Земля обетованная - Барак Обама Страница 62

В сером свете рассвета, в окружении моих израильских хозяев, помощников, агентов секретной службы и под стук фотокамер СМИ, я склонил голову перед стеной, пока бородатый раввин читал псалом, призывающий к миру в святом городе Иерусалиме. По обычаю, я положил руку на мягкий известняк, застыв в молчаливом созерцании, а затем свернул свой листок бумаги и засунул его глубоко в щель в стене.

"Господи, — писал я, — защити мою семью и меня. Прости мне мои грехи и помоги мне уберечься от гордыни и отчаяния. Дай мне мудрость делать то, что правильно и справедливо. И сделай меня орудием Твоей воли".

Я полагал, что эти слова останутся между мной и Богом. Но на следующий день они появились в израильской газете, а затем обрели вечную жизнь в Интернете. Очевидно, кто-то из прохожих выковырял мой клочок бумаги из стены после нашего ухода — напоминание о цене, которую приходится платить за выход на мировую сцену. Грань между моей личной и общественной жизнью стиралась; каждая мысль и жест теперь были предметом глобального интереса.

Привыкай к этому, сказал я себе. Это часть сделки.

Возвращаясь из заграничной поездки, я чувствовал себя как космонавт или исследователь, только что вернувшийся из трудной экспедиции, заряженный адреналином и смутно дезориентированный обычной жизнью. Когда до Демократического национального съезда оставался всего месяц, я решил попытаться немного нормализовать ситуацию, взяв свою семью на неделю на Гавайи. Я сказал Плауффу, что этот вопрос не обсуждается. После семнадцатимесячной кампании мне нужно было восстановить силы, и Мишель тоже. Кроме того, здоровье Тута стремительно ухудшалось, и хотя мы не могли точно знать, сколько времени осталось моей бабушке, я не собирался повторять ошибку, которую совершил с матерью.

Больше всего мне хотелось побыть с дочерьми. Насколько я могла судить, кампания не повлияла на наши отношения. Малия была со мной такой же болтливой и любознательной, как всегда, Саша — такой же оживленной и ласковой. Когда я был в дороге, я каждый вечер разговаривал с ними по телефону о школе, друзьях или последней серии "Губки Боба"; когда я был дома, я читал им, предлагал им поиграть в настольные игры и иногда тайком ходил с ними за мороженым.

Тем не менее, из недели в неделю я видела, как быстро они растут, как их конечности всегда казались на дюйм или два длиннее, чем я помнила, а их разговоры за ужином — более изощренными. Эти изменения служили мерилом всего того, что я упустила, того, что меня не было рядом, чтобы ухаживать за ними, когда они болели, или обнимать их, когда им было страшно, или смеяться над шутками, которые они рассказывали. Как бы я ни верила в важность того, что я делаю, я знала, что никогда не смогу вернуть это время, и часто задавалась вопросом о мудрости профессии.

Я был прав, чувствуя себя виноватым. Трудно переоценить бремя, которое я взвалил на свою семью в те два года, когда баллотировался в президенты, — насколько я полагался на стойкость и родительские навыки Мишель, и насколько я зависел от сверхъестественного хорошего настроения и зрелости моих дочерей. Ранее тем летом Мишель согласилась взять с собой девочек и присоединиться ко мне, когда я проводил предвыборную кампанию в Батте, штат Монтана, на Четвертое июля, которое также совпало с десятым днем рождения Малии. Моя сестра Майя и ее семья тоже решили приехать. В тот день мы весело провели время, посетив музей горного дела и поливая друг друга из водных пистолетов, но большая часть моего времени все же была посвящена сбору голосов. Девочки покорно шли рядом со мной, пока я пожимал руки на параде. Они стояли на жаре и смотрели, как я выступаю на дневном митинге. Вечером, после того как обещанный фейерверк отменили из-за грозы, мы устроили импровизированную вечеринку в честь дня рождения в конференц-зале без окон на нижнем уровне местной гостиницы Holiday Inn. Наш заранее подготовленный персонал сделал все возможное, чтобы оживить помещение несколькими воздушными шарами. Была пицца, салат и торт из местного супермаркета. И все же, наблюдая за тем, как Малия задувает свечи и загадывает желание на год вперед, я задавался вопросом, не разочарована ли она, не оглянется ли она впоследствии на этот день как на доказательство неправильных приоритетов ее отца.

В этот момент Кристен Джарвис, одна из молодых помощниц Мишель, достала iPod и подключила его к портативной колонке. Малия и Саша схватили меня за руки, чтобы вытащить из кресла. Очень скоро все танцевали под Бейонсе и Jonas Brothers, Саша гикала, Малия трясла своими короткими кудряшками, Мишель и Майя давали волю чувствам, а я демонстрировал свои лучшие отцовские движения. Примерно через полчаса, когда мы все счастливо запыхались, Малия подошла и села ко мне на колени.

"Папа, — сказала она, — это самый лучший день рождения".

Я поцеловал ее в макушку и крепко обнял, не позволяя ей увидеть, что мои глаза затуманились.

Это были мои дочери. Вот от чего я отказался, так много отсутствуя. Вот почему дни, которые мы украли на Гавайях в августе, стоили того, даже если мы немного уступили Маккейну в опросах. Плескаться в океане с девочками, позволять им закапывать меня в песок, не говоря им, что мне нужно на конференц-связь или в аэропорт — это того стоило. Смотреть, как солнце садится за Тихий океан, обняв Мишель, просто слушать ветер и шелест пальм — это того стоило.

Видеть Тоот, сгорбившуюся на диване в гостиной, едва способную поднять голову, но все еще улыбающуюся с тихим удовлетворением, когда ее правнучки смеялись и играли на полу, а затем чувствовать, как ее крапчатая, с синими прожилками рука сжимает мою, возможно, в последний раз.

Драгоценное таинство.

Находясь на Гавайях, я не мог полностью оставить кампанию. Были обновления от команды, благодарственные звонки сторонникам, предварительный набросок моей речи на съезде, которую я составил и отправил Фавсу. И еще было одно самое важное решение, которое я должен был принять теперь, когда я стал номинантом.

Кто будет моим помощником?

Я сузил круг кандидатов до губернатора Вирджинии Тима Кейна и коллеги по Сенату Джо Байдена из Делавэра. В то время я был гораздо ближе к Тиму, который был первым видным выборным должностным лицом за пределами Иллинойса, поддержавшим мою