Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром Страница 11

Я не знаю имен соседей, с которыми живу в но-

вом доме уже восьмой год. Но я счастлива, что наши

дети говорят всегда именно о тех, давних, соседских

празднованиях Нового года с восторгом и восхище-

нием.

Открытые двери, открытые сердца — что может

быть лучше?

Как мы

с Немцовым

агитировали

Борис Немцов — фигура яркая. Отношение к нему, мягко говоря, разное. Я давно привыкла к тому, что наши имена тесно связаны друг с другом, и к это-

му есть основания. Я была его доверенным лицом

на самых первых выборах, затем в течение пяти лет

пребывания Бориса Немцова на посту губернатора

Нижегородской области мы многое обсуждали и де-

лали вместе, к тому же он был, безусловно, одним

из моих самых любимых телевизионных героев, что не удивительно.

Он был веселым, молодым, открытым и искрен-

ним, умел думать в кадре. Он свободно говорил

по-английски и был хорош собой. Благодаря его

обаянию и курсу на экономические реформы к нам

в Нижний приезжали Маргарет Тэтчер и Михаил Гор-

бачев, Джон Мейджор и Борис Ельцин, Егор Гайдар, Анатолий Чубайс и Виктор Черномырдин. Каждый

НИНА ЗВЕРЕВА 66

такой визит был попыткой строительства новой Рос-

сии, той самой страницей истории, которая оказа-

лась короткой, забытой и обруганной. Мы во многом

разошлись с Немцовым еще до его отъезда в Москву, но кому интересны эти подробности?

Я по-прежнему отношусь к нему с симпатией и ува-

жением, и есть у меня в связи с ним ряд замечатель-

ных историй, о которых не хочется забывать. Нао-

борот, я уверена, что эти живые картинки из жизни

дореволюционной России конца 80-х напомнят нам

о чем-то важном. Итак, представьте себе двух людей.

С одной стороны — лохматый, веселый, хулиганистый

и самоуверенный парень без комплексов, который

в прямом эфире местного телевидения заявил про опас-

ность строительства атомной станции в городе Горь-

ком и сразу стал национальным героем. При этом все

последующие его появления в эфире подвергались

жесткой цензуре и строго контролировались.

С другой стороны — я, известный и популярный

журналист в возрасте около сорока, достаточно сме-

лая, однако, как говорится, вписанная в имеющиеся

обстоятельства. Я только что дала согласие стать до-

веренным лицом Бориса Немцова и, конечно, была

удивлена скоростью последовавших за этим сан-

кций: за нами была установлена постоянная слеж-

ка, меня практически отстранили от эфира. Родные

и знакомые пытались отговорить меня от участия

в этой «политической авантюре», но мне надоело

бояться, я чувствовала здоровый азарт. И еще поче-

му-то очень верилось, что за такими, как Борис Нем-

цов, и есть будущее нашего мощного государства, утонувшего в маразме, идиотизме и коррупции.

ПРЯМОЙ ЭФИР 67

В то время я была секретарем партийной органи-

зации Горьковского телевидения, и в ответ на пред-

ложение выйти из эфира я вышла из партии. Вслед

за мной также поступили более двадцати человек.

И тут началось: нас с Немцовым не пускали на заво-

ды, на предприятия и в институты. Вдруг оказывалось, что «неожиданно погас свет», «рабочая смена не закон-

чилась» или нет нужного разрешения. Шла предвыбор-

ная кампания в Верховный Совет Российской Федера-

ции, и Борис Немцов был официальным кандидатом, а я его официальным доверенным лицом. Было забав-

но видеть, как уважаемые директора заводов отводили

в сторону глаза или вообще делали вид, что не знают

меня, хотя еще несколько месяцев назад приходили

ко мне в эфир и осыпали меня комплиментами.

И вот однажды после нескольких неудачных попы-

ток прорваться к народу Немцов сообщил мне, что он

договорился о встрече с рабочими в общежитии те-

левизионного завода им. Ленина. Мы поехали туда

на городском рейсовом автобусе. Был мороз. На Боре

была одета странная шуба (как потом выяснилось, он вывернул наизнанку старую дубленку и очень

гордился этим ноу-хау). Мы не знали дороги и шли

наугад. Странная пара: высокий парень в «женской»

шубе, у которой швы наружу и кудрявый торчащий

черный мех с белыми подпалинами, странная шапка, а рядом я в какой-то куртке цепляюсь за его рукав, и мы ищем дорогу среди темной заснеженной ули-

цы без единого фонаря. Мы почти бежали, потому

что опаздывали. От нас отскакивали прохожие.

Но вот мы пришли в общежитие. Нас встретили, и сразу стало тепло, уютно, и даже вернулся револю-

НИНА ЗВЕРЕВА 68

ционный энтузиазм. Я старалась напомнить Боре

наши главные тезисы, но он, как ледокол, шел вперед

в поисках «рабочего люда». А рядом с нами семенил

испуганный комендант женского общежития, кото-

рый, кажется, уже пожалел о своем демократическом

поступке. Наконец нас привели в тесную комнату

(тогда еще Красный уголок). Я ахнула. На стульях

вдоль стен сидели тетеньки в халатах — кто-то в по-

ложении, кто-то с запашком водки, кто-то со спицами

в руках. Их было не более двадцати, и ни одна из них

не знала, кто такой Немцов и зачем их привели сюда.

А вот меня они узнали. И сразу оживились. На-

верное, разговор про телевидение мог быть интере-

сен. Хотя наверняка утверждать, конечно, не стану.

Однако Борю это, казалось, не смутило. Он набрал

в легкие воздуха и заговорил. Говорил понятно, до-

ступно, общался легко и свободно, не боялся вопро-

сов. И я была совсем ему не нужна.

Я успокоилась, стала вглядываться в лица и уже за-

была про халаты, спицы и стойкий запах кислых щей

на соседней кухне. Я почувствовала, что эти двадцать

человек пойдут на выборы и проголосуют за Бориса

Немцова, потому что они ему поверили!

Когда мы вышли на улицу, он вспомнил обо мне

и обернулся в ожидании комплиментов, которые

тут же и получил. Потом мы опять мучительно мер-

зли и искали дорогу к автобусной остановке. Тут он

неожиданно сказал:

— А в Сочи сейчас тепло. Как ты думаешь: име-

ют смысл такие походы к беременным теткам или мы

зря тратим время?

Я не помню свой ответ, зато помню этот вопрос…

ПРЯМОЙ ЭФИР 69

Уже через месяц после этого похода Борис Немцов

вновь оказался в прямом эфире Горьковского теле-

видения, так как по закону о выборах ему должны

были предоставить право на бесплатную агитацию

в размере двух минут эфирного времени. Я написа-

ла много вариантов текстов его выступления. Мы

репетировали. Мы даже попросили одного из друзей

Немцова отдать ему на вечер красивый джемпер, а в парикмахерской подстригли буйные кудри наше-

го кандидата, насколько это было возможно.

Помню, как я замерла у экрана в ожидании Бо-

риной речи. Всего было тринадцать кандидатов, среди которых — уважаемые директора заводов

и два ректора лучших нижегородских вузов. Немцов

должен был выступать последним. Все предыдущие

мужчины говорили о том, как много они сделают

для народа в случае своего избрания. Когда очередь

дошла до Немцова, казалось, что смысл любых слов

был уже полностью утрачен от частого повторения

одних и тех же обещаний. Он набычился, уставился

в камеру, выдержал паузу и сказал:

— Я могу обещать только одно — я не буду врать.

И замолчал.

— Это все? — спросил ведущий.

— Да. Это все, — ответил Немцов — А что еще

надо?

Мне совсем не было жаль времени, потраченного

на написание текста и все наши репетиции. Никто

из нас не удивился, когда его, несмотря на все за-

преты, избрали народным депутатом России. Шел

1990 год. А все, что было потом, — это уже совсем

другая история.

Михаил Сладков

Телевизионные операторы на каждой студии телеви-

дения (а их было в советское время ровно столько, сколько было областных центров) всегда считались

особой кастой. Это были красивые, подтянутые, спортивные мужчины, которые трепетно относились

к каждому кадру, и во многом именно они создава-

ли атмосферу творчества и сотрудничества, особенно

во время прямых эфиров.

Так случилось, что на Горьковском телевидении

работало несколько бывших военных летчиков. Они

определяли поведение и стиль особенного мужского

братства. Наши операторы имели военную выправку

и практически поголовно были прекрасными плов-