Е. Готтендорф - Герман Геринг Страница 8

Все же оставался один верный шанс, которым стоило воспользоваться: ведь он, Герман Геринг, был, как-никак, первоклассным летчиком, он хорошо знал самолеты, а на людей, связанных с авиацией, сохранялся спрос и в Германии, и за рубежом. Посоветовавшись с друзьями, он пришел к мысли, что еще не все потеряно. И надо было выполнять клятву, данную бывшим сослуживцам на их последней встрече, когда он пообещал, что не успокоится, пока не возродит снова германскую авиацию или хотя бы достигнет успехов на этом пути.

Хотя, сказать по правде, тогда, в 1918 г., казалось почти невероятным, что Геринг сможет когда-нибудь исполнить свою клятву. Ведь он не пошел служить в рейхсвер (как стали называться германские вооруженные силы в Веймарской республике), а потому и не был допущен к секретной деятельности по возрождению военной авиации, которая продолжалась, несмотря на все запреты, но была скрыта от посторонних глаз. Французские и бельгийские войска еще стояли в Руре, а генерал фон Зеект уже занимался реорганизацией армии.

Герман Геринг сам отрезал себе этот путь. В декабре 1918 г. он приехал вместе со своим другом Эрнстом Удетом в Берлин, в поисках работы, и был приглашен на собрание Общества защиты демобилизованных офицеров, на котором выступил, по поручению правительства, генерал Рейнхардт, военный министр Пруссии. Генерал призвал собравшихся не порывать связей с армией и постараться пережить тяжелые времена; для начала он пообещал принять желающих в военизированные формирования, создававшиеся для защиты правительственных зданий от мятежников и экстремистов. Многие из офицеров были рады и этому. Когда зашла речь об униформе для новых отрядов, было решено принять ее в упрощенном варианте, отменив эполеты, которые заменялись скромными голубыми нашивками на рукаве. Рейнхардт пришел на собрание уже в новой форме. Обращаясь к офицерам, он сказал, что эти нашивки ему не очень-то по душе, но придется потерпеть какое-то время.

В этот момент слова попросил Геринг и, не дожидаясь приглашения, вышел на сцену. Он был в полной офицерской форме кайзеровской армии, с белыми эполетами, на которых сияли капитанские звезды, с орденом «За заслуги», повязанном на голубой с золотом ленте вокруг шеи, с полным набором «железных крестов» и другими наградами. При общем молчании публики, застывшей от неожиданности, он сказал, обращаясь к Рейнхардту: «Ваше превосходительство, эти голубые нашивки вам не к лицу! Лучше бы вы повязали черную ленту в знак скорби по германской армии; впрочем, вам неплохо подойдет и революционный красный цвет! Сделайте себе красные нашивки на рукаве, господин генерал!»

Такая дерзость со стороны капитана по отношению к генералу, да еще и военному министру, была неслыханным нарушением традиций германской армии, тем более непростительным, что генерал пришел просить помощи у нижестоящих по званию. Собравшиеся застыли в растерянности, а потом разразились аплодисментами. Генерал Рейнхардт, не найдя, что сказать, молча сошел со сцены и покинул зал.

Геринг, дождавшись тишины, продолжал: «Мы, офицеры, выполнили свой долг на войне! Долгих четыре года мы рисковали жизнью ради отечества, а теперь они плюют на нас и лишают нас последнего, что у нас осталось — наших званий и наград! Позвольте мне заявить, что не народ виноват в нашей беде. На войне мы все были вместе и все делили трудности — и солдаты, и офицеры! Винить надо тех, кто нанес удар в спину нашей славной армии — тех людей, которые думают только о захвате власти и о том, чтобы обогатиться за счет народа!» Так впервые был введен в обращение миф об «ударе в спину» («дольхштосс»). согласно которому германская армия проиграла войну не на полях сражений, а из-за предательства левых внутри страны.

Затем Геринг сказал, что день расплаты придет и предатели будут изгнаны из Германии; он призвал всех трудиться ради этого дня и готовиться к нему. Потом он покинул зал вместе с друзьями.

Не всем офицерам понравилась речь Геринга. Более здравомыслящие были готовы служить в армии и при республике и досадовали на Геринга за то, что он оттолкнул руку помощи, протянутую правительством. Другие, не вдаваясь в суть разногласий, про себя осудили его за то, что он позволил себе дерзко обойтись (в присутствии публики!) с вышестоящим по званию, заслуженным генералом и министром; они сочли, что Геринг совершил тем самым поступок, недостойный офицера.

Как бы то ни было, но своим выступлением Геринг окончательно лишил себя возможности продолжать службу в армии. Хотя, как-никак, во всем этом нашлась и привлекательная сторона. Своим смелым выступлением Геринг привлек к себе внимание общественности и показал, что он не просто демобилизованный офицер, один из многих, оказавшихся не у дел, но и человек, думающий о судьбах своей страны и не лишенный к тому же таланта оратора. Он выделился из общей массы и призвал к борьбе за будущее, выразив мысли многих, разделявших его взгляды, но не имевших смелости (или умения) сказать об этом.

Так ли, иначе ли, но приходилось думать о том, как выжить. Сколько ни говори смелых речей, но рано или поздно приходится браться за дела. Геринг оставил Берлин и для начала поехал в Мюнхен, к матери, чтобы попытаться найти работу в столице Баварии.

Глава 3

Странствующий рыцарь,

старинный замок и прекрасная дама

Маргарита (про себя, задумчиво):

Я, право б, дорого дала

Когда бы я узнать могла,

Кто этот видный господин.

Должно быть, это дворянин:

Так благородно он глядел

И так уверен был и смел.

Приехав в Мюнхен, Герман Геринг встретил там старую знакомую, Марианну Маузер, дочку фермера из Маутерндорфа. Красавица Марианна опять завладела его мыслями, снова зашла речь о женитьбе, и снова отец девушки задал Герману свой роковой вопрос: «На какие средства ты будешь содержать семью?» — на который капитан авиации (как и в первый раз, когда он еще был скромным лейтенантом) не смог дать вразумительного ответа. Так этот роман и закончился ничем; видно, не суждено было бравому летчику обрести счастье в сельской глуши. Фермер Маузер проявил недальновидность и не разгадал выдающийся хозяйственный талант будущего экономического диктатора Германии.

В то время Версальский договор еще не был подписан, и авиационные предприятия Германии продолжали работать. В Мюнхене находился завод фирмы «Фоккер», на котором Геринга, бывшего командира авиакрыла «Рихтгофен», приняли как дорогого гостя. Здесь он повстречал еще одного знакомого времен войны, английского летчика капитана Фрэнка Бьюмонта, находившегося в Мюнхене по поручению своего правительства: он осуществлял здесь надзор за расформированием подразделений германской военной авиации. Бьюмонт немного говорил по-немецки, и бывшие военные летчики быстро нашли общий язык, тем более что им было о чем поговорить. Во время войны Бьюмонт, сбив два немецких самолета, был тоже подбит и попал в плен. Геринг тогда зашел побеседовать с пленным англичанином, отнесся к нему по-дружески, угостил обедом с шампанским и после принимал участие в его судьбе. Теперь, когда бывшие противники встретились вновь, настала очередь Бьюмонта помочь Герингу, и он не замедлил это сделать. В то время в Мюнхене происходили волнения: там была объявлена Баварская советская республика и начались преследования офицеров. Бьюмонт помог Герингу укрыться в одной из воинских частей, стоявших на окраине Мюнхена и готовившихся к подавлению мятежа.