Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле Страница 58

— Довольно, полковник, сочинять! Ваши летчики трусы и паникеры такие же, как и их командующий. Пишите объяснительную записку, что произошла ошибка, никаких танков в Юхнове нет, а летчики допустили преступную безответственность! И они будут наказаны.

— Никакой ошибки нет, — стоял на своем Сбытов. — За летчиков я ручаюсь, я им верю.

— Мы не верим! Вам понятно! — Абакумов почти кричал. — Вы, полковник, забыли, где находитесь! Мы с вами еще разберемся! Чем вы можете подтвердить эту вашу уверенность, какими документами, кто может свидетельствовать правдивость вашей информации? — Абакумов уже не кричал, видно, сдерживал себя, услышав в голосе Сбытова уверенность и твердость.

— Обстановку наверняка знает командир шестого авиакорпуса ПВО полковник Климов. Его летчики вылетали на перехват вражеских бомбардировщиков.

Сбытов говорил по телефону с Климовым полтора часа назад и был уверен, что командир корпуса подтвердит данные о танковой колонне.

Абакумов по телефону вызвал Климова, приказав Сбытову быть в приемной. Командующий ВВС сел на стул, положил руки на колени, закрыл глаза. «Черт возьми, — ругал себя Сбытов, — надо же было попасться в эту западню! Теперь они не отстанут. “Заметут” мигом. За распространение панических слухов, например, в военное время расстрел… Может, все обойдется. Климов наверняка поддержит».

Вошел Климов и, кивнув, исчез в двери кабинета Абакумова.

— И вы, Сбытов, заходите! — крикнул Абакумов и, обращаясь к Климову, спросил: — Можете ли подтвердить наличие немецких танков в Юхнове?

— Летали летчики ВВС округа, и я не могу подтвердить данные их разведки, — не глядя на Сбытова, ответил Климов.

— Вы, Климов, свободны. Что теперь скажете? — приблизившись к Сбытову, не мигая, сипло спросил Абакумов.

— Климов мог не знать — контроль взаимодействия ПВО с ВВС вел начальник штаба корпуса полковник Комаров в журнале боевых действий.

— Хорошо, — согласился Абакумов. — Я вызову начальника штаба корпуса ПВО.

Комаров прибыл через четверть часа. На вопрос Абакумова он ответил, что в журнале боевых действий корпуса ПВО работа летчиков ВВС не учитывается.

— Вы, полковник Комаров, свободны.

Абакумов прикрыл дверь, подошел к Сбытову, с негодованием уставился в его лицо.

— Ну, что теперь, Сбытов, скажете? Кого еще по милости вашей вызвать? Как говорят попы: Бог свидетель. Мы можем и Бога с небес на грешную землю доставить. Мы все можем, Сбытов! Зарубите себе на носу! Доложите военному совету округа, что вы своим поступком заслужили освобождение от должности командующего ВВС, а по законам военного времени вас надо судить! Это мнение особого отдела наркомата обороны. Так и доложите. А мы посмотрим на вашу дальнейшую работу. Идите!

— Вот так все это было, Константин Федорович, — Сбытов тяжело вздохнул и, спросив разрешения, закурил. Лицо его приобрело пергаментный оттенок, глаза запали, взгляд отрешенный, руки дрожат. «Что сделали с человеком? — молча возмущался Телегин. — Молодой крепыш-полковник, сильный летчик сломлен, взвинчен. Ему, его летчикам в ноги надо поклониться за разведданные, а тут настоящее издевательство. Что же делать? Как спасти Сбытова от особистов? Теперь любое его решение, любая маленькая ошибка будут возводиться в степень кратности». Какое-то время Телегин, посматривая на «кремлевку», не раз спросил себя: кому звонить? А если секретарю ЦК, члену военного совета округа Щербакову? Решено.

Щербаков выслушал подробный рассказ Телегина, спросил о последних данных по танковой колонне и мерах, предпринятых округом по ее уничтожению.

— С утра готовятся бомбардировщики Пе-2 и СБ нанести удар по колонне. Сбытов должен руководить боевыми действиями ВВС. Полагаю, Александр Сергеевич, Сбытову оставаться на своем месте и исполнять обязанности командующего ВВС.

— Согласен, Константин Федорович. Ваше решение поддерживаю. Скажите Сбытову, чтобы он всеми имеющимися силами наносил чувствительные удары по врагу. А с Абакумовым я переговорю…

— Вот так, Николай Александрович, — облегченно вздохнул Телегин, положив трубку телефона. — Работайте на своем месте. Примите все меры, чтобы разгромить колонну и нанести врагу, как сказал секретарь ЦК, чувствительные удары.

— Спасибо, Константин Федорович, если бы не вы… — Сбытов взял со стола рапорт, разорвал его и сунул в карман. Он не знал, не находил слов… Не защити член военного совета, не позвони секретарю ЦК, то неизвестно, чем бы все это кончилось. Кончилось ли? Сколько людей, искренне преданных народу, исчезло в подвалах Лубянки! На глазах исчезали те, кто еще вчера был прославлен, обласкан, награжден…

— Что касается ударов по колонне, то завтра с утра, если будет погода, две эскадрильи вылетят на бомбежку дороги Юхнов — Малоярославец, моста через Угру. По готовности полка Ил-2 штурмовики тоже «отработают», — доложил Сбытов свое решение.

— И главное, Николай Александрович, разведка! — уточнил Телегин. — Посылайте У-2, СБ, Пе-2! После посадки — звонок в штаб и мне. Условились?

— Понял, Константин Федорович, все будет исполнено. — Сбытов подошел к Телегину и крепко пожал ему руку. — Еще раз вам спасибо…

— Успокойтесь, Николай Александрович. Все позади, никаких обид. Нам с вами Москву защищать надо — это основное. Курсанты подольских училищ вот-вот вступят в бой. Им надо помочь, они же вчерашние мальчишки, школьники. Желаю успехов и побольше, Николай Александрович, бодрости!

После ухода командующего ВВС Телегин обзвонил штабы и политуправления Западного и Резервного фронтов и ни с кем не мог связаться. Молчал и Подольск. Где-то там в темноте после марша курсанты отрывают окопы, готовятся вступить в бой с танками. Показали ли им, как бросать гранаты под танки? Знают ли, как зажечь бутылку с бензином, прежде чем бросить под гусеницы бронетранспортера?..

Около полуночи стало окончательно известно, что часть танков из Юхнова повернула на Вязьму, в тыл Западного фронта, чтобы затруднить отход наших войск и окружить Вяземскую группировку. Всю ночь штаб округа, член военного совета Телегин, политуправление обзванивали академии, училища, дивизии НКВД, вместе с Генштабом готовили резервы, комплектовали части и соединения резерва. Поднятые по тревоге училище имени Верховного Совета РСФСР, Военно-политическое училище, академия имени В. И. Ленина переформировывались в батальоны и выводились на линию обороны Можайского укрепрайона. Непосредственная защита окраины столицы в условиях чрезвычайных обстоятельств возлагалась на дивизии НКВД. Из ПВО изымались полки зенитной артиллерии, им ставилась задача вести огонь на уничтожение наземных целей.