Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V Страница 65

— Путей к отступлению у меня нет. Тем лучше. Золото или смерть. Но ваша судьба связана с моей, мой успех означает вашу свободу, а моя смерть случится только после вашей. Мы против воли союзники, и нам необходимо договориться.

Он шумно перевел дух.

— Чтобы вы доверяли мне, я хочу вас посвятить в мой план. Вы слышите, я доверчиво раскрываю карты… Оцените же мой поступок и помогите приблизить минуту вашего освобождения!

Сделав подряд несколько торопливых затяжек, Лаврентий швырнул сигарету прочь и с жаром начал:

— Нижняя дорога занята пикетом Сифа. Но у нас есть Антар — он сумеет прямо с площадки спуститься вниз к тропинке. Слуги уже готовят запасы провизии и воды. С рассветом я, вы и один горец отправимся на поиски клада. Я опросил проводников Балли и приблизительно знаю дорогу к месту последнего привала. До восхода солнца мы должны скрыться. В своей палатке я оставил записку старшему пикета, где сообщаю, что мы вдвоем решили верхом догнать патруль. Прозевав наш отъезд, смущенный солдат не станет поднимать шума.

Пауза.

— Я давно… как бы это сказать… относился внимательно и любезно к Тэллюа. Эта дурочка даже воображает, что я за ней ухаживаю. Пусть! Это помогает делу. Сегодня я сделал ей предложение выйти за меня замуж, сделаться Большой Госпожой и уехать со мной в Европу. Она в восторге: жена белого начальника… дальние края… есть от чего закружиться голове. Словом, она у меня в руках. Но, — сказал я ей, — нашему счастью угрожает один человек. Вы, ван Эгмонт. Нужно вырвать из его рук золото. Она… да что говорить… Игра вам понятна.

К вечеру с поклажей и слугами тронется Тэллюа. Место и время встречи с ней условлены. Если золото будет найдено — мы бросим ее и вместе совершим побег к ливийской границе. Если нет — ее табор около Джебел-Кибира будет нашей тайной базой, пока мы не разыщем пещеру с кладом. Говорю — тайной, потому что Сиф разом смекнет, в чем дело, и возьмет Тэллюа под наблюдение.

Когда все будет готово, с двумя-тремя верными слугами я, Тэллюа и вы ночью заберем золото, воду и провизию и потихоньку покинем табор, чтобы не возбудить внимания Сифа. Выиграть три дня — значит выиграть все дело. До Ливии не так далеко, дорогу я хорошо знаю. Местность там пересеченная, и мы укроемся от летчиков. Для нас двоих заготовлено туземное платье, мы закроем лица и при встрече с патрулем сойдем за туарегов или женщин. Вы на границе получите свободу, слуг, воду, провизию и мулов, — Дерюга засмеялся, — и Тэллюа в придачу!

Он перевел дух.

— Вы возвратитесь в крепость и с некоторым запозданием покатите дальше. По правде говоря, ван Эгмонт, вы должны даже благодарить меня: вам хотелось в Африке немного подогреть свою остывшую кровь, всё складывается как нельзя удачно. Вы даете мне золото, я вам — забавное приключение. Мы квиты, — он поднялся. — Ну, что — согласны?

Я в бешенстве замычал, как раненый бык, но чертов кляп плотно сидел во рту, руки и ноги ныли от веревок.

— Не понимаю, — Дерюга нагнулся ко мне. — Да или нет?

Я напрягся и довольно сильно головой ударил его в подбородок.

— Вы деретесь?

Он зажег спичку.

— Да или нет?

Я пожал плечами, желая повторить ему, что не знаю местонахождение клада. Но Дерюга понял этот жест иначе. Спичка задрожала в его пальцах.

— Ах, нет… Собака!

Пока горел свет, Лаврентий, скованный приступом ярости, пожирал меня глазами, когда спичка потухла, он сорвался с места, и я увидел в темноте багровый отсвет жаровни. В мгновение негодяй высыпал раскаленные угли мне на голову и плечи и стал колотить жаровней, приговаривая:

— Не думай, я сумею вырвать секрет! Сам поведешь меня к пещере! Вор!! Фотограф!!!

Он окончательно потерял самообладание. Движением головы и плеч я стряхнул с себя крупные угли, но несколько мелких застряло в волосах и за воротом. Напрасно я дергался в своих путах, мычал и мысленно обрушивал на Дерюгу, какие знал, проклятия. Особенно больно жег спину один уголек, попавший под рубашку. Дерюга ударом жаровни сбросил его, мне стало легче. Я так был занят угольками, что не обратил должного внимания на пистолет, он несколько раз приставлял его к моему лбу.

Наконец, угольки потухли, и ярость Лаврентия Демьяны-ча охладела. Он встал надо мной, тяжело дыша и, видимо, не зная, что предпринять. В этот момент слуга вышел из шатра и что-то ему шепнул. Дерюга выругался и бросился к дороге, ведущей на плато.

— Тэллюа, я через час-два! Готовь Антара к отъезду! — крикнул он на бегу и скрылся в темноте.

Слуги, проверив мои узлы и кляп, удалились. Я слышал звяканье посуды, стук передвигаемых предметов и шум вытряхиваемых ковров. Табор готовился в путь.

Прошло минут десять. Я отдышался и успокоился. Связанными руками начал медленно ощупывать веревки на ногах. Нашел узел, попытался его развязать, но Антар насторожился и заржал. Слуги снова выскочили. Я получил несколько новых ударов. Наконец всё успокоилось. Воцарилось великолепие африканской ночи.

На востоке медленно разгоралось багровое зарево: там из-за черной зубчатой линии гор вставала большая оранжевая луна. Стало холодно. Я продрог и, понурив голову, сидел не шевелясь.

Это были печальные минуты. Мужество оставило меня, высоко между небом и землей я обдумывал случившееся.

Завтра Дерюга на аркане потащит меня в горы. Обнаружится, что я не знаю секрета. Что тогда произойдет? Думая, что я упорствую, надеясь заполучить золото, и не хочу выдать место клада, Дерюга, натолкнувшись на новое препятствие, стоя у самой цели, придет в неописуемое бешенство и убьет меня как собаку. Если же он поверит, что мне ничего не известно, я окажусь для него тяжелой обузой. Неужели он во время поисков клада станет меня поить, кормить и стеречь, а затем потащит с собой до Ливии? В случае встречи с французским патрулем — своего обвинителя! Невероятно… Нет, в этом или ином случае он меня убьет, повысив свои шансы на благополучное бегство. Послушные его приказу туземцы, симулируя рукопашную схватку, проткнут меня копьями и бросят труп на дороге в крепость. Прекрасный повод для догадок: нападение остатков банды Олоарта, я убит, а Дерюга уведен в плен… И концы в воду. Сотню раз перебрав все возможные варианты, я сотню раз в конце каждого неизбежно находил для себя один исход — смерть. Это моя последняя ночь, затем еще один день, и жизнь кончена.

Жизнь… С поразительной ясностью вспоминалась она вся: светлые видения, обгоняя друг друга, в волшебном шествии вели меня от детства к юности и потом дальше… «Боже мой, — горестно повторял я себе, — как много мне было дано! Здоровье, способности, условия для творческой работы — всё это щедрой рукой судьба дарила мне, ожидая взамен только одного, чтобы я с благодарностью воспользовался этим сокровищем. Я растерял его на дороге тщеславия и вздорного любопытства: к смерти прихожу с пустыми руками, без достижений, без заслуг… Промотавшийся игрок… Нищий»…