Вильгельм Липпих - Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945 Страница 54

При обороне наши орудия служили средством сдерживания наступающих советских войск, однако когда части вермахта сами переходили в наступление, мы пытались уничтожить скопления живой силы и боевой техники противника, предупреждая его удары. Когда нам это не удавалось, мы старались связать действия врага, ограничить скорость преследования.

Когда поступал приказ оставить позиции, наша рота отходила первой, раньше остальных подразделений полка, потому что в отличие от пехоты нам требовалось больше времени для сбора и погрузки боевого снаряжения, да и скорость у нас была ниже. Полк оставлял арьергард, два-три стрелковых взвода с пулеметами и парой 75-мм гаубиц или несколькими 105-мм минометами нашей роты. Когда арьергард отступал, у наших минометчиков оставалось очень мало времени для того, чтобы собрать снаряжение и отправиться в путь прямо перед носом у наступающих русских солдат.

В Прибалтике в те дни находилось несколько крупных складов, где вермахт сосредоточил огромные запасы боеприпасов и продовольствия для снабжения группы армий «Север». Из-за стремительного наступления Красной Армии эти склады теперь приходилось спешно уничтожать или просто бросать. В небе можно было часто видеть клубы черного дыма от пожаров, которыми они были охвачены.

Это вызвало дефицит одних видов припасов, но вместе с тем избыток других. Как-то раз из дивизии нам прислали изрядное количество коньяка «Хеннеси», который иначе просто пропал бы. В условиях постоянной угрозы наступления советских войск нам не часто представлялась возможность свободно выпить. Понимая, что теперь возникла иная угроза — последствий чрезмерного потребления спиртного, я взял распределение коньяка под строгий контроль.

При отступлении в районе Дюны имели место редкие случаи, когда наша рота вместе с дивизионной артиллерией координировала свои действия для совместных ударов по цели. В то время как минометная рота поддерживала боевые операции пехоты ближе к передовой, артиллерия обычно била по вражеским тылам. Корректировщик минометной роты полка, как правило, работал на самой линии огня и часто обменивался сведениями со своим коллегой в артиллерийском полку дивизии, однако действовали они всегда независимо друг от друга.

Однажды дивизионная разведка донесла, что Красная Армия сосредоточивает силы на нашем участке фронта, в лесистой местности площадью примерно сорок квадратных километров. Для уничтожения этой группировки дивизионные артиллеристы попросили нашу роту присоединиться к ним для обеспечения огневого вала.

Имея немалый опыт корректировки огня, я мог высчитать вплоть до секунды время полета снарядов и мин до указанной цели. Проконсультировавшись с дивизионными артиллеристами, мы решили синхронизировать залпы для обеспечения максимальной огневой мощи.

Держа перед собой наручные часы, я сначала приказал дать залп из 105-мм минометов, потому что из-за высоты своей траектории они попадают в цель с некоторым опозданием. Сразу после них по противнику должны были ударить наши 150-мм и 75-мм гаубицы.

Секунд через тридцать сотни наших снарядов одновременно обрушились на лес. Огневой вал, несомненно, уничтожил всех красноармейцев, находившихся там. В таких обстоятельствах нельзя было не испытывать жалость к обреченному на верную смерть врагу. В нескольких строчках моих писем, которые я писал Аннелизе во время августовского отступления, отражается мой тогдашний фаталистический взгляд на будущее: «Мы с тобой выполним наш долг до конца. Дай Бог, мы еще увидимся».

И все же наша любовь давала мне надежду на лучшее. Я выразил ее следующими словами: «Я рад, что ты есть у меня, дорогая Аннелиза». Когда она прислала мне в конверте локон своих волос, я стал бережно хранить его в нагрудном кармане как амулет.

В то же самое время во Франции и Бельгии стремительно началось наступление англо-американских войск. Эти события заставили 8 сентября срочно эвакуировать госпиталь из Генка в Германию. В воцарившемся хаосе медицинский персонал был брошен на произвол судьбы, и медсестрам пришлось самим бежать из Бельгии.

Оказавшись на территории рейха, Аннелиза получила краткосрочный отпуск. В те дни продолжались сильные бомбежки Гамбурга, и она отправилась в Пюгген погостить в доме моих родителей.

Примерно тогда же в соседние с Пюггеном земли хлынули немецкие беженцы с востока, гонимые наступлением Красной Армии, а также те, кто потерял жилье в разрушенных бомбежками соседних городах. Наша семья приютила дальних родственников из других мест Германии, однако в деревне появилось немало тех, у кого в Пюггене не было ни родных, ни знакомых. Из-за неприязни моих родителей к нацистскому режиму местные власти приказали им поселить на ферме около двадцати беженцев.

Все незанятые комнаты были отданы беженцам. По причине недостатка постельного белья и кроватей многим из них приходилось спать на постеленной на пол соломе. Чтобы прокормить такую массу народа, родители были вынуждены заколоть несколько свиней. Присутствие в доме посторонних людей тяжелым бременем легло на плечи моей матери, которой постоянно приходилось хлопотать по дому, чтобы обеспечить людей горячей едой и всем необходимым.

Хотя местные власти знали о нелюбви моих родителей к правящему режиму, моих сестер все равно заставили посещать регулярные заседания «Союза германских девушек», организованного нацистской партией. Желая отвлечь молодых девушек от посещения церкви, руководители Союза устраивали свои заседания по воскресеньям.

Как-то раз мои сестренки шли на одно из таких заседаний, которое проводилось в соседней деревне. В это время в воздухе появился низко летящий вражеский самолет, который открыл огонь из пулемета, заставив их броситься прочь с дороги и спрятаться в кювете. Подобные случаи в те дни в моих родных местах случались довольно часто — неприятельские истребители нападали на мирных немецких граждан на полях и дорогах, хотя сельские районы Германии англичане и американцы бомбили крайне редко, и их главной целью были крупные города.

Война продолжалась на обоих фронтах, и неприятель стремительно приближался к границам рейха.

Глава 15

Отступление к границам рейха

Октябрь 1944 года — январь 1945 года

5 октября 1944 года — конец января 1945 года

5 октября мы получили приказ отступить из Латвии в немецкий порт Мемель. Большая часть нашего полка села на грузовики и, добравшись до Риги, в порту погрузилась на борт корабля, совершившего небольшое путешествие по водам Балтийского моря. Перед отплытием подполковник Эбелинг временно поручил моим заботам весь гужевой транспорт 154-го полка, хотя мою роту обслуживала лишь незначительная его часть.