Искуство Западной Европы: Средние века. Возрождение в Италии - Лев Дмитриевич Любимов Страница 6

Конечно, не волнистый плетеный узор, не абстрактная звериная орнаментика, а конкретность и ясность форм в передаче того, что есть или может быть, лучше всего отвечали запросам юной государственности, преодолевавшей вековой хаос и заботящейся прежде всего о своей устойчивости. Эта государственность опиралась на религию. И вот в императорских указах читаем, что «живопись допустима в церквах для того, чтобы неграмотный мог прочитать на стенах то, что он не может узнать из книг». Живописи надлежало обрести более развитый изобразительно-повествовательный характер.

Красочны и внушительны, несмотря на некоторую наивность, образы немногих сохранившихся от тех времен монументальных росписей и мозаик.

Погибли вызывавшие восхищение современников дворцы и соборы, воздвигнутые в императорских резиденциях. Чудом строительного искусства почиталась дошедшая до нас Аахен-ская капелла, центрическая композиция которой восходит к византийскому зодчеству в Италии.

Евангелист Марк. Миниатюра Евангелия Эбо. 816 - 835 гг.

В резном (из слоновой кости) книжном окладе из Гено-эльс-Эльдерена (Брюссель, Музей прикладного искусства) сцена встречи Марии и Елизаветы (матери Христа и матери Иоанна Крестителя) принадлежит к шедеврам раннего средневекового искусства. Фигуры малообъемны, но сила и согласованность их взаимного порыва, их органическая, подлинно неразрывная слитность, равно как и патетика выраженных чувств, выдают руку вдохновенного мастера, предвещая расцвет вполне оригинальной зрелой средневековой пластики.

Сохранившиеся в большом количестве миниатюры каролингской эпохи - самое для нас значительное в ее художественном наследии. Среди них несомненные шедевры - миниатюры Евангелий архиепископа Эбо и короля Лотаря, в которых виртуозность и динамичность рисунка, унаследованные от англо-ирландской миниатюры, создают могучую выразительность образов.

Ценнейший памятник изобразительного искусства того времени - знаменитая Утрехтская псалтырь (так названная по месту ее хранения - Университетской библиотеки в Утрехте) со ста шестьюдесятью пятью рисунками, выполненными коричневыми чернилами. Тут сцены охоты, битв, пиров, мирного труда крестьян, холмистые пейзажи, всевозможные архитектурные мотивы. Как правильно было отмечено, такая же живопись, графическая четкость и декоративность, такая же наблюдательность и такая же любовь к миру, окружающему человека, проявляется вновь с подобной же силой и мастерством лишь в рисунках XIV столетия.

Империя Карла Великого не была долговечной.

В конце IX в. некий парижский монах в таких словах упрекал представителей тогдашней правящей верхушки, развращенных беспримерной роскошью, на которую зарились воинственные соседи империи - норманны, сарацины и венгры:

«Твое великолепное облачение держится на застежке из золота. Ты кутаешься в драгоценную пурпурную мантию. Только накидка, сотканная из золотых нитей, достойна твоих плеч, только пояс, усыпанный драгоценными каменьями, - твоих бедер, и только золотые ремешки - твоей обуви».

Вознесшаяся над искусственно объединенными разноязычными народами и племенами правящая верхушка каролингского государства не могла утвердить на длительное время ни новый порядок, ни новое развитие культуры.

Грозны и разрушительны были нашествия врагов, особенно норманнов. В непрерывных войнах гибнут очаги культуры и памятники искусства, расхищаются несметные богатства, накопленные во дворцах и монастырях. Феодальные распри ускоряют распад каролингской государственности.

В свой недолгий расцвет каролингское искусство многое возродило из пепла, многое почерпнуло в самых различных культурах, но оно так и не создало новой законченной художественной системы. И все же огромна заслуга этого искусства, ибо его достижения уже предвещали возможность такой системы.

РОМАНСКОЕ ИСКУССТВО

Обретенный синтез

Термин «романский стиль» (введенный по аналогии с термином «романские языки» и условно указывающий на преемственность от Рима) относится к искусству Западной и Центральной Европы XI и XII вв. До того был упадок искусства, вскоре наступивший после распада каролингской империи.

Славное романское искусство!

В середине XI в. французский монах-летописец Рауль Глабер поделился с потомством на искалеченной латыни - таково уж было следствие «варваризации» Европы - своими юношескими воспоминаниями:

«Вскоре после 1000 года вновь приступили к постройке церквей, и это почти повсеместно, но главным образом в Италии и в Галлии. Их строили даже тогда, когда в том не было необходимости, ибо каждая христианская община спешила вступить в соревнование с другими, дабы воздвигнуть еще более великолепные святилища, чем у соседей. Казалось, что мир стряхивал свои отрепья, чтобы весь приукраситься белым нарядом церквей».

То была эпоха суровая, тревожная, но и созидательная. Эпоха наивысшего развития феодализма, значит, уже не поиска, а нахождения устойчивых форм социальной организации, эпоха новых государственных образований, уже не искусственных или случайных, а органически народившихся с пробуждением национального самосознания. Это была эпоха уже не поиска, а нахождения юной Европой некоего синтеза тех течений, заимствований и традиций, которые, не сливаясь друг с другом, воздействовали на мироощущение раннего средневековья.

Синтез был найден и в искусстве.

Прежде чем остановиться на его общем развитии в ту пору, покажем сущность этого синтеза на примере романской скульптуры, возникшей и расцветшей особенно ярко во Франции.

Вслед за Элладой Древний Рим рассматривал скульптуру как одно из высочайших искусств и придавал ей совершенно самостоятельное значение. Раннее же средневековье тяготело к орнаменту, к чуждому объемности линейному узору, и потому достижения каролингской эпохи не могли быть сами по себе долговечны.

В романском стиле орнаментальное и изобразительное начало согласованы. Сущность найденного синтеза - в сочетании образной выразительности и узорной геометричности, простодушной непосредственности и сугубой условности, изощренной орнаментики и массивной, подчас даже грубоватой монументальности. Так, в создании отдельных образов романская пластика лишь частично прибегает к деформации, но в их сочетаниях она безоговорочно жертвует жизненной правдой во имя как декоративности, так и основного идейного содержания скульптурной композиции.

Тут же добавим, что такая подчиненность была отнюдь не надуманной, а глубоко органической, лучше всего отвечавшей общей идейной устремленности тогдашнего художественного творчества.

Зодчество стало во все средневековье ведущим искусством, о чем свидетельствует тогдашнее истинно грандиозное храмовое строительство. Храм был призван объединять «человеческое стадо» в молитвенной покорности богу, как «символ вселенной» олицетворяя собой торжество и универсальность христианской веры.

В раннее средневековье стены храма часто оживлялись узорным орнаментом, по своей сущности геометрическим и абстрактным. Романское искусство - и в этом заключается совершенный им переворот - дополнило, а иногда и заменило такой орнамент изобразительной пластикой, выполняющей в новом качестве его функции. И вот каменная гладь храма оживилась искусно высеченными человеческими изображениями, часто объединенными в многофигурную композицию, наглядно передающую то или иное евангельское сказание.

Членение фасада, сами архитектурные формы определяют образный строй такой композиции. Вот, например, «Тайная вечеря»: Христос, окруженный за трапезой своими учениками. Композиция развертывается на полуциркульном поле