Елена Грицак - Барселона и Монсеррат

Елена Николаевна Грицак

Барселона и Монсеррат

Введение

Хороша была бы земля Каталония, если бы не лежала так близко к Кастилии.

Иностранный турист, отдыхающий на роскошном пляже Коста де Маресме или Коста-Брава, нисколько не сомневается в том, что пребывает в Испании. Однако, решив поделиться этой догадкой с кем-либо из местных жителей, он рискует услышать в ответ: «Простите, но вы в Каталонии…». Еще более резкую реакцию вызовет упоминание о здешних местах как о провинции. Не обидеть каталонца можно лишь похвалой его родине или, еще лучше, лестным сравнением ее с остальными частями страны: «Природа, люди и досуг в Каталонии лучше, чем в Испании». Каталонцы убеждены, что живут в самостоятельном государстве со столицей в Барселоне, имеют собственное правительство, свои флаг, валюту и уникальный каталанский язык, в котором чувствуется сильное влияние французской речи.

На дорогах вблизи административной границы Каталонии до сих пор можно обнаружить испаноязычные дорожные таблички, грубо выправленные красной эмалью на каталонский лад. В этом, весьма далеком от национализма, явлении материализована историческая память народа, уверенного в своей исключительности. Обозначенный на каждой местной карте ареал распространения каталанского языка повторяет границы империи, которая некогда именовалась Арагоном и существовала не только в воображении местных историков.

Часто меняя политический статус, Каталония всегда оставалась обособленной страной с древней культурой, со своим языком и установившейся за века традицией освободительной борьбы. В пору гражданской войны 1936 года ее народ поддерживал республиканцев, а после победы сторонников Франко подвергся острому преследованию за помощь врагу. Словно в ответ на гонения каталонская интеллигенция, ощутив обострение национальной гордости, сплотилась под знаменем патриотизма. Созданные тогда памятники, как уже случалось раньше, резко выделялись на фоне того, что появлялось в испанской культуре, поскольку были связаны с местными традициями, где исконно царило вольнодумство.

Панорама Барселоны

О независимости каталонцев позаботилась сама природа. Приграничная область на северо-востоке Испании отделена от соседних провинций низкими Каталонскими горами, а от Франции – высокими острыми хребтами Пиренеев. Внутренняя гряда, оберегая каталонский суверенитет, защищает побережье от сильных ветров и формирует особый микроклимат: не сухой и прохладный, как в центральных районах Испании, а умеренный, влажный, с обилием солнечных дней и практически непрерывным купальным сезоном. Ландшафт позволяет заниматься горнолыжным спортом, альпинизмом, открывая большие возможности для любителей охоты и пеших прогулок.

Каталония пересекается быстрыми полноводными реками, но истинное благополучие краю дарует море; теплое, щедрое, спокойное, оно предоставляет неистощимый источник богатства, который, в отличие от земли, здесь используется в полной мере. Около 600 км береговой линии вблизи Барселоны занимают знаменитые на весь мир курорты. Изумительная по красоте природа этих мест особенно привлекает дикими уголками, где в самых недоступных местах скрываются памятники далекого прошлого.

Барселона

Всего несколько песет, сеньоры, всего десяток песет, прогулка по гавани, великолепный вид, каравеллы, крепость, можно делать снимки…

С давних пор поэты воспевают красоту Испании, но их восторги можно отнести лишь к прибрежным районам, где и вправду «все объято прозрачной, чистейшей атмосферой». В целом страна выглядит огромной пустыней, каменистой, пыльной, засыпанной камнями, позволяющей солнцу и сухим ветрам истреблять на себе любую растительность. Трудно представить более унылую картину, иногда только оживленную пригнутым к земле деревом или низким кустарником, который при близком знакомстве чаще оказывается перекати-полем. Тем не менее мертвая с виду почва на самом деле плодородна и при должном уходе могла бы давать хорошие урожаи. Видимо, правы были те, кто утверждает, что богатство лежит под ногами испанцев, стоит только наклониться, но гордый нрав не позволяет им сгибать спину, зато разрешает оставаться «хозяином своего голода», как раньше отзывались о себе жители бедных предместий Барселоны.

Испанский характер, медлительный, спокойный внешне и раскаленный от страсти внутри, дошел до крайности в каталонцах, которых природа одарила гораздо щедрее, чем остальных жителей Иберийского (ныне Пиренейского) полуострова. Их нрав удивительным образом повторяется в Пиренеях: обращенные к Франции роскошными лесами, к Испании они повернуты голыми скалами. В Каталонии постепенно заканчивается унылая пустыня и также медленно преображается характер народа, доходя от благородной кастильской лени до стоического упрямства. Обладая обостренным до предела чувством собственного достоинства, каталонцы всегда стремились к свободе. Они отгораживались от собратьев и успешно избавлялись от чужаков, подчас забывая, что именно им обязаны рождением своей столицы – прекрасной Барселоны, типично средиземноморского, по-французски изысканного, по-испански своеобразного города с длинной историей.

Лайя, Барцино, Барсиона

Первую страницу в летописи Барселоны невольно открыл карфагенянин Гамилькар Барка, в 237 году до н. э. расположивший свое войско у холма Монжуик (исп. Monjiuch), на узкой береговой полосе между морем и горной грядой Сьерра-де-Кольсерола. Полководец не стал возражать, когда соратники предложили назвать лагерь Барцино, в честь основателя. По прошествии веков трудно сказать, чем руководствовался легендарный воин, избрав для резиденции столь неприметное место, к тому же не обладавшее ни стратегическими, ни какими-либо иными достоинствами. До прихода финикийцев поселение именовалось Лайя, по греческому обозначению лайетан – исконных жителей этих мест.

Иберийское поселение близ Барселоны

Античные историки не утруждали себя подразделением народов полуострова, объединяя их под общим названием «иберы». Видимо, им было проще разграничить многочисленные племена по географическому признаку, отнеся их к внутренним землям и побережью. В число последних входили лайетане, которые, если верить эллинским источникам, приняли воинов Барки дружелюбно, но, кроме отсутствия вражды, никаких следов их взаимоотношений история не сохранила.

Более ощутимое влияние на иберийскую культуру оказали греки, обосновавшиеся в Испании намного раньше карфагенян. Эллины познакомили местных жителей с оливой и виноградом, научили отжимать масло, делать вино, то есть производить продукты, ставшие основой материального благополучия региона. Отдельные греческие историки осмеливались называть иберийскую культуру самой древней и наиболее высокой в Средиземноморье, конечно, после эллинской.

По внешности иберы во многом походили на современных каталонцев. Это были стройные люди с тонкими чертами лица, хотя, на взгляд цивилизованных греков, выглядели странно и дико. Суровых аборигенов отличали хриплые голоса и длинные волосы, уложенные в неопрятную прическу. Привыкшие к трудностям, они были трудолюбивы, непоседливы, склонны к приключениям.

Племена с восточных берегов полуострова создали общество, подобное архаичной Элладе. Имевшиеся здесь большие торговые корабли бороздили прибрежные воды, доходя до Рима и Африки. Бывавшие в этих местах греки восхищались пестрыми многоцветными тканями, а также простым, но невероятно прочным полотном, из которого иберийские женщины шили кафтаны своим мужьям-воинам. Даже сельчане изредка надевали парадное, похожее на тогу платье, столь добротное, что носить его можно было долгие годы. Почтение вызывало самобытное оружие иберов, в частности колющий меч, позже заимствованный римлянами. По уверению древнегреческого историка Страбона, «они вывозят хлеб, много вина, масла не только большое количество, но и превосходного качества. К нам прежде приходило отсюда много шерстяных материй; в настоящее время их шерсть считается лучше нашей и действительно это верх красоты. Достойно похвалы наличие письменности и литературы. Нигде на земле нет столько золота, серебра, меди, железа как здесь… Каждый холм, каждая гора представляют собой кучу денег, насыпанную щедрой судьбой. Одним словом, всякий видевший эти места должен согласиться, что здесь находятся неиссякаемые сокровища природы или бездонное казнохранилище какого-нибудь царства. В то же время местные отличаются простотой жизни, пьют воду, спят на голой земле и подобно женщинам носят длинные волосы, заплетая косы».

Иберийские женщины переняли у греческих пристрастие к богатым нарядам, украшениям и сложным прическам. «Дикарки» были красивы и умели одеваться со вкусом. В селах и городах того времени устраивались своеобразные модные шоу, где дамы представляли лучшие наряды и получали призы. Остаться без награды в этом соревновании считалось позором. Судя по вазовой живописи, мужчины-иберы носили короткие облегающие штаны, которые держались на подтяжках, перекрещенных на спине; мальчикам надевали короткие юбки. Лайетанские наемники в армии карфагенян даже во время похода красовались в элегантных туниках, чем резко выделялись от своих нецивилизованных собратьев из внутренних районов полуострова, одетых в овечьи шкуры и одежду из грубой шерсти. От шерстяных накидок исходил тошнотворный запах, и, кроме того, эта одежда не окрашивалась в пурпурный цвет, благодаря которому иберийские туники и куртки включались в число подарков императорам Рима. Каталонское одеяние, открытое спереди, с застегивающимся воротом и отворотами на груди считается прообразом знаменитого испанского плаща. Наряду с красными накидками, оно упоминалось в списках дани, выплачиваемой иберами римлянам.