Кондратий Биркин - Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I Страница 77

Логика неотразимая, и победитель сердец со стыдом отступил. Волей или неволей, именно в это время, ему пришлось осаждать Париж и многие города, подобно столице королевства не желавшие признать над собой власть короля кальвиниста.[55] Ужасы войны, голод и эпидемия в Париже не только не охлаждали в короле его любовного пыла, но как будто пуще его разжигали. Во время рекогносцировок в окрестностях столицы король останавливался в женских монастырях, превращавшихся тогда, по его милости, в капища Киприды. Монахиня в Лоншане, Катерина из Вердена и Мария де Бовийе, аббатисса Монмартра, вписали свои имена в соблазнительную хронику Генриха IV… После того несколько времени король покровительствовал Марии Бабу де ла Бурдезьер, родственнице дворянского дома д'Этре, доводившейся двоюродной сестрой знаменитой Габриэли.

Февраля 14 дня 1559 года Антоний д'Этре, губернатор сенешаль и первый барон Болоннэ, виконт Суассон и Берси, маркиз Кевр, губернатор Фера, Парижа, Иль-де-Франса, впоследствии генерал-фельдцехмейстер — все эти титулы и чины бросал в грязь, сочетаясь браком с некоей Франциской Бабу де ла Бурдезьер, хвалившейся, как подвигами, тем, что, когда она была в девицах, она пользовалась, или вернее ее ласками пользовались папа Климент VII в Ницце, Карл V в Париже и Франциск I в Фонтенбло. От мужа у Франциски было шесть дочерей и один сын, которых злые языки называли «семью смертными грехами».

Габриэль, самая младшая, родилась в 1571 году. Зная по собственному опыту выгоды торговли живым товаром, мадам Бабу без околичности занялась продажей своих дочерей именитым и богатым покупателям. Старшую дочь Диану приобрел герцог Эпернон, и при его содействии шестнадцатилетнюю Габриэль, стройную голубоглазую блондинку, представили королю Генриху III, за что он послал ее маменьке шесть тысяч экю, из которых две тысячи утаил его посланный Монтиньи, на что король весьма основательно изволил разгневаться.

Шеститысячная покупка вскоре, однако же, ему прискучила. «Бела и худощава, — отозвался о ней Генрих III, — точно моя жена!» Тогда Габриэль перешла к кардиналу Гизу; от него к герцогу де Лонгвилль; от Лонгвилля к герцогу Белльгарду, а уже от Белльгарда — к Генриху IV, бывшему в этом случае пятым. Такова была Габриэль, которую Вольтер в своей Генриаде называет воплощенной непорочностью. Верьте после этого поэтам вообще, а Вольтеру в особенности; Габриэль д'Этре, по его словам, — невинность, а Орлеанская девственница — потерянная женщина…

В начале 1591 года в Манте Генрих IV, очарованный рассказами герцога Белльгарда о Габриэли, пожелал увидеть это сокровище. Пришел, увидел и… не победил, но сам признал себя побежденным. Того же Белльгарда король попросил быть ему сватом, что возмутило и его, и бедную Габриэль. Последняя отвечала Генриху, что кроме Белльгарда никому не намерена принадлежать, и с этим словом из Манта уехала в Пикардию, в замок Кевр; Генрих за ней. Надобно заметить, что все эти проделки происходили в военное время, когда кипело междуусобие; лес, окружавший Кевр, был наполнен неприятельскими пикетами, и Генрих из любовного плена легко мог попасть в другой, немножко неприятнее. Тем не менее, с пятью товарищами король погнался за Габриэлью; в трех милях от замка сошел с коня, переоделся в крестьянское платье и с охапкой соломы на голове явился в убежище Габриэли. Эта солома на время поглотила лавры Генриха, а с ними обе его короны — французскую и наваррскую. Мнимый крестьянин явился к Габриэли, но жестокая не умела достойно оценить самоотвержения великого короля: она расхохоталась; сказала ему, что «он до того гадок, что она видеть его не может!», и вышла из комнаты. Оставшись с ее сестрой, госпожой Виллар, Генрих выслушал извинения, оправдания и со стыдом возвратился в Мант, где о нем сильно беспокоились Морнэ и верный Сюлли. Потерпев неудачу, как простой смертный, Генрих решился прибегнуть к своей королевской власти и вытребовал в Мант маркиза д'Этре со всем его семейством. Этот маневр не повел ни к чему, так как сам король, боровшийся с лигерами, часто бывал принужден переезжать с места на место. Габриэль, между тем, удостаивала своей благосклонностью попеременно то Белльгарда, то Лонгвилля. Отец красавицы решился ее пристроить, выдав замуж за хорошего человека. Таковым оказался пожилой вдовец Николя д'Амерваль, сеньор де Лианкур, предложивший Габриэли руку и сердце. Она хотела отказать, но отец дал за нее согласие, а отца поддержал король, так как замужество Габриэли давало Генриху возможность действовать решительнее. Габриэль жаловалась, роптала; милый король утешал ее тем, что супруг ее будет таковым только по имени. Епископ Эвре /будущий кардинал дю Перрон/ воспел это сватовство Габриэли в трогательной эпиталаме, в которой, от имени невесты, укоряет жестокого Генриха за выдачу ее за немилого, тогда как она любит его, короля… а она о короле и не думала! Габриэль вышла за Лианкура.

Верный своему обещанию, Генрих разлучил супругов, устраняя всякое сближение между ними под благовидными предлогами. Давая Лианкуру поручения по службе, король немедленно являлся к его супруге, которая теперь стала ласковее со своим державным обожателем. Ложное положение Лианкура разрешилось, наконец, разводом его с Габриэлью «по самым уважительным причинам…» Другими словами, за весьма почтенную сумму Лианкур возвел на себя напраслину в негодности к брачной жизни. Габриэль, юная вдовица при живом муже, осталась под надзором своей тетки, госпожи де Сурди. В доказательство истины, что добродетель без награды тоже никогда не остается, король дал Лианкуру место губернатора в Шартре… Все вошло в приличный порядок, и желанный успех вознаградил Генриха за первые неудачи. Любовь Габриэли к королю не мешала ей, впрочем, по старой памяти, любить и Белльгарда. Не раз король заставал свою фаворитку наедине с ним; Белльгард убегал, король делал сцену Габриэли, оканчивавшуюся всегда его падением к ее ногам и мировой. О счастливом соперничестве Белльгарда с королем существует множество рассказов в мемуарах того времени; все эти рассказы более или менее невероятны. Габриэль, достойная дочь мадам Бабу, могла дразнить ревнивого Генриха, могла при удобном случае его обманывать, но едва ли когда выказывала предпочтение герцогу перед королем, что с ее стороны было бы совсем нерасчетливо. Не менее сомнительно сказание, будто Генрих не один раз поручал убить Белльгарда: король мог быть ветрен, непостоянен, но лютости в нем не было. Король избавил себя от соперника, женив его на Анне де Бейль и удалив от двора. С этого времени Габриэль, в 1594 году подарившая королю сына Цезаря, оставалась ему верной.