Михаил Загребельный - Павло Загребельный Страница 7

Их выстроили перед командованием Юго-Западного фронта во главе с генерал-полковником Кирпоносом. «Перед нашим строем поставили осужденного трибуналом красноармейца: босого, в гимнастерке без ремня, со связанными за спиной руками. Нам сказали: «Это изменник Родины! В первый день войны он сдался немцам, прошел скоростную школу диверсантов и был сброшен на парашюте в Дарницу, чтобы подавать ракетницей сигналы о продвижении наших эшелонов». Вы поверили бы, что за такой короткий отрезок времени человек успел столько понаделать? Это уже потом я понял, что схватили «образцово-показательный экземпляр», а тогда верил каждому слову. Поставили «диверсанта» перед заранее заготовленной могилой, отделение солдат честно выполнило команду: «Пли!»… Упал он прямо в яму, после чего каждый из членов «тройки» подошел и произвел контрольный выстрел, чтобы парень, не дай Бог, не ожил. Таким было воспитание чувств, а уж после него – на фронт».

29 июня 1941 года Павло впервые увидел Софию Киевскую. Курсантов посадили на грузовик-полуторку и повезли в Софию. Там грузили на машину обычные служебные сейфы, которые отправлялись в эвакуацию. Ощущение абсурдности этой операции запало ему в душу.

Как в романе «Диво» (1968) Борису Отаве. «Еще вспомнил: начало войны в Киеве. Почему-то более всего запомнилось, как вывозили отовсюду, грузили на машины сейфы. Их выносили с огромным трудом, вокруг них всегда толпилось много мужчин, но подойти к ним не могли, потому что остальные несгораемые сундуки были слишком маленькими. Так когда-то обтекали волны человеческого муравейника строившуюся Софию в Киеве. Каждому хочется подойти поближе, а места не хватает. Но почему эти люди так жаждали вывезти из Киева прежде всего сейфы, маленький Борис тогда не мог взять в толк. Оставляли Киев, оставляли соборы, музеи, памятники, Богдана и Шевченко, а тащили какие-то неуклюжие, угловатые железные сундуки».

В июле – сентябре 1941 года сошлись миллионные армии на поле боя между Днепром и Десной. Об этом сражении в дневнике начальника Генштаба сухопутных войск Третьего рейха генерал-полковника Франца Гальдера сказано: «Величайшая битва мировой истории».

Признаюсь, для меня стало открытием то, что, оказалось, уже 11 июля 1941 года 13-я танковая дивизия группы Клейста вышла к северо-западу от Киева на рубеж реки Ирпень. «Их встретил сильный огонь артиллерии 2-го Киевского артучилища», – сказано военным историком. Гаубицы курсантов были вкопаны в землю, только стволы торчали. Для расчета вырыли окопчики-щели – вполне безбедное существование. Говорили, что все уже разбежались, что Киев сдан немцам, а курсанты в своих щелях ничего не знали наверняка. Стреляли в противника километров за 10—12, были на фронте, но не видели врага в лицо.

Историческая малограмотность сегодняшних отечественных смердяковых, бьющих Европе поклоны «Ave», удручает. Воспевая просвещенность Запада и отвергая праздник 9 Мая, они почему-то закрывают глаза на то, что еще летом 1941 года на Украине происходила форсированная евроинтеграция. Бравые танкисты Гитлера в июле 1941 года не собирались входить в Киев. Об этом педантично делает заметки европеец до мозга костей Гальдер. Гитлер изначально планировал окружить Киев и стереть его дальнобойными орудиями с лица земли, потому что там был слишком высокий процент еврейского населения. Спасла Киев европейская безалаберность: боеприпасы к трофейным дальнобойным орудиям из Франции оказались непригодными.

В книге «Очерки истории Краснознаменного Киевского военного округа» отец загнул края нескольких страниц, будто хотел помочь в исследовании своей биографии. Загнуты края страниц, где говорится о его боевом крещении. Загнуты страницы мемуаров маршала Константина Рокоссовского, где речь идет о весне – лете 1942 года. Именно тогда Красная армия понесла потери, возможно, еще более горькие, чем в 1941 году!

После боев на реке Ирпень училище переводят в Харьков и объединяют с Харьковским артучилищем. Дальше – Сумы и объединение с Сумским артучилищем. Осенью училище эвакуируют в Фергану. Летом 1941 года училищем командовал генерал-майор А. Чеснов.

Тем временем Совинформбюро сообщало: «В интересах самообороны 25 августа 1941 г. СССР воспользовался правом ввода войск на территорию Ирана, предоставленным статьей 6 советско-иранского договора от 26 февраля 1921 г., предусматривавшей подобную акцию «в случае попыток третьих стран превратить страну в базу для военного выступления против Советского государства и в случае опасности советским границам». На самом же деле Рабоче-Крестьянская Красная армия за пять суток силой захватила северные провинции Ирана.

Свои университеты после Киевского котла и саратовского госпиталя курсант Загребельный из полтавского села Солошино продолжит на востоке Персии, в Хорасане, на родине Фирдоуси (ок. 940 – ок. 1020—1030). Дальше, южнее, его будет ждать «анабасис», восхождение по склонам горного хребта Келат. Настольной книгой отца в грядущей жизни станет «Анабасис» Ксенофонта (ок. 430 до н. з. – ок. 355 до н. з.).

Киевский котел, разгром советского Юго-Западного фронта во многом предрешила 2-я танковая группа генерал-полковника X. Гудериана. Для противодействия Гудериану Ставка Верховного главнокомандующего создала Брянский фронт. 24 августа 1941 года в разговоре по прямому проводу Сталин спросил командующего фронтом генерала Еременко: «Вы обещаете разбить подлеца Гудериана… Ваш ответ?» Еременко отрапортовал: «Я хочу разбить Гудериана и безусловно разобью…» Не тут-то было.

Для укрепления стыка между Брянским и Юго-Западным фронтом с 20 августа формируется 40-я армия. В нее влился отряд из 1500 курсантов-артиллеристов генерала А. Чеснова. Первый бой отряда произошел 8 сентября у села Волокитино на Сумщине.

10 сентября 1941 года Гудериан прорвал фронт 40-й армии между Конотопом и Бахмачем, захватил эти города, устремился к югу, в глубокий тыл Юго-Западного фронта, ворвался в Ромны, соединившись со сброшенным там воздушным десантом. Ему доложили, что наступление стопорят артиллеристы Чеснова на рубеже реки Сейм. Гудериан распорядился направить на прорыв элитную часть 2-й танковой группы, 46-й моторизованный корпус генерала барона фон Фитингофа (Шеель). Только что – в апреле-мае 1941 года – этот моторизованный корпус триумфально проутюжил Югославию: Загреб – Белград – Сараево.

Сорокопятка Загребельного стояла на лугу около речки Вир, левого притока Сейма. Бой произошел во второй декаде сентября 1941 года. Он изображен в повести «Дума о невмирущем» (1957). И не только. Об этом бое отец повествует в романе «Юлия, или Приглашение к самоубийству» (1994). «Когда танки идут в атаку, в пространстве появляется вибрация, тогда нарастает густой металлический звон, от которого можно сойти с ума».