В. Пономарёв - Тайны знаменитых фокусников Страница 30

Уже в XI–XII вв. русские скоморохи-фокусники совершали путешествия на Запад. Официальный документ «Стоглавый собор» отмечает: «Да по дальним странам ходят скоморохи…». Былины рассказывают о похождениях «веселых молодцев» — скоморохов за рубежом.

В былине «Вавило и скоморохи» говорится:

Мы пошли ведь тут да скоморошить,Мы пошли на инишное царство, Переигрывать царя Собаку…

Во время странствия скоморохи обучали своим трюкам западных коллег и заимствовали фокусы у них.

Как и западные иллюзионисты, русские скоморохи попутно занимались знахарством. Герой былины «О гостье Терентьище» обращается к «веселым молодцам» скоморохам с просьбой вылечить его жену:

 Вы много по земле ходоки, Вы много всем скорбям знатоки, Вы скорби ухаживаете И недуги уговариваете…

С гуслями, гудками и волынками, с дрессированными медведями и нехитрой аппаратурой русские скоморохи бывали в Германии и даже в Италии. Ариосто в «Неистовом Роланде» (начало XVI в.) сравнивает гордое презрение своего героя к обступавшим его врагам с невозмутимостью «медведя, водимого русскими или литовскими поводырями, когда на него лают собачонки».

Западным ярмарочным фокусникам тоже приходилось бывать в России. В начале XIII в. многочисленные бродячие музыканты, певцы, фигляры и фокусники были изгнаны из Франции указом короля Филиппа-Августа. Они заполонили Германию и вместе с немецкими коллегами по искусству двинулись на восток. Они доходили до крупных центров русской культуры — Киева и Галича. Об этом есть некоторые намеки в летописях.

Таким образом, еще до татаро-монгольского нашествия разноплеменные иллюзионисты общались друг с другом. При всем национальном своеобразии подачи фокусов трюковый репертуар был народным. Этот факт предоставляет возможность по-новому взглянуть на некоторые сюжетные мотивы народных сказок.

Исследователи заметили сходство персонажей и событий в волшебных сказках различных народов. Напрашивается мысль: не являются ли некоторые волшебные сказочные мотивы поэтическим описанием фокусов? Именно тех, которые показывали в древние времена бродячие иллюзионисты? Например, прототипы плотоядных «огнедышащих» драконов, часто употребляемых в сказках, и сейчас есть на острове Ко-модо в Индонезии.

Сказочные сады, которые вырастали в одну минуту, заставляют вспомнить об индийском «манговом зернышке», «прорастающем» из земли на глазах у зрителей, о средневековом фокусе мгновенного «выращивания» травы и цветов из доски стола. Живая и мертвая вода, с помощью которой в сказках часто оживляют убитых, приращивая отрубленные руки, ноги и даже головы… Эта сказка перекликается с фокусом «Обезглавливание», факирскими трюками и чудодейственными эликсирами ярмарочных фокусников. Самоиграющие гусли, купание в кипящей воде и всякие превращения тоже имеют свои аналоги в репертуаре фокусников средневековья. «Волшебное» полотенце (в сказках оно превращается в реку) — постоянная принадлежность скомороха-фокусника: полотенцем прикрывали предмет, который потом исчезал или «превращался» в другой.

Объедало и Опивало, сказочные персонажи, также не были плодом вольной игры воображения.

Итальянец Батталья во время своих лондонских гастролей 1641 г. на каждом представлении «съедал по три четверти бушели (около 27 литров) булыжника и гальки». Некоторые впечатлительные зрители даже утверждали, что слышали, как камни перекатываются у него в животе, когда Батталья подпрыгивал. Другой «единственный в мире пожиратель камней» выступал в 1788 г. в «лавке мистера Хэтча на Стрэнде», в Лондоне. Огромное количество воды «выпивал» уроженец Мальты Блэз Манфред. Секрет трюка был раскрыт в английской книге «Тайна великого водопийцы открыта» (1650). Эти примеры показывают, что Объедало и Опивало не что иное, как особый жанр иллюзионного искусства, почти исчезнувший в настоящее время.

Интересно, что среди русских народных картинок, собранных и изданных Д. А. Ровинским, имеется изображение обжоры. Текст этого лубка XVII в., носящий явные следы скоморошьего стиля, гласит: «…в один четверть вина выпиваю, пудовым хлебом заедаю. Быка почитаю за теленка, козла за ягненка; цыплят, кур, гусей и поросят употребляю для потехи — грызу их, как орехи…». В песне, записанной В. П. Адриановой-Перетц в Новгородской губернии в 1894 г., такой же мотив: «Уж я съела молода семилетнего вола…». В определенной степени и такие документы можно расценивать как след, оставленный в народной памяти трюками скоморохов — «объедал» и «опивал».

Трюк итальянского иллюзиониста конца XVI в. Иеронимуса Скотто непосредственно перекликается с распространенным сказочным атрибутом — «волшебным» зеркалом. По просьбе Гебгардта Труксуса, вальдбургского архиепископа, Сотто обещал вызывать в зеркале изображение самой прекрасной женщины в Кельне. После пассов иллюзиониста и произнесенных им странных слов в зеркале появилось красивое лицо. Через некоторое время нашелся и оригинал «волшебного портрета» — герцогиня Агнесса фон Мансфельд. Исполнение этого трюка подтверждает запись в придворном журнале английской королевы Елизаветы I, перед которой выступал Скотто.

Фокус с «шапкой-невидимкой» проделывал Жито — придворный фокусник чешского короля и германского императора Вацлава IV (1361–1419). Иллюзионист заставлял исчезать партнера, накрывая его своей шапкой и плащом так, что только сапоги оставались видны зрителям. Когда Жито приподнимал шапку и срывал плащ, партнера под ними не оказывалось — оставались лишь сапоги. Исчезновение ассистентов демонстрируется иллюзионистами в самых различных вариантах и в наше время.

Скоморохи-иллюзионисты усвоили огромный запас трюков, накопившихся за четыреста лет существования скоморошества, своим оригинальным исполнением придали им своеобразный характер. Важнейшая особенность исполнения фокусов скоморохами — это сатирическая подача.

Скоморошьи вирши из собрания Ф. И. Буслаева, записанные в XVIII в., содержат традиционные шутки о «благородном обхождении» бояр — их умении «обмануть, своровать, выторговать». В заключительной части говорится: «Ныне больше обманою на свете живут люди». Скоморох, произносивший этот сатирический монолог, по-шутовски представляясь публике, объявлял себя смелым разоблачителем:

 Не опасаюсь воистину на свете ничего, Я не боюсь неприятеля никакого…

Даже в придворных увеселениях отголоски скоморошьих сценок сохраняют сатирическую направленность. В 1762 г. в московском «публичном маскараде», названном «Торжествующая Минерва», вертелись качели с веселыми песенниками, там представлялась внутренность кабака, тут — изображение бывших в старину мздоимных подьячих или вертепы карточных игр, со всею низостью первых и ужасами последних.

На протяжении многих веков все иллюзионисты отражали настроения своих зрителей, и в выступлениях русских народных фокусников-скоморохов текст, сопровождавший трюки, носил такой же сатирический характер, как и шутки остальных скоморохов: шутов, медвежьих поводырей и других.

Церковь относилась к скоморохам враждебно. Аскетическим взглядам православия противоречило любое проявление народного веселья. Тем более нетерпимы были для церковников издевки скоморохов. Чем сильнее крестьяне тянулись к единственному доступному им жанру развлечений, тем ожесточеннее становилась борьба со скоморохами. Одной из причин такого гонения были фокусы. Духовенство объявило их колдовством, совершавшимся при непосредственном участии нечистой силы.

С амвонов слышались проклятия скоморохам. На иконах Страшного суда их изображали подвешенными над адским пламенем за пуп. Вокруг черти с трубами вдували огонь в уши тех, кто осмеливался слушать злые скоморошьи шутки. На старинной лубочной картинке, изображающей истязание грешников в аду, подпись объясняет содержание: «И рече сатана: любил еси в мире различные потехи, игры, приведите же ему трубачей. Беси же начата ему во уши трубить в трубы огненные, тогда из ушей, очей, из ноздрей проиде сквозь пламень огненный…». В общем, и скоморохам, и их зрителям и слушателям угрожали самые страшные кары на «том свете».

На этом же, грешном, свете народ любил скоморохов, восхищался необыкновенной ловкостью их рук и вместе с ними потешался над попами и боярами. Дошло до того, что митрополит Иосиф писал царю Ивану Грозному: «Бога ради, государь, вели скоморохов извести, кое бы их не было в твоем царстве». И царь занялся искоренением скоморошьей крамолы. Созвав в 1551 г. съезд высшего духовенства — Стоглавый собор, царь в своей речи обрушился на скоморохов. Собор предписал беспощадно преследовать «пришлых скоморохов и попрошатаев», рекомендуя местным властям в случае необходимости «выбить скоморохов вон из села».