Евгений Додолев - Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков Страница 55

Убили Шоля, а позднее и Макушенко. В октябре 1997 года в него всадили семь пуль. Сначала планировалось провести операцию рядом с техцентром, но при помощи прослушки вычислили маршрут жертвы и убрали «Цыгана» так же, как и Листьева, — у его подъезда. Жил он на Фрунзенской набережной. Олег Пылев инструктировал своих людей из Испании по телефону:

— Присутствие посторонних людей не должно остановить вас.

Расстреляли Макушенко на глазах его девушки, с которой он приехал. Исполнитель получил пять тысяч долларов, два подельника — столько же, но на двоих.

Раздел VI. Листьев & друзья/коллеги

VI.I. Соратники

Не все коллеги Влада были его друзьями, но многие друзья становились коллегами. Формально — подчиненными, но по факту скорее соратниками.

Иван Демидов: «Я работал на „звезд“ — Любимова, Листьева — и я знаю, что надо быть с этими людьми другом, очень сильным другом, чтобы знать все их сильные и слабые стороны и как-то это выруливать… Там практически сразу собрались образы. Да простит меня Влад, я видел его без усов, но это нельзя было показывать народу».

Дмитрий Захаров: «… вальяжный Листьев… В перерывах между работой мы собирались за чашкой кофе в кафетерии на Пятницкой, трепались. Рассказы Владика превращались в шоу одного актера».

Елена Карпова: «.Его не приняли, он не сдал экзамен, и что-то его повело в сторону написания статей. И он решил, что журналистика — это как раз то, что нужно. Он писал маленькие заметочки на спортивные темы, а потом пошел на журфак. Владик заведовал на факультете спортивной секцией. В коридорах „Останкино“ я столкнулась со своим однокурсником по журфаку МЕУ Владом Листьевым, он шел на кастинг ведущих программы, у которой тогда еще не было названия. Речь шла о „Взгляде“. Позже туда пришла и я, став музыкальным редактором. Очень хорошо помню, как радовалась тому, что могу приглашать артистов, которые были под запретом. В частности, в моем первом эфире „Взгляда“ звучали песни групп „Ноль“ и „Кошкин дом“. Это было нечто!»

Сергей Ломакин: «Листьев, со своими пышными усами, сводившими с ума женщин, подходил на роль разгильдяя. Он без сомнения, был шоуменом, это у него от природы заложено».

Александр Любимов: «Свой первый бизнес (телекомпанию „ВИD“) мы создали с Владом на деньги, которые заработали на гастролях. А вообще свои первые в жизни гроши я заработал в разных местах: работал переводчиком, грузил мясо, играл на гитаре в ресторане. А вот когда стал вести программу „Взгляд“ — мне платили 120 рублей. Этих денег, естественно, не хватало. О какой светской жизни могла идти речь, ведь для того, чтобы с девушкой в ресторан пойти, надо было 15 рублей выложить. Именно поэтому, наверное, мы и стали с Владиком ездить на гастроли, чтобы немного подзаработать. Мы пели, играли на гитарах. У нас был своеобразный „чес“ — Харьков, Донецк, Черновцы, Львов… Со всей Украины и России, наверное, деньги собрали. За 3–4 концерта зарабатывали по тысяче рублей. В 1988 году был указ Еорбачева о кооперативном движении, тогда же в стране начали создаваться кооперативные рестораны, а мы создали свой бизнес — телекомпанию. Сначала покупали камеры, машины. Так и росла наша телевизионная кооперативная деятельность. Тогда таких людей называли видеокооператорами за то, что они крутили порнуху, а мы были такими душевными, с коммунистической партией боролись. В нормальной, цивилизованной стране телевидение — самое доступное и дешевое развлечение. Вообще телевидение — это последнее средство перед самоубийством, определенный препарат, который нужен людям, если они пришли с работы, устали, готовят еду, лежат в больницах. Телевизионный зритель — это человек, который находится в депрессивном состоянии духа: когда у него нет сил даже кликнуть в Интернете или прочитать книжку, он включает телевизор. А люди, которые занимаются более продвинутыми вещами в жизни, как правило, из телевидения уходят в другие сферы: книги, кино. Знаете, я преподаю во ВЕИКе, где мне студенты говорят, что раньше все было искреннее. Я просто думаю, что в современном ритме или в тех рамках, в которых сейчас телевидение работает, это может выглядеть старомодно, неформатно. Сейчас в фаворе ирония, дистанция, легкий стеб. Искренность на телевидении перешла в личные отношения, люди стали закрытыми. Как раньше — теперь на телевидении разговаривают только в узком кругу».

Анатолий Лысенко:

«Усатый Влад, такой очаровашка, шар мер, которого, казалось, вообще ничего не колышет, кроме возможности закадрить какую-нибудь девушку».

Александр Политковский:

«С той поры, как Влад закодировался, он стал для приятельских застолий потерянным человеком. Помню, как-то собрались хорошей компанией у меня дома — с женами, с семьями, как полагается. Накатили мы бутылочку-другую, на душе сразу потеплело, все расслабились. Все, кроме Влада. Он спиртного ни грамма в рот не берет — ни шампанского, ни пива. Вы представляете, каково компании сидеть за одним столом с абсолютно трезвым человеком? Уже и разговор не очень стройный, и все не столько других слушают, сколько сами сказать стараются… А рядом кто-то сидит и трезвым взглядом за тобой наблюдает».

Кира Прошутинская:

«Пройдя через испытания, которые ему выпали, я имею в виду славу, деньги и все остальные атрибуты популярности, он остался нормальным человеком».

Эдуард Сагалаев:

«У каждого в передаче было свое амплуа и свое прозвище. Влада так и звали — Влад. Я его для себя называл гусаром. Усы, несколько жен, кажущаяся тогда легкость в поведении и в мыслях. Такое вот шаловливое дитя. Я бы слукавил, если бы сказал, что уже тогда рассмотрел в нем звезду… Был момент, когда он просто висел на волоске, — стоял вопрос об увольнении, отлучении от эфира в силу, так сказать, плохой дисциплины».

Константин Эрнст:

«Еще во времена „Матадора“ я по просьбе Влада Листьева писал план трансформации Первого канала. Он считал, что будущее телевидения я вижу точнее, чем он. Влад говорил: „Я буду администратором, а ты — идеологом“. Я, пожалуй, лучше других знал, чего он хотел. Мы последние месяцы перед его убийством виделись почти каждый день, мы многое обсуждали. Незадолго до этого злосчастного 1 марта мы с ним поссорились по поводу каких-то творческо-организационных взглядов на развитие канала. Это была не принципиальная ссора, так, ерунда. Я уехал снимать в Венецию выпуск „Матадора“ о Венецианском карнавале. Вечером 1 марта я снимал последнюю подводку к этой программе, где много раз повторялось одно и то же слово, оно было и последним в подводке — слово „смерть“. Мы выключили камеру и пошли в сторону гостиницы. Мой оператор из автомата позвонил в Москву. Мы уже отошли метров на сто, и вдруг раздался дикий крик моего оператора, который бежал в нашу сторону и что-то кричал. Мы подумали, что на него напали, отняли камеру. Побежали навстречу, и когда он добежал до нас, он плакал и сказал: „Влада убили“. Влада мне чрезвычайно не хватает. Он был моим близким другом. Я каждый день вспоминаю о нем. И я с тех пор никогда не был в Венеции и, наверное, никогда не поеду. он, безусловно, был самым популярным ведущим в стране и, может быть, самым популярным человеком в конце 80-х — начале 90-х в стране. Но я его ведущим никогда не воспринимал. Если ведущий по ряду причин уходит из программы, он обычно находит себе замену, безусловно, гаже, чем он сам, чтобы сравнивали, чтобы помнили. Влад всегда выискивал человека, который в чем-то даже лучше, чем он. И в этом была не только его внутренняя человеческая широта, в нем были вот эта легкость и точность продюсерского видения».