный занавес", почти недоступные тогда среднему научному звену.

Наконец, был образован Совет по кибернетике при Президиуме АН СССР, который возглавил легендарный академик, " инженер-контр-адмирал" Аксель Иванович Берг, что дало ему возможность воздействовать на дальнейший ход событий в науке. Кибернетика при нем становилась неким "вольным движением", направленным против идеологической заторможенности в науке.

Думаю, что постановлением об образовании первого в стране Института кибернетики в составе Грузинской Академии наук в 1960 году, мы обязаны именно ему, благодаря его участию в развитии этой новой отрасли знания, все еще воспринимавшейся у советских идеологов, как чуждое, инородное тело в стройной "марксистско-ленинской концепции" о месте человека в обществе, а именно, о месте партийного руководства в управлении этим обществом и боязни потерять это место с приходом "искусственного интеллекта", "думающих машин".

Место для нашего института было выбрано нашими "академическими богдыханами" не зря, с учетом его дальнего от Москвы расстояния, подальше, на всякий случай, от московских партийных идеологов. Так, думаю, и решил многоопытный во всех смыслах Аксель Иванович — "отец" советской радиолокации и кибернетики, немало отсидевший в ГУЛАГе, по слухам, за дворянское происхождение. По тем же слухам, дошедшим до нас, он был потомком какого-то шведского пирата, чего было достаточно в свое время, чтобы отправить его "на исправление" в лагеря.

Несколько сухих строк о нем из официального документа, хотя он остался в моей памяти навсегда немного другим и более человечным.

"Аксель Иванович Берг родился 10 ноября 1893 г. в Оренбурге в семье русского генерала шведского происхождения. Мать Акселя Ивановича была начальницей женской гимназии в Царском Селе.

В 1937 г. А. И. Берг стал начальником Научно-исследовательского морского института связи и телемеханики. В декабре 1937 г. по обвинению во вредительстве (якобы, неоправданные затраты на НИР и ОКР по созданию новой техники) А. И. Берга арестовали, два с половиной года он провёл в заключении. Там он встретился с очень интересными людьми, которых постигла та же судьба, например с К. К. Рокоссовским (будущим маршалом), А. Н. Туполевым (знаменитым авиационным конструктором), П. И. Лукирским (будущим академиком).

В 1946 г. А. И. Берга избрали действительным членом АН СССР.

В 1953–1957 гг. А. И. Берг был заместителем министра обороны СССР по радиоэлектронике. Его помощник К. Н. Трофимов в дальнейшем сыграл большую роль в организации разработок средств вычислительной техники военного назначения.

В 1955 г. в составе АН СССР был открыт Институт радиотехники и электроники (ИРЭ). А. И. Берг стал его первым директором.

Последним детищем А. И. Берга, которым он руководил в течение 20 лет, был Научный совет по комплексной проблеме "Кибернетика" (НСК) при Президиуме АН СССР, созданный в 1959 г. решением Президиума АН СССР как координирующий орган, а в 1961 г. НСК получил статус научно-исследовательской организации АН СССР". (подробнее — Приложение, "Доклад А. И. Берга).

Наконец сбылась "голубая мечта" нашего отдела, в конце 1960 года "батоно Элефтер" поздравил нас с выделением в самостоятельный институт и отвел нам почти целый коридор в своем Институте физики — "до лучших времен". Мы с Мерабом Бродзели и Эриком Керцманом, не ожидая начальственных благ, скинулись, купили краски, шпатлевки и всего остального, и отремонтировали сами за пару недель большую, захламленную комнату, доставшуюся нам от прежней лаборатории. Мы и раньше готовы были положить на алтарь нашей новой "религии" любую жертву. Это было наше первое собственное лабораторное помещение. Работа нам удалась — приходили из других групп завидовать нашему "храму науки".