Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули Страница 66

А. А. Теглева: «Яковлева я видела потом, когда он приходил в детскую, где находился Алексей Николаевич, тогда болевший. Около Алексея Николаевича в то же время находилась и Императрица. Пришел он (Яковлев) в сопровождении какого-то блондина в солдатском платье, не интеллигентного, видимо, человека. Сам Яковлев производил впечатление человека полуинтеллигентного. Он держал себя с Государыней вполне прилично. <…> Ее Величество Яковлеву подавала руку. Руки Ее Величеству он, конечно, не целовал, но все-таки он был приличен с Ней»{482}.

Итак, прибыв в Тобольск, Яковлев первым делом скоординировал действия всех отрядов, четко обозначив свое единоначалие, и установил контакт с Царской Семьей.

Теперь перед ним встала следующая задача: объявить Государю о его предстоящем отъезде. Этому сообщению предшествовала весьма интересная беседа по телеграфу между Яковлевым и Москвой. Произошла она после того, как Яковлев посетил «Дом Свободы» и обнаружил, что Наследник серьезно болен. В связи с этим Яковлев вызывает к аппарату Москву: «Народному комиссару Свердлову. Москву. А, что Свердлов у аппарата? Передайте от моего имени следующее. Мой сын опасно болен. Точка. Распутица мешает взять весь багаж. Точка. Вы меня понимаете? Точка. Если понимаете, то отвечайте, правильно ли поступаю, если, не дожидаясь хорошей дороги, пущусь только с частью багажа. Точка. Пусть Невский даст телеграмму на ст. Тюмень, чтобы мой поезд немедленно не задерживали экстренным без стоянок и дали в состав вагон первого или второго класса. Яковлев»{483}.

Интересно, что сведения о том, что из Тобольска будет вывезена вся Царская Семья, предавались Свердловым и Яковлевым гласности только в узком кругу. Официально же из Тобольска должен был быть вывезен только Император Николай II. Между тем из телеграфного разговора Яковлева с Москвой, состоявшегося 22 апреля 1918 года, видно, что цель вывоза всей Царской Семьи ставилась перед Яковлевым изначально. От имени Свердлова Теодорович отвечал Яковлеву: «Возможно, что придется везти только одну главную часть, предвиделось вами и товарищем Свердловым еще и раньше. Он вполне одобряет ваше намерение. Вывозите главную часть». (Подчеркивания наши. — П. М.)

Почему же Свердлову и Яковлеву понадобилось вплоть до приезда в Тобольск последнего скрывать от большей части даже посвященных в операцию людей о предстоящем вывозе всей Семьи, а не только одного Государя? Да потому, что, скорее всего, немцам требовался в первую очередь лично Государь, во вторую Наследник и только в последнюю «принцессы немецкой крови». А Свердлову, готовившему убийство всей Царской Семьи, требовалось, наоборот, вывезти ее из Тобольска всю, в полном составе. Но сделанное заранее объявление, что из Тобольска вывозится вся Царская Семья, могло приоткрыть занавес над преступными истинными намерениями Свердлова в отношении нее.

12/25 апреля Яковлев во второй половине дня явился в «Дом Свободы» и первым делом отправился к Кобылинскому для того, чтобы сообщить ему о предстоящем вывозе Императора из Тобольска. Состоявшийся между ними разговор известен нам со слов доктора Боткина, в пересказе его сына. Этот разговор чрезвычайно важен и полностью свидетельствует в пользу нашей версии. «25 апреля, после обеда, — пишет Г. Е. Боткин, — мой отец пришел заметно взволнованный:

— Яковлев нам наконец объявил, что он приехал отвезти нас в Москву. Он имел длинный разговор с Кобылинским, который ему объявил, что пока он жив, он не даст никуда отвезти Царскую Семью, если он не будет уверен, что ей не сделают ничего плохого. Но Яковлев ему показал все свои документы, мандаты и секретные инструкции. Совершенно ясно, что Советы обещали германцам освободить Царскую Семью, но немцы проявили тактичность и просили ее не жить у них в стране. Нас, таким образом, отправят в Англию. Одновременно, чтобы успокоить народные массы, мы должны проследовать через Москву, где будет иметь место короткий суд над Императором. Он будет признан виновным во всем, в чем захотят революционеры, и его приговорят к высылке в Англию»{484}. (Подчеркивания наши. — П. М.)

Таким образом, если верить Г. Боткину, у Яковлева, оказывается, с собой был не только мандат, а еще и какие-то секретные инструкции. Нет сомнения, что в этих инструкциях, если они существовали, было написано о вывозе Царской Семьи из Тобольска в Москву и за границу по настоянию немцев. Конечно, разговоры про Англию, скорее всего, были придуманы самим Яковлевым: навряд ли немцы позволили бы Царской Семье оказаться в руках своих злейших врагов англичан. Но все остальное не вызывает никаких сомнений: Яковлев был воспринят Кобылинским не как большевик, а как посланец Германии, присланный спасти Царскую Семью. Это, а также гарантии Яковлева в личной безопасности Царской Семьи и упоминание союзной Англии сделали свое дело: Кобылинский отправился вместе с Яковлевым к Государю убежденным в необходимости его отъезда.

Правда, сам Кобылинский в своих показаниях следствию не говорит ни о каких секретных инструкциях. «10-го утром. — показывал он, — Яковлев пришел ко мне с Матвеевым и отрекомендовался мне «чрезвычайным комиссаром». У него на руках было три документа. Все эти документы имели бланк «Российская Федеративная Советская Республика». Документы имели подписи Свердлова и Ованесова (или Аванесова). Первый документ был на мое имя. В нем мне предписывалось исполнять беспрекословно все требования чрезвычайного комиссара товарища Яковлева, на которого возложено поручение особой важности. Неисполнение мною его требований влекло за собой расстрел на месте. Второй документ был на имя нашего отряда. Он аналогичен по содержанию с первым. Санкция была в нем такова: суд революционного трибунала и также расстрел. Третий документ был удостоверение в том, что предъявитель удостоверения есть такой-то, на которого возложено поручение особой важности. О сущности же поручения в документах не говорилось»{485}.

Думается, однако, что Кобылинский в своих показаниях был не до конца искренен. Воспоминания Г. Боткина вызывают большее доверие. Их также подтверждает и его сестра ТЕ. Мельник-Боткина: «На второй день пребывания Яковлева мой отец сообщил нам важную новость: Яковлев приехал сюда, чтобы повезти по приказанию Ленина Их Величества на суд в Москву, и вопрос в том, отпустит ли их отряд беспрепятственно. Несмотря на страшное слово «суд», все приняли это известие скорее с радостью, так как были убеждены, что это вовсе не суд, а просто отъезд за границу. Наверное, сам Яковлев говорил об этом, так как Кобылинский ходил бодрый и веселый и сам сказал