Сергей Кремлев - 7 побед Берии. Во славу СССР! Страница 54

Собственно, так же руководил и Сталин, с той лишь разницей, что Сталин за свои решения отвечал уже не перед кем-то лично, а непосредственно — перед народом и историей.

ШЛИ годы.

К началу 1949 года в Урановой проблеме — у Берии — наметился близкий успех, а с созданием ракетной техники — у Булганина — дела шли значительно хуже. 8 января 1949 года Начальник головного ракетного НИИ-88 Лев Гонор и парторг ЦК ВКП(б) при НИИ-88 Иван Уткин обратились прямо к Сталину с особо важной докладной запиской, где сообщали, что «работы по созданию реактивного вооружения проводятся медленно» и «Постановление правительства от 14 апреля 1948 года за № 1175-440сс находится под угрозой срыва.»

«Нам кажется, — писали Гонор и Уткин, — что это происходит вследствие недооценки важности работ по реактивному вооружению со стороны ряда министерств.»

А далее следовало нечто такое, что я выделю особо:

«Вопрос о. работе основных смежников… неоднократно был предметом обсуждения Комитетом № 2 при Совете Министров СССР., однако все попытки резко улучшить их работу, а главное — поднять у руководителей ведомств и основных предприятий чувство ответственности за качество и сроки работ не дали желаемых результатов».

Надеюсь, читатель уже понял, почему я выделил именно это место. Ведь в СССР тогда вёл работы и Спецкомитет Берии, и возможные меры репрессивного (если уж ставить вопрос так!) воздействия на нерадивых у Председателя Спецкомитета № 1 Берии были не бо льшими, чем у руководства Спецкомитета № 2. А результаты различались принципиально.

То есть есть руководство, и есть руководство.

Закончили Гонор и Уткин свою записку просьбой к Сталину: «Для коренного улучшения дел по изготовлению ракет просим Вашего личного вмешательства».

Дела, однако, шли по-прежнему ни шатко, ни валко, и к концу августа 1949 года Комитет № 2 при СМ СССР был ликвидирован и ответственность за разработку дальних ракет особо важным Постановлением СМ СССР № 3656–1520 от 28 августа 1949 года возложили на Министерство вооружённых сил СССР. Приказом Министра Вооружённых сил СССР маршала Василевского № 00140 от 30 августа 1949 года было положено начало формированию Управления по реактивному вооружению МВС СССР.

Ничего путного из этого, конечно, не получилось. И это можно было понять, между прочим, уже из анализа приказа Василевского — там было много слов, но мало дельных мыслей и конкретных идей.

Сегодня никто не сможет сказать точно — была ли связана ликвидация Комитета № 2 с тем, что Атомный проект под руководством Берии добился первого исторического успеха — атомная бомба РДС-1 взорвалась? Во всяком случае, я не исключаю, что Сталин сразу хотел нагрузить Берию ещё и дальними ракетами — коль уж в атомных работах наметился обнадёживающий просвет. Однако не исключено, что тут заартачились военные и решили, что они — «сами с усами».

ТАК ОНО было или не так, но разрабатывать новую технику и воевать — занятия разные, и особых успехов у Управления по реактивному вооружению МВС СССР замечено не было.

А тут подоспел проект «Беркут», для реализации которого 3 февраля 1951 года Постановлением СМ СССР № 307-144сс/оп было образовано, как мы уже знаем, Третье главное управление, замыкавшееся на Л.П. Берию.

Итог был ожидаемым — 4 августа 1951 года Сталин подписал Постановление СМ СССР № 2837–1349 с грифом «Совершенно секретно. Особой важности», начинавшееся так:

«Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Ввиду того, что разработка ракет дальнего действия Р-1, Р-2, Р-3 и организация серийного производства ракеты Р-1 родственны с работами по «Беркуту» и «Комете», возложить наблюдение за работой министерств и ведомств по созданию указанных ракет на заместителя Председателя Совета Министров СССР товарища Берия Л.П.»

Нужны комментарии?

Думаю — нет!

Положение с разработкой дальних ракет в СССР — а это становилось всё более жизненной задачей, сразу стало выправляться. Уже 10 декабря 1951 года была принята на вооружение ракета дальнего действия Р-1 с дальностью полёта 270 километров с боевой частью, содержащей 750 кг взрывчатого вещества с рассеянием по дальности ±8 км, боковым ±4 км.

Это было только начало — не очень пока удачное, но ведь ещё летом 1951 года предшественники Берии никак не могли наладить серийное производство Р-1 на Днепропетровском автомобильном заводе (будущем знаменитом «Южмаше»).

Стали готовиться инженерные кадры для возникающей ракетной промышленности, улучшаться быт ракетчиков — всё по давно отработанной Берией и его соратниками схеме.

ВЕРНЁМСЯ в весенние дни 1946 года, когда 14 и 29 апреля в кремлёвском кабинете Сталина прошло два совещания на «ракетную» тему, а 13 мая 1946 года вышло Постановление СМ СССР № 1017-419сс «О вопросах реактивного вооружения».

Как читателю уже известно, тогда был образован Специальный комитет по реактивной технике под председательством Г.М. Маленкова.

В состав Спецкомитета Маленкова вошли: министр вооружения СССР Д.Ф. Устинов и министр промышленности средств связи СССР И.Г. Зубович (заместители председателя), начальник Главного Артиллерийского управления Министерства вооруженных Сил СССР Н.Д. Яковлев, заместитель Председателя Госплана СССР П.П. Кирпичников, член Совета по радиолокации при СМ СССР академик А.И. Берг, министр сельскохозяйственного машиностроения («мирное» название прикрывало оборонный профиль) П.Н. Горемыкин, заместитель Главноначальствующего советской военной администрации в Германии (с декабря 1946 г. — заместитель министра внутренних дел СССР) И.А. Серов, начальник 1-го ГУ министерства вооружения СССР Н.Э. Носовский.

Выделю здесь Петра Ивановича Кирпичникова (1903–1980), заместителя Председателя Госплана СССР и начальника Управления оборонной промышленности Госплана СССР. Его ещё в начале войны заметил Берия, и во время войны Кирпичников, как и другой выдвиженец Берии из числа сотрудников Госплана — Николай Андреевич Борисов, работали в группе при члене ГКО Берии.

Были кроме Кирпичникова в Спецкомитете Маленкова и другие люди, давно и прочно связанные с Берией деловым образом — тот же Иван Серов, да и Дмитрий Устинов.

Сам же Берия в «ракетный» Спецкомитет не входил, но вот оценка П.И. Качура, автора статьи «Ракетная техника СССР: послевоенный период до 1948 г.» в № 6 журнала Российской академии наук «Энергия» за 2007 год. В РАН Сталина, Берию — как и вообще советский строй, любят не очень-то, но тем дороже то, что опубликовал академический журнал о герое этой книги:

«Фактически ракетостроением руководил Л.П. Берия. Г.М. Маленков не занимался организационными и производственными вопросами и был формальным председателем комитета»…