Леонид Владимиров - Россия без прикрас и умолчаний Страница 54

Однажды закупочная комиссия разрешила показывать на советском экране «Великолепную семерку» с Юл Бриннером. Это был прямо праздник для бухгалтеров Главкинопроката – деньги потекли к ним рекой. Но счастье продолжалось недолго: появилась «возмущенная» статья в «Известиях», и картину сняли с проката.

Замечательно, однако, что партийные руководители, в том числе самые высшие, обожают западные фильмы. У них на дачах есть кинозалы, и особый отряд работников того же Главкинопроката возит на эти дачи все новинки зарубежной кинематографии. Картины привозятся в СССР под предлогом просмотра и возможной покупки, даже если заранее известно, что фильм куплен не будет. За несколько дней пребывания в Москве фильм показывается властям, если он интересен, и тайком от фирмы-производителя контратипируется. На складе Главкинопроката в Гнездниковском переулке и в так называемом Госфильмофонде (на станции Белые Столбы под Москвой, там же, где находится знаменитый сумасшедший дом) есть все, что угодно для души. Мы, журналисты, иногда обращались к заместителю министра кинематографии Баскакову с просьбой посмотреть на нашем закрытом вечере тот или иной фильм и часто получали разрешение. Тогда машина посылалась к задним воротам министерства, и представитель «спецотдела», то есть секретного отдела, выдавал нашему посланцу фильмокопию под особую расписку...

Если вернуться к советским фильмам, то будет несправедливо отнести их все к бездарным агиткам. Есть в советском кино и талантливые режиссеры и способные операторы – если бы снять с них колоссальное идеологическое давление, мы увидели бы немало прекрасных картин. Ведь даже сейчас, при невыносимых условиях работы, когда каждый кадр каждого фильма без конца «обсуждается» с политической точки зрения, появились и «Сорок первый» Григория Чухрая, и «Добро пожаловать» Элема Климова, и «Двое» Михаила Богина, и «Чужие дети» Тенгиза Абуладзе и «Гамлет» Григория Козинцева и «33» Таланкина и Данелия и еще несколько отличных, подчас остро критических картин. Что касается последнего фильма, то его выпустили на экран после долгих колебаний. Это едкая и веселая комедия о «маленьком человеке» из провинции, у которого местный дантист вдруг обнаружил тридцать третий зуб во рту. Новоявленное чудо природы превозносится всей пропагандистской машиной и в конце концов обладатель тридцати трех зубов даже отправляется на Марс.

На предварительном «закрытом просмотре» этого фильма (бесчисленные закрытые просмотры каждого фильма обязательны перед выпуском на экран) присутствовали несколько советских космонавтов. Усмотрев некий намек на себя, они демонстративно покинули зал. Перепуганное кинематографическое начальство сразу же решило запретить картину, и лишь через два месяца авторы пробились к какому-то крупному боссу в ЦК, который разрешил прокат.

— Хорошо поэтам, – вздохнул однажды мой приятель, кинооператор. – Написали стишок, пустили по рукам, и готово – вся Россия знает. А нам, киношникам, каково? Попробуй, сделай подпольную картину!..

Эта шутка удачно выражает мысли многих советских киноработников.

В преддверии 50-летия советской власти было решено объявить «новый подъем» отечественной кинематографии. Официальных похвал и наград удостоились тяжелая многосерийная картина «Война и мир» Сергея Бондарчука, военный фильм «Живые и мертвые» по роману Симонова, тот же «Гамлет» Григория Козинцева. Из этих фильмов только «Гамлет» вызывает живой интерес публики, да и то потому, что, как сказал один критик, «у Козинцева был приличный сценарист Виля Шекспир». От себя добавлю, что был у него еще замечательный исполнитель главной роли – Иннокентий Смоктуновский.

Однако «подъем» кинематографии явно не получился – не мог получиться. Ни по заказу, ни под давлением искусство не рождается.

Относительно легче, нежели художникам, артистам или киноработникам, живется в СССР музыкантам. Время, когда под запретом были и симфонии Бетховена и даже Патетическая симфония Чайковского, давно прошло. Миновали и времена, когда Шостакович был обвинен в формализме. И классики и современные композиторы звучат в России совершенно свободно. Однако даже здесь нельзя говорить об отсутствии идеологического контроля. Совсем недавно после всего двух исполнений была запрещена симфония Шостаковича – Тринадцатая. «Ей не повезло из-за несчастливого номера» – острили музыканты. Но все знали, что талантливо написанной симфонии «не повезло» по другой причине: в нее включен «Бабий Яр» Евтушенко и музыкальный отрывок на его же стихи о юморе:

Цари, короли, императоры,Властители всей землиКомандовали парадами,А юмором – не могли!

Властители всей русской земли не могут вынести таких строк, и так как нельзя было отделить текст от музыки, то приказали замолчать не только словам Евгения Евтушенко, но и нотам Дмитрия Шостаковича.

Но Россия – Россия все равно поет.

VIII.

Песни стали сегодня особой стихией русского искусства. Буквально в последние пять лет они сделались достоянием миллионов. Даже стихи лучших поэтов не могут соперничать с песнями по их популярности. И особенно важно то, что эти новые, никем не разрешенные и не прошедшие цензуру песни уже живут во всех слоях народа – их знают рабочие и колхозники, чего нельзя сказать о стихах.

Начало положил крупный поэт Булат Окуджава, москвич, грузин по крови, но русский по воспитанию, участник войны, скромный и даже застенчивый человек. Лет шесть назад, работая заведующим отделом поэзии «Литературной газеты», он вдруг спел нескольким друзьям свои песни под собственный аккомпанемент на гитаре. Песни понравились, друзья попросили Окуджаву записать их на пленку – и дальше это приняло характер эпидемии. За каждой новой песней Булата Окуджавы буквально шла охота. Люди складывались и на последние гроши покупали дорогие магнитофоны. Резко поднялся спрос на гитары, расхватывались самоучители игры на этом инструменте, на курсы обучения игре на гитаре стало немыслимо поступить.

Вскоре появились и подражатели Окуджавы – авторы и исполнители собственных песен. Однако наиболее талантливые из них имеют собственное, вполне определенное творческое лицо. Эпигонами их не назовешь – они не только продолжают, но и развивают жанр.

С самого зарождения, с Окуджавы (я веду счет с него, хотя сатирические песни существовали и раньше; однако у них не было такой лавинной популярности), общее направление песен было выражено четко: невыносимость подневольной жизни, протест против диктатуры, издевательство над ней.

Ни прибыли, ни убыли не будем мы считать –Не надо, не надо, чтоб становилось тошно!Мы успели сорок тысяч всяких книжек прочитатьИ узнали, что к чему и что почем – и очень точно...

Таков рефрен одной из «ранних», мало известных, но любимых в России песен Окуджавы. Наиболее популярные из них – «Синий троллейбус», «Дураки», «Черный Кот», «Песня американского солдата» – уже известны на Западе, и я только порекомендую вам достать их и послушать. А здесь расскажу о песнях других авторов, известных пока только в России. Этих «других авторов» я по понятным соображениям называть не буду.