Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле Страница 59

8 октября ночью, к неописуемой радости Телегина, вернулся командующий округом генерал Павел Артемьевич Артемьев, которому Константин Федорович передал всю информацию и руководство имеющимися силами, рассказал о разговоре со Сталиным и Берия и всем том, что произошло с командующим ВВС полковником Сбытовым.

Все последующие дни курсанты подольских училищ во взаимодействии с другими частями вели тяжелые бои с механизированной колонной врага на реке Угра, неся большие потери, не допуская танки и бронетранспортеры на восточный берег реки. Многие из них навсегда остались там, загородив собою Москву…

Телегин узнал, что четыре наши армии Западного и Резервного фронтов оказались в окружении… Вся надежда возлагалась на Можайский укрепленный район и подходящие из резерва дивизии из Сибири и Дальнего Востока. (После настойчивой информации Зорге из Токио о том, что Япония не готовится вступить в войну, Сталин снял часть дивизий из Дальневосточного округа и укрепил ими поредевший Западный фронт.) Жестокие сражения шли на Можайском и Волоколамском направлениях. Принятыми только что назначенным командующим Западным фронтом генералом армии Жуковым крутыми, жесткими мерами удавалось сдерживать наступающего врага, но тем не менее наши части и соединения пятились к Москве.

23

15 октября Государственный комитет обороны принял постановление о срочной эвакуации Москвы: «Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, правительство во главе с заместителем председателя Совнаркома т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке)… произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)».

В тот день Сталин спросил Берия:

— Что сообщают ваши доверенные лица из Берлина?

— Гитлер от переговоров с нами отказался, — ответил льстиво смотревший на вождя Берия. — Людоед уверен в близкой победе. В Берлине объявлено о скором параде немецких войск в Москве.

— Значит, о перемирии Гитлер говорить не хочет. Так?

— Точно так, товарищ Сталин.

Утром следующего дня станции Московского метро оказались закрытыми, что вынудило сотни тысяч людей часами добираться до оборонных предприятий…

Вечером того же дня к одинокой платформе Павелецкого вокзала подошел литерный поезд с плотно зашторенными окнами и многочисленной охраной. В темноте на едва освещенном перроне показались черные лимузины. Из одного вышел Сталин, из других — несколько человек. Сталин подошел к вагону, одной ногой встал на подножку, о чем-то спросил Поскребышева; тот шагнул в вагон и вскоре появился с папкой в руках. Сталин медлил, закурил трубку, отошел от вагона, постоял и… сел в автомобиль. Никем не предупрежденная охрана и сопровождающие кинулись к машинам…

Что остановило Сталина покинуть Москву — бросить управление сражающейся армией?.. Как знать…

По Горьковскому шоссе на восток потянулись беженцы. Ночью 16 октября приступил к эвакуации в Куйбышев аппарат НКВД. В подвалах Лубянки, в камерах Лефортовской тюрьмы оставались сотни подследственных, ни в чем не виновных людей. Среди них — более трехсот командиров и политработников высшего звена Красной Армии. Берия доложил Сталину. Не долго думая, тот брезгливо махнул рукой. Берия понял жест вождя.

Около трехсот военачальников было расстреляно в Москве в течение нескольких суток. В живых осталось чуть больше двадцати человек. Их отправили в Куйбышев, но следствие продолжалось недолго.

Вот документ тех лет…

«18 октября 1941 года. № 2756/Б г. Москва. Сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД СССР ст. лейтенанту госбезопасности тов. Семенихину Д. Э.

С получением сего предлагаю Вам выехать в гор. Куйбышев и привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных:

1. Штерна Григория Михайловича

2. Локтионова Александра Дмитриевича

3. Смушкевича Якова Владимировича

4. Савченко Георгия Косьмича

5. Рычагова Павла Васильевича

6. Сакриер Ивана Филимоновича

7. Засосова Ивана Ивановича

8. Володина Павла Семеновича

9. Проскурова Ивана Ивановича

10. Арженухина Федора Константиновича

11. Каюкова Матвея Макаровича

12. Соборнова Михаила Николаевича

13. Таубина Якова Григорьевича

14. Розова Давида Ароновича

15. Голощекина Филиппа Исаевича

16. Булатова Дмитрия Александровича

17. Нестеренко Марии Петровны

18. Фибих Александра Ивановича

19. Вайнштейн Самуила Герцовича

20. Склизкова Степана Денисовича

21. Розовой-Егоровой Зинаиды Петровны

22. Белахова Ильи Львовича

23. Слезберг Хаи Яковлевича

24. Дунаевского Евгения Викторовича

25. Кедрова Михаила Сергеевича

Об исполнении донести.

Народный комиссар внутренних дел СССР Генеральный комиссар государственной безопасности Л. Берия».

Роспись на списке сделана черным, с нажимом, карандашом. Чьей-то рукой, тонким грифелем против фамилий Вайнштейна, Белахова, Слезберга и Кедрова внесена пометка — Саратов, уточняющая местонахождение обреченных на гибель.

Чуть ниже, в левом углу списка, аккуратным почерком написано: «Справка. Зам. наркома т. Меркулов приказал произвести конфискацию имущества у всех перечисленных осужденных. 12.04.1942 г.». Убийцы не гнушались грабить расстрелянных, напихивая свои квартиры вещами и мебелью несчастных…

Рядом с мужьями рухнули наземь под выстрелами жена начальника Военно-Воздушных Сил РККА генерал-лейтенанта авиации Рычагова Павла Васильевича — военная летчица майор Мария Нестеренко, успевшая шепнуть мужу: «Не успели мы, Паша, и пожить — то полеты, то командировки»; жена Д. Розова — Зинаида Петровна Розова-Егорова…

По представлению Б. Кобулова и Л. Берия, по прямому указанию Сталина, осенью 1941 года были расстреляны под Орлом в Медведевском лесу 157 содержащихся под арестом — в их числе Мария Спиридонова, одна из руководителей левых эсеров в России, в свое время амнистированная ВЦИК[15].

Месяцем раньше, в сентябре 1941 года, Берия и Кобулов приказали составить список на триста человек заключенных с просьбой санкций на высшую меру наказания за «проведение пораженческой агитации» в лагерях и тюрьмах. Список был положен в папку с грифом «Срочно» и предъявлен председателю Государственного комитета обороны (ГКО) Сталину. При всей занятости неотложными делами организации обороны, формированием новых соединений, созданием надежной системы защиты Москвы Сталин нашел время рассмотреть список и подписать постановление Государственного комитета обороны на расстрел ста семидесяти человек.