Силуэты пушкинской эпохи - Николай Дмитриевич Александров Страница 55

роду, родоначальниками которого были Василий и Гаврило Чертковы, показанные в разрядах 1558 года воеводами. Дедом его по материнской линии был известный любитель книг С. И. Тевяшов. Книга и страсть к чтению определили и жизнь внука.

Черткова как-то неловко называть библиофилом и коллекционером, слишком сильно в нем сказывается влияние века Просвещения, культ книжного знания. Председатель Московского общества истории и древностей российских, археолог и нумизмат, основатель знаменитой библиотеки Александр Дмитриевич Чертков не учился ни в гимназии, ни в университете. Свои обширные познания, ставившие его в ряд образованнейших людей эпохи, он приобрел самостоятельно. «Сосредоточенный, молчаливый, — писал о нем Бартенев, — порой чудной на вид, он скромно, но постоянно и неуклонно следовал по однажды избранному пути, так что многие его знакомые, встречаясь с ним в светских кружках, вовсе не подозревали в нем многосторонней учености».

В молодости Чертков служил в лейб-гвардии конном полку, в войну 1812 года был одним из организаторов московского ополчения, участвовал в заграничных походах, сражался под Дрезденом, Лейпцигом, особенно отличился в Кульмском сражении.

С 1813 года Чертков вел тетради, куда вносил заметки о прочитанных книгах с подробными выписками, отдавая предпочтение книгам о России. «Меня, — признается он, — интересовало все, что когда-либо и на каком бы то ни было языке было писано о России». Выйдя в отставку в 1822 году, Чертков два года провел в Австрии, Швейцарии и Италии, во Флоренции сблизился с автором известной книги об отношениях Польши и России с Италией Себастьяном Чиампи. Помимо ученых занятий он вел путевой дневник, впоследствии составивший книгу «Воспоминания о Сицилии».

Война с Турцией 1828 года вновь заставила его поступить на военную службу, после чего Чертков окончательно вышел в отставку и поселился в Москве, в старинной усадьбе на Мясницкой. Деятельность его весьма разнообразна. Он составил значительный минералогический кабинет, собирал бабочек и описывал флору Острогожского уезда, в 1834 году выпустил «Описание древних русских монет» (Чертков был обладателем богатейшей нумизматической коллекции). С этого времени он почти исключительно посвятил себя изучению русской истории, русских и славянских древностей. В 40–50-е годы вышли исторические труды Черткова: «Очерк древнейшей истории протославян», «Фракийские племена, жившие в Малой Азии» и другие.

Унаследовав от отца и деда с материнской стороны значительную библиотеку, Чертков усердно пополнял ее сочинениями о России, историческими работами на всех европейских языках и славянских наречиях. После смерти Черткова библиотека была открыта для публики и, хотя была сравнительно невелика, до образования в Императорской публичной библиотеке отдела Rossica представляла единственное в России собрание книг о славянских племенах. С 1863 года при Чертковской библиотеке был основан журнал «Русский архив», издававшийся до 1873 года. Когда в 1883 году открылся Исторический музей, библиотека и нумизматическая коллекция были переданы туда.

П. И. Шаликов (1768–1852)

«Князь Шаликов был по происхождению грузинец, что обнаруживала и его физиономия: большой нос, широкие черные брови, худощавость», — писал Михаил Александрович Дмитриев.

Журнальный издатель и поэт, князь Петр Иванович Шаликов был заметной фигурой в Москве начала XIX века. Получив домашнее образование, он поступил на военную службу, участвовал в турецкой кампании, взятии Очакова, польской войне, вышел в отставку в чине премьер-майора и поселился в Москве. Он печатался в журналах, подражая Дмитриеву и Карамзину, которых избрал своими литературными учителями, позднее сам издавал журналы: «Московский зритель», «Аглая», «Дамский журнал». Он был популярен, но весьма своеобразно. Сентиментальный тон шаликовской лирики возбуждал насмешки и провоцировал эпиграммы. «Князь Шаликов, — свидетельствует Дмитриев, — был чрезвычайно известен и смешон своею нежностию, которой совсем не было в его характере; он был только сластолюбив и раздражителен, как азиатец; его сентиментальность была только прикрытием его эпикурейства. Он был странен и в одежде: летом всегда носил розовый, голубой или планшевый платок на шее. Его очень забавно описал поэт князь Вяземский:

С собачкой, с посохом, с лорнеткой И с миртовой от мошек веткой, На шее с розовым платком, В кармане с парой мадригалов И чуть звенящим кошельком, Пустился бедный наш Вздыхалов По свету странствовать пешком…

Его нежные бульварные похождения невообразимы! Иногда за это ему случалось попадать или в неприятные или в смешные приключения, которые не подлежат скромному описанию, но которые забавляли его современников».

Глава многочисленного семейства, отец дочерей, которых никак не удавалось выдать замуж, и неутомимый женский угодник, князь Шаликов, конечно, в первую очередь был своего рода достопримечательностью старой Москвы, неизменным атрибутом Тверского бульвара: «Мне сказывал Загоскин, — вспоминал Ф. Ф. Вигель, — что во время малолетства случалось ему с родителями гулять на Тверском бульваре. Он помнит толпу, с любопытством, в почтительном расстоянии идущую за небольшим человечком, который то шибко шел, то останавливался, вынимал бумажку и на ней что-то писал, а потом опять пускался бежать. „Вот Шаликов“, — говорили шопотом, указывая на него, — и вот минуты его вдохновения».

И все же, по крайней мере, одно сочинение князя Шаликова заслуживает внимания. В 1812 году за недостатком средств Шаликов не смог уехать из Москвы и остался в первопрестольной столице, занятой наполеоновской армией. Результатом явилась книга «Историческое известие о пребывании в Москве французов». Когда впоследствии, как свидетельствует Дмитриев, граф Ростопчин призвал князя Шаликова для объяснения: «Зачем он остался в Москве?» — «Как же мне можно было уехать! — отвечал князь Шаликов: — Ваше сиятельство объявили, что будете защищать Москву на Трех Горах, со всеми московскими дворянами; я туда и явился вооруженный; но не только не нашел там дворян, а не нашел и вашего сиятельства!» — Еще забавнее: что он к этому прибавил по-французски: «Et puis j'y suis resté par curiosité!» (И потом я остался из любопытства).

А. А. Шаховской (1777–1846)

Александр Александрович Шаховской принадлежал к старинному дворянском роду. Впрочем, род этот захирел и лишь воспоминаниями о прошлом отличался от среднего провинциального дворянства. Отец его некогда служил при польском дворе, но недолго, а затем поселился в своем смоленском поместье Беззаботах, где и родился будущий драматург 24 апреля 1777 года. Семи лет он был помещен в Московский благородный