Альфред Штекли - Кампанелла Страница 59

Он не сразу стал писать ей стихи — она совсем была не похожа ни на молодящуюся красавицу донну Анну, падкую на выспренние комплименты, ни на смешливую резвушку Флериду, обожавшую фривольные двусмысленности. Все чаще и чаще его мысли обращались к Дианоре.

Он ее ни о чем не просил. Она сама передавала ему бумагу, перья, что-нибудь из еды.

Стояла весна, а камера, как и прежде, была наполнена тюремным зловонием. Только изредка сильные порывы ветра доносили солоноватый запах моря. А где-то зеленела трава и солнышко весело играло на молодой листве! Он написал Дианоре, что теперь чудесное время: луга за городскими стенами насыщены упоительным дыханием весны. На следующий день в спущенном на веревке узелке Томмазо нашел пучок свежей травы. Он растирал в ладонях нежные стебли и жадно вдыхал их аромат. Его руки долго пахли весною, полями, свободой.

Он часто спрашивал Дианору о событиях, происходивших на воле, но она вела замкнутый образ жизни и мало интересовалась тем, что творилось за пределами Кастель Нуово. Откуда ей было знать, что волновало Рим или Венецию и какие новые книги печатались в Неаполе? Расспросы Кампанеллы были очень настойчивы. А ей так хотелось сделать ему приятное! Несколько раз она передавала ему «Римские аввизи», которые находила у кастеляна. Иногда в них был завернут кусок пирога, иногда — ломоть сыра.

Однажды она спустила ему на нитке маленький кулечек со сластями. Кулечек был свернут из обрывка «Аввизи». Он расправил листок и стал его читать. У него потемнело в глаза. Бруно! Он знал, что инквизиция не выпустит Джордано Бруно живым из своих цепких когтей. Последние известия о Бруно Кампанелла получил, когда был в Калабрии. Восьмой год продолжалось следствие, и Ноланец по-прежнему сидел в секретной тюрьме римской инквизиции. Теперь все было кончено… Обрывок «Аввизи» сообщал: «В четверг сожжен на Кампо ди Фиоре доминиканский монах, брат Ноланец. Язык его был зажат в тиски в наказание за преступнейшие слова, которые он изрекал, не желая выслушивать духовников…»

Звери!

Он использовал каждую возможность, чтобы писать. Во что бы то ни стало в сочинении, помеченном задним числом, он докажет, что все его симпатии принадлежат испанцам и что его исключительные познания в политических науках могут быть им очень кстати. Он начал свой трактат «Испанская монархия» с общих рассуждений о природе государства. Он ссылался на множество исторических примеров. Идея всемирной монархии должна вдохновить испанского короля. Он писал о роли империй ассирийцев, мидян, персов, греков и римлян. Он уверял, что испанцам суждено завоевать весь мир и создать новую универсальную монархию. Кто лучше испанцев, которые восемьсот лет подряд сражались под знаменем Христа против мавров, сможет осуществить эту высокую миссию? Длительные войны с неверными преисполнили испанцев мудростью и доблестью. Испания стала самой сильной державой мира, и ей принадлежит будущее.

Работая над трактатом, Кампанелла не жалел сил. Он сыпал десятками советов. Да, Испания станет владычицей всего мира, но для этого необходимо, чтобы король всегда был в союзе с папой. Они вместе должны призывать других государей к походам против еретиков и турок. Лучшая опора испанского короля — это католическое духовенство. Кардиналов и епископов следует делать губернаторами провинций. В армии к каждому военачальнику нужно прикрепить специального советника из клириков. Самые ответственные поручения — выплата солдатам жалованья и сбор налогов — должны даваться представителям духовенства.

Кампанелла писал о различных сторонах жизни государства, о том, каким должен быть король, как следует составлять законы, организовать армию, упорядочить дела казны. Королю необходимо быть покровителем наук и искусств. Он обязан заботиться об учреждении школ и училищ. А больше всего он должен думать о хозяйственном процветании своей страны, о справедливости к подданным, о многолюдности населения, о развитии ремесел и торговли.

Хотя трактат и преследовал вполне определенную цель, не все в нем было притворством и маскировкой. Вперемежку с коварными советами в духе Макиавелли в «Испанской монархии» были страницы, где Кампанелла касался вопросов, которые его действительно волновали. В трактате он высказал ряд близких его сердцу мыслей о необходимости объединения человечества в одном государстве, о роли науки и образования, о военном деле и экономике.

Испании предначертано свыше стать владычицей целого мира! Пусть только король действует по рецептам Кампанеллы, который всей душой приветствует будущую универсальную империю, возглавляемую испанским монархом!

Его не смущали никакие крайности. Ведь дело шло не об его истинных взглядах, а лишь о том, чтобы доказать любыми путями, что калабрийские заговорщики не являлись врагами Испании и стремились к созданию идеального государства, которое «было бы больше на пользу испанскому королю, чем даже самому папе».

Новый, 1601 год начался для Кампанеллы с удачи. 1 января неожиданно скончался Альберто Трагальоло. Из-за его смерти снова прервались допросы. Прошло много времени, пока новый инквизитор, епископ Казерты, приступил к своим обязанностям. Кампанелла продолжал симулировать сумасшествие. Он писал «Испанскую монархию» и готовил побег. Надзиратель Мартинес стал более покладистым. Шансы на побег увеличились. Теперь все упиралось в болезнь Дионисия. После «полледро», во время которой лопнули семь веревок, Дионисий был очень плох. Больше пяти месяцев он не владел руками, и перо вываливалось у него из пальцев. Угроза Санчеса сбылась. Когда его заставляли подписывать протокол, Дионисий ставил внизу крест, держа перо в зубах.

В мае в результате загноения плечевой кости, сломанной на дыбе, умер Пиццони. Трибунал потерял важного свидетеля.

На «Испанскую монархию» ушло больше года. Кампанелла писал урывками. Иногда за целый день он не мог закончить страницы. Его часто обыскивали» Но за все это время у него ни разу не нашли написанного. Каждый листок Дианора сразу же на нитке поднимала к себе.

Дианора! Кто бы мог подумать, что он, запертый в одиночке и симулирующий безумие, встретит в тюрьме женщину, которая наполнит его сердце безмерным счастьем! Она была не только верной помощницей в работе. Она баловала его вниманием и лаской. То он прижимал к щеке присланный ею локон; то лакомился сочными грушами, которые носили символический след ее зубов. А как он ждал ее, когда она, подкупив надзирателя, тайком прибегала к нему на свидание!

Томмазо старался всеми путями разузнавать об оставшихся на воле друзьях. Он переписывался с земляками-калабрийцами, жившими в Неаполе, а они пересылали его письма дальше — в Рим, Болонью, Венецию. Вести были очень тяжелыми. Антонио Бриччи, смельчак, который в Падуе пытался освободить Кампанеллу из тюрьмы, уже семь лет находился в изгнании. В середине 1600 года он обратился в конгрегацию Святой службы с просьбой разрешить ему вернуться на родину — ему ответили отказом. Пособник еретиков недостоин прощения!