Леонид Млечин - Сталин. Наваждение России Страница 88

Ничего нового глава российского правительства не предлагал. Летом 1936 года политбюро по инициативе Сталина уже создавало при ЦК Бюро по делам РСФСР «для предварительного рассмотрения хозяйственных и культурных вопросов, подлежащих обсуждению в Совнаркоме или в наркоматах РСФСР». Бюро возглавил член политбюро и секретарь ЦК Андрей Андреевич Андреев. Но структура оказалась мертворожденной. Ключевые вопросы все равно решались политбюро. Михаил Родионов хотел реанимировать сталинскую же идею. Но выбрал неудачный момент…

В Ленинград командировали сотрудников центрального аппарата с приказом покопаться в прошлом питерских руководителей.

Руководитель ленинградских чекистов генерал Дмитрий Гаврилович Родионов (однофамилец председателя Совмина РСФСР) раскопал материалы о том, что второй секретарь Ленинградского горкома Яков Федорович Капустин в 1935 году, когда он был помощником начальника цеха на Путиловском заводе, стажировался в Англии на заводах «Метрополитен-Виккер». У Капустина как будто бы сложились близкие отношения с англичанкой, которая учила его языку и предлагала остаться. Генерал Родионов доложил, что эти факты «заслуживают особого внимания как сигнал возможной обработки Капустина английской разведкой».

Выяснилось, что материалы докладывались члену политбюро и первому секретарю Ленинградского обкома Андрею Александровичу Жданову в 1939 году, но были сочтены недостойными внимания. Тогдашний начальник областного управления НКВД Петр Николаевич Кубаткин материалы оперативного учета приказал уничтожить, поскольку по инструкции не имел права собирать документы подобного рода на партийных работников такого ранга. Теперь это решение было сочтено попыткой скрыть шпионскую деятельность Капустина.

21 июля 1949 года министр госбезопасности Абакумов отправил рапорт генерала Родионова Сталину, и тот дал санкцию на арест Кубаткина и Капустина. С них началось уничтожение ленинградских кадров. В постановлении на арест Кубаткина было написано: «Работая на руководящих должностях в Ленинграде, поддерживал преступную связь с группой лиц, враждебно настроенных против партии и правительства».

Секретаря ЦК Алексея Кузнецова арестовали прямо в кремлевском кабинете Маленкова и посадили в особую тюрьму, которая принадлежала не министерству госбезопасности и не министерству внутренних дел, а комиссии партийного контроля при ЦК партии. Особую тюрьму создали в 1950 году по указанию Сталина, который и чекистам не доверял. Арестовали и жену Кузнецова, чтобы она дала показания на мужа.

С Николаем Вознесенским разделались иначе. Один из заместителей председателя Госснаба сигнализировал, что Госплан занижает план промышленного производства. Совет министров и политбюро 5 марта 1949 года постановили: «Признать нетерпимыми факты обмана Госпланом правительства, преступную практику подгонки цифр, осудить неправильную линию Госплана в планировании темпов роста промышленного производства, недобросовестное отношение к выполнению директив партии и правительства».

В тот же день Вознесенский был освобожден от должности заместителя главы правительства и председателя Госплана. Через день его вывели из политбюро.

В Госплан назначили уполномоченного ЦК. Он предоставил в ЦК записку о том, что «в период работы Вознесенского Н. А. председателем Госплана пропало большое количество секретных материалов, составляющих по своему содержанию государственную тайну». Бюро комиссии партийного контроля предложило ЦК «за нарушение советских законов об охране государственной тайны» исключить Вознесенского из ЦК и предать суду. Через неделю его вывели из состава ЦК, а 27 октября 1949 года арестовали.

В Ленинграде прошли массовые аресты. Самых заметных людей расстреляли. Из видных ленинградцев уцелел только будущий глава правительства Алексей Николаевич Косыгин, кстати, родственник Кузнецова. Под Косыгиным, тоже выходцем из Ленинграда, кресло зашаталось, но все обошлось. Сталин Косыгина привечал, называл Косыгой:

— Ну как, Косыга, дела?

Будущему главе правительства в голову не приходило обидеться на барский тон вождя, который называл его, как дворового человека, кличкой…

После XX съезда начнут говорить, что Кузнецов, Вознесенский и другие стали жертвами Маленкова и Берии: расправились с молодыми и талантливыми соперниками, скомпрометировали ленинградцев в глазах Сталина, который хорошо к ним относился. На июньском пленуме ЦК в 1957 году Хрущев говорил:

— Сталин был против ареста Вознесенского и Кузнецова, был против, а иезуитские звери, Берия и Маленков, внушили Сталину и подвели Вознесенского, Кузнецова и Попкова к аресту и казнили. Твои руки, Маленков, в крови, совесть твоя нечиста. Ты подлый человек!

Конечно, в Кремле все друг другу гадили и при случае топили. Но «ленинградское дело» — не самодеятельность Маленкова, Берии и министра госбезопасности Абакумова. «Ленинградское дело» было задумано самим Сталиным. Без его ведома в Кремле и дворника не могли тронуть, не то что секретаря ЦК и члена политбюро.

Льва Романовича Шейнина, который многие годы работал в союзной прокуратуре, потом спрашивали: как именно Сталин давал указание кого-то уничтожить?

— Товарищ Сталин — не пахан, чтобы выражаться таким образом, — раздраженно ответил Шейнин. — Он исходил из того, что окружение должно его правильно понимать. А кто не понимал — сам исчезал.

Сталин, решив кого-то убрать, делал это чужими руками. В разговоре с министром госбезопасности ронял какое-то неодобрительное слово о высоком чиновнике или генерале. Министр приказывал начать разработку жертвы. Оперативные службы собирали весь материал, который у них был, — обычно показания арестованных. Показания выбивались впрок, в том числе на тех, кого еще и не собирались сажать. В МГБ знали, что рано или поздно пригодятся все показания.

Материалы приносили Сталину. Он предлагал политбюро рассмотреть их и выразить свое мнение. Мнение всегда было одно: снять со всех постов, исключить из партии и арестовать. Сталин выслушивал товарищей и вроде как соглашался с общим мнением. Да еще добавлял: «Жаль, хороший организатор…»

В газетах о «ленинградском деле» не говорилось ни слова. Но в огромном партийном аппарате знали, что наказана целая партийная организация. Сняли с работы сотни партработников, выходцев из Ленинграда, которые к тому времени работали по всей стране. Поступило указание — выявлять и убирать отовсюду ленинградских выдвиженцев. По подсчетам историков, «за два послевоенных года Ленинградская парторганизация, которую в свое время возглавлял А. А. Жданов, выдвинула на руководящую работу 12 ООО человек, в том числе 800 — за пределы области»[9].