Станислав Мелешин - Южный Урал № 13—14 Страница 26

СВЕТЛЫЙ ГОРОД

Смотрела девочка журналОднажды за столомИ увидала снимок там:Стоит огромный дом.— Ты, мама, мне скорей скажи,Я так хочу узнать,Кто строил эти этажи, —Аниса просит мать.— Здесь, дочка, университет,Здесь город всех наук,На землю всю сияет светЕго огней, мой друг.И коммунист — твой дед, и братТрудились день и ночь.И Украина и УралПришли трудом помочь.Тесал столяр, кузнец ковал,Растили дуб в лесах,Чтоб светлый город засиялНа Ленинских горах.

                    Переводы Мих. Сергеева

К 50-ЛЕТИЮ ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Михаил Заикин

СИЛА ГНЕВА НАРОДНОГО

(Зарисовки событий 1905 года в Челябинске)

«Буря! Скоро грянет буря!»

Кто из нас не знает этих пламенных слов провозвестника первой русской революции Максима Горького? Могучие по силе своего воздействия слова пролетарского писателя нашли глубокий отклик в сердцах народа, задавленного бесчеловечной эксплуатацией.

Терпению трудового люда пришел конец. Рабочий класс, руководимый большевиками, возглавил могучее народное движение за свержение царизма.

Пламя революционного пожара запылало в центре России, дошло до самых глухих и отдаленных районов страны, забушевало на древнем Урале.

1905 год. Стоит тихое ясное утро первого майского дня. Лучи весеннего солнца освещают небольшую возвышенность, поросшую густым березняком. Она упирается в большое, почти непроходимое торфяное болото и окаймлена с двух сторон линиями Пермской и Сибирской железных дорог. Эта возвышенность, на которой ныне высятся корпуса Челябинского тракторного завода, стала в тот день центром больших событий. Челябинская организация большевиков проводила здесь маевку.

В одиночку и группами спешат сюда рабочие депо и завода «Столль и К°», оставившие работу. Наблюдатели направляют участников маевки на поляну, расположенную в глубине леса.

К полудню здесь собралось более ста железнодорожников и других рабочих города. Из рук в руки переходят первомайские листовки, всюду слышен горячий, взволнованный разговор.

Слесарь депо Кузьма Тарасов срезал молодую березку, наскоро соорудил древко и укрепил на нем красное полотнище. Вскоре на зеленой поляне алело уже несколько таких знамен, сделанных рабочими.

— Товарищи! — раздался вдруг громкий голос незаметно появившегося на поляне большевика Елькина, — по поручению Челябинской большевистской организации митинг объявляю открытым.

В наступившей тишине послышался шелест взвивающихся вверх красных знамен. Несколько человек вначале тихо, а затем все громче и громче запели любимую революционную песню:

Слезами залит мир безбрежный,Вся наша жизнь — тяжелый труд…

Один за другим вливались голоса рабочих в этот торжественный народный хор. Песня нарастала:

Но день настанет неизбежный,Неумолимый грозный суд!

Вольно, всей грудью, вдыхали люди свежий, бодрящий воздух весеннего леса. В глазах отражалась уверенность в свои силы, вера в правоту рабочего дела.

Словно отвечая на их мысли, вновь зазвучала над поляной горячая речь Абрама Елькина, говорившего о празднике 1 Мая, о тяжелой жизни трудящихся, о кровавых событиях 9 января, о солидарности и сплочении рабочих, о социал-демократической партии. Присутствующие на митинге как бы увидели размах развернувшейся борьбы и почувствовали себя значительным отрядом борцов за свободу. И когда оратор призвал рабочих к свержению самодержавия, с новой, еще большей, силой вспыхнула «Варшавянка».

Последние звуки песни пронеслись над вершинами стройных белоствольных берез и умчались туда, где видны были трубы заводов, где стояли замерзшие в этот день паровозы, словно призывая весь трудовой народ подняться на великую битву.

А в это время в лесу, за болотом, один оратор сменял другого. После выступления представителя Уральского комитета РСДРП слово взял слесарь депо, член городского комитета социал-демократической организации Кузьма Тарасов. Затем взволнованно говорил о тяжелых условиях труда рабочий кожзавода. Все они заявили, что день открытого выступления рабочих близок.

Маевка произвела большое впечатление не только на ее участников, но и на всех тружеников города. Она явилась свидетельством того, что рабочее движение шло на подъем и что выступления в Челябинске приобретают все более ярко выраженный политический характер.

В мае, по примеру Челябинска, развернули забастовочное движение рабочие Миньяра, Сима, Катав-Ивановска и других заводов. Стачечное движение возглавлялось крепнущими большевистскими организациями.

Из небольшого домика, расположенного неподалеку от Челябинского вокзала, вышли два человека. По накинутым на плени замасленным курткам в них можно было узнать рабочих ремонтных мастерских. Пройдя мимо деревянных домишек, опоясавших привокзальную площадь, они углубились в лес между вокзалом и городом. Вскоре еще несколько человек один за другим скрылись в том же направлении. Через некоторое время все они встретились в лесу, где и состоялось собрание рабочего актива Челябинского узла и завода «Столль и К°».

Собрание обсудило ход стачки, начавшейся сегодня утром — 30 мая, и наметило план действий на будущее. Рабочий актив еще раз внимательно просмотрел требования к администрации дороги. В них ярко отражалось настроение рабочих завода и железнодорожников, их недовольство войной и политикой царского правительства. Особенно негодовали железнодорожники Челябинского узла. Перед их глазами проходили эшелоны с войсками, боеприпасами, десятками тысяч раненых, изувеченных и озлобленных войной солдат. Положение самих рабочих было чрезвычайно тяжелым. Задержка выплаты мобилизационных денег обострила эту ненависть и рабочие поднялись на защиту своих прав.

Выступление возглавил Челябинский комитет РСДРП, разработавший требования рабочих к администрации и решивший начать стачку 30 мая. На митинге, который проходил утром в назначенный для выступления день, забастовщики обсудили и одобрили 19 требований к администрации. Был выбран стачечный комитет из трех человек и цеховые делегаты рабочего контроля. Во главе стачечного комитета встал рабочий депо большевик Роман Максимович Пивкин, человек крепкой закалки.

И вот сейчас, в лесу, вновь и вновь перечитывая 19 требований рабочих, собрание актива решило утром следующего дня двинуться всей массой к конторе и предъявить требования администрации дороги.

Расходились глубокой ночью, полные решимости держаться стойко, не поддаваться ни на какие угрозы и провокации.

…Раннее утро 31 мая. У конторы службы тяги собралось свыше 600 бастующих рабочих. Из края в край многочисленной толпы перекатывается гул голосов.

Сильный наряд жандармов и казаков занял площадь перед конторой. Прибывший из Оренбурга жандармский полковник пытался уговорить забастовщиков приступить к работе. Но железнодорожники стояли на своем.

Из толпы вышел представитель бастующих и зачитал полковнику 19 требований к администрации дороги. Лицо полковника налилось кровью. Вырвав из рук рабочего листовку с требованиями, жандарм начал кричать, оскорблять рабочих.

— Зачинщиков… выловим!.. Расстреляю!.. Сгною их на каторге!

Возмущение, свист, угрожающий шум толпы заставили полковника изменить тон и заявить, что требования будут переданы начальнику дороги.

— Но… что касается пункта о контроле над администрацией… ни в коем случае не помирюсь! Ваше дело — работать!

Вскоре его тучная фигура скрылась за цепью казаков и жандармов.

Забастовка железнодорожников Сибирского и Самарского депо Челябинского узла продолжалась до 2 июня и закончилась победой рабочих. Кроме экономических требований — выдачи мобилизационных денег, увеличения поденной оплаты на 25 процентов, отмены штрафов и т. д., — были удовлетворены и требования, имевшие политическое значение. Администрацией был признан Совет цеховых уполномоченных, который теперь получил право в известной мере контролировать ее деятельность и выполнение принятых требований.

Так в ходе борьбы в Челябинском депо сложился своеобразный орган — цеховые делегаты рабочего контроля. Укрепился авторитет и влияние большевистской организации.

Был канун воскресенья. Паровоз тяжело тащил вереницу вагонов к Златоусту. Вот поезд замедлил ход и остановился на небольшом полустанке.