Николай Костин - За номером 600 Страница 9

Не вернулся из боя на самолетную стоянку один из самых близких друзей Александра Андреевича Носова - гвардии капитан Василий Сергеевич Романенко. Воспитатель молодых летчиков, он совершил десятки успешных боевых вылетов во вражеский тыл. Наносил бомбовые удары по железнодорожным эшелонам и станциям, по складам и переправам. Штурмовал механизированные колонны. Помогал советской пехоте в обороне и в наступлении подавлять огневые точки. Совершал глубокие рейды на воздушную разведку и свободную охоту.

23 июля 1942 года гвардии капитан Романенко повел группу Ил-2 на штурмовку вражеского аэродрома в Глебовщине, что находилась недалеко от Демянска. При одной из яростных атак летчик получил тяжелое ранение, но никому из ведомых об этом не сообщил. Не хотел тревожить товарищей, отвлекать их от выполнения боевого задания. Знал, что в воздухе каждая секунда на учете. Каждый маневр - удача или промах. Каждое слово - радость или горе. Каждое решение - жизнь или смерть. И он решил сражаться до конца, до последней капли крови. У него хватило еще сил и мужества выйти из боя, отлететь от вражеского аэродрома, отыскать площадку и посадить машину с убранными шасси. Подняться из кабины штурмовика он уже не смог. Ранение оказалось смертельным.

Вечером в авиаполк пришли газеты. В них был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года о присвоении звания Героя Советского Союза начальствующему составу Красной Армии. В списке тринадцатым по счету значилась фамилия Василия Сергеевича Романенко. Он так и не узнал, что еще при жизни, за два дня до гибели, Родина назвала его своим героем.

Александр Андреевич рассказывает больше о товарищах, чем о себе. Вспоминает все новые и новые имена, просит не забыть никого.

Память о войне - живые кусочки фронтовой жизни. Как заросшие воронки от снарядов и бомб. Как незаживающие раны ветеранов. Они говорят сами за себя: о мастерстве и отваге, о стойкости и доблести наших отцов и дедов. Об их беззаветной преданности Родине.

Память о войне - живая память. У Носова она неразрывно связана с именами боевых друзей и товарищей. Многие из них погибли. Потому, очевидно, Александр Андреевич так мало и неохотно рассказывает о себе - живом и так щедро о тех, кто не дошел до Берлина, не дожил до Великой Победы.

Не раз и не два Александр Носов и сам встречался со смертью. Лицом в лицо. Но всегда оставался верен себе: возвращался на аэродром с минимальными потерями, а то и вовсе без них. Этому способствовали высокое летное мастерство, глубокий анализ воздушной и наземной обстановки, точный расчет и отвага. Сопутствовала летчику и удача. Порою он пробивался к таким целям, через такие завесы зенитного огня, что сослуживцы только удивленно разводили руками:

- Просто повезло...

Повезло. Может повезти раз. Может повезти два... Но не каждый полет. Везло на фронте, как правило, тому, кто не щадил себя, кто думал о других, кто мастерски владел боевым оружием. Ну а в летном деле - виртуозным пилотированием самолета, умением максимально использовать в бою его тактико-технические данные.

Об этом убедительно свидетельствует и фронтовой дневник Александра Носова. Правда, вел он его от случая к случаю. Урывками. Очевидно, поэтому дневниковые заметки летчика - почти телеграфного стиля. Но весьма и весьма любопытны. Одни из них Александр Андреевич прокомментировал сам, другие однополчане. Третьи прояснили архивы. И записки летчика, сделанные им на Северо-Западном фронте в 1941 - 1943 годах, заговорили.

Герой Советского Союза гвардии подполковник в отставке А. А. Носов: 10 сентября 1941 года мы штурмовали мотоколонну противника на дороге Лычково Лужно - Карасея. Возглавлял группу "илов" капитан Васильев. Его ведомым был старший лейтенант Григорий Фролов. Я летел в паре с Петром Марютиным. Над целью были атакованы четырьмя Ме-110. Они преследовали нашу четверку до Валдая.

Капитан Васильев умело использовал в бою тактический прием "змейка". Ведь на "илах" еще не было второй кабины с воздушным стрелком. Заднюю полусферу штурмовика прикрывать было некому. "Змейка" позволяла летчику быть начеку, видеть противника, упреждать его удары. Когда "мессершмитты" оказывались особенно настырными в атаках, мы занимали глухую оборону становились в круг.

В четверке "илов" строй замыкал младший лейтенант Петр Марютин. Ему доставалось больше всех. Мне тоже изрядно перепадало. Когда я сделал посадку на аэродроме в Макарове без выпуска шасси, на фюзеляж, техник насчитал в моем самолете 360 пробоин. Ил-2 уже не мог больше подниматься в воздух, и его сдали в капитальный ремонт.

Герой Советского Союза гвардии полковник в отставке П. М. Марютин: Помню, 10 сентября я участвовал в налете на вражескую мотоколонну. Ракетно-пушечные и бомбовые удары были удачными: на дорогах горели десятки танков и автомашин. При возвращении на аэродром два "мессершмитта" внезапно атаковали меня, фактически безоружного: в пулеметных лентах оставалось по нескольку патронов. Они начали за мной охоту. Я едва успевал маневрировать и подставлял под их удары защищенные броней части Ил-2. Почти до самого аэродрома не отставали фашисты, но мне удалось посадить машину.

Герой Советского Союза гвардии подполковник в отставке А. А. Носов: В машине Петра Марютина насчитали более 500 пробоин. Были разбиты стабилизатор, рули глубины и поворота. Продырявлены крылья, фюзеляж. Выведена из строя пневмосистема подъема и выпуска шасси. Короче говоря, на штурмовике не было живого места. И вот на такой машине Петр Марютин дрался в воздухе с "мессершмиттами". Дотянул до родного аэродрома и сумел произвести посадку, правда без выпущенных шасси, на фюзеляж, поперек старта.

Друг Александра Андреевича летчик Петр Матвеевич Марютин ныне живет и работает в Москве. Его телефонные звонки время от времени раздаются в квартире Носовых, Друзья остаются верны фронтовой дружбе. Их каждый раз можно видеть вместе на встрече ветеранов 6-й воздушной армии. И тогда они не могут наговориться. Вспоминают далекие и памятные каждому военные годы. Героям есть о чем вспомнить...

Все послевоенные годы, знакомя Александра Андреевича Носова с кем-либо из своих новых друзей, Петр Матвеевич Марютин неизменно с гордостью говорил:

- Носов - лучший воздушный охотник штурмовой авиации Северо-Западного фронта.

Воздушный охотник. Были такие не только в истребительной, но и в штурмовой авиации. Они вылетали в назначенный район и по собственному выбору атаковали наиболее важные цели. В буквальном смысле охотились за ними. Высматривали, подкарауливали, выжидали и наносили внезапные и неотразимые удары. На свободную охоту Александр Носов стал вылетать одним из первых в 6-й воздушной армии. Об охотнике-штурмовике создавались легенды. Он выходил победителем из самых сложных положений. Командование знало: если на боевое задание вылетает Носов, оно будет выполнено. Наблюдательность, быстрая реакция, умение мгновенно принять правильное решение помогали летчику быть неуязвимым для врага.