Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром Страница 12

и практически поголовно были прекрасными плов-

цами и спортсменами. За старшим поколением сле-

довало следующее, послевоенное. Уже не летчики, но все как один спортсмены и фотографы. Работали

они дружно, весело. Я бы сказала — красиво. Во вре-

мя трансляции концертов наши телеоператоры сто-

яли на сцене за огромными камерами в красивых ко-

стюмах, а во время выезда ПТС в Большое Болдино

ПРЯМОЙ ЭФИР 71

месили грязь в немецких ботинках «Саламандра».

Забавно, что кинооператоры одевались и вели себя

совсем по-другому. Казалось, эти два типа профессио-

налов не имеют между собой ничего общего. Позд-

нее, когда появились видеокамеры, все смешалось, и, согласно общему расписанию, кинооператоры

встали за камеры в студии и начали снимать «гово-

рящие головы», а телеоператоры забегали с камерой

на плече по колхозам и совхозам. И что-то сломалось, потому что профессии — разные.

Михаил Сладков пришел на Горьковское телеви-

дение, когда ему было всего семнадцать. До этого он

успел поработать кочегаром во Дворце пионеров, в бассейне которого он поставил свои первые рекор-

ды по плаванию. Затем работал на заводе слесарем, поступил в престижный вуз, но страсть к театру и фо-

тографии пересилила (его папа был знаменитым те-

атральным гримером, а мама солисткой балета). Он, как говорится, вырос за кулисами и с детства знал, что такое гастроли, и как приятна радость от удач-

ного спектакля, и как велика горечь оттого, что зал

пуст и чуда не случилось.

Он устроился осветителем и монтировщиком, и уже много позже освоил камеру и дорос до операто-

ра высшей категории. Начинать с работы со светом —видимо, правильно. Он не только изучил основы све-

товой композиции и партитуры, ракурсов и прочих

премудростей, но, как мне кажется, стал настоящим

мастером по свету. И остается им до сих пор. Свет —это первое, о чем говорит и думает Сладков во время

своих занятий с операторами и во время просмотров

разных фильмов.

НИНА ЗВЕРЕВА 72

Я помню, что режиссеры старались привлечь

на свой проект именно Михаила Сладкова в качест-

ве оператора-постановщика. И каждый журналист

радовался, если за главной камерой в студии стоял

именно он — элегантный, спокойный, уверенный.

Но у меня как-то редко случались такие удачи. Позд-

нее Михаил Анатольевич честно признался, что с тру-

дом переносил комсомольский азарт, пионерский за-

дор и прочие качества активистов.

Кинооператоры, кстати, относились ко мне иначе

и с удовольствием соглашались ездить со мной в ко-

мандировки. Хвалили за выдумку и умение задавать

интересные вопросы.

Наши дорожки со Сладковым тесно пересеклись

в 1987 году, когда главный режиссер Дмитрий Кор-

маков (глубокий ему поклон, хоть и нет его уже в жи-

вых!) придумал специальный проект, который мы

назвали «Командировка с севера на юг». Идея была

простая: проехать с передвижной телевизионной

станцией (которая в ту пору размещалась в автобусе

Павловского автобусного завода и уже могла преодо-

левать бездорожье) с крайней точки севера области

до крайней южной, передавая каждый вечер прямые

репортажи в эфир. Мы получили дорогую заветную

технику, техническую группу в составе 25 (!) человек, обслуживающих эту технику, и отправились в путь-

дорогу. Художественный совет утвердил, что автором

репортажей будет Нина Зверева, а оператором Миха-

ил Сладков. Так наши фамилии впервые оказались

рядом на престижном проекте.

А теперь представьте: автобус начинен телевизи-

онной техникой, еще один автобус полон разными

ПРЯМОЙ ЭФИР 73

инженерами, звукооператорами и ассистентами. Все

они сидят в большом напряжении и смотрят на экран

монитора. Провод позволял оператору отойти от ав-

тобуса всего на 150–200 метров. Правильную точку

для съемок выбирали всей командой, и это было

не так просто. Но вот звучит: «Мотор! Камера! По-

ехали!» — и мы с оператором остаемся только вдво-

ем. Я стою — то в парке, то на дороге, то в детском

садике, то в магазине. А передо мной, чуть присев, стоит Сладков с камерой на плече (кстати, камера

весила 14 кг, держать ее тяжело, и многие телеопе-

раторы имели серьезные повреждения позвоночни-

ка из-за огромного напряжения и неудобной позы).

Но из автобуса кричат: «Мотор!», он мне кивает, я на-

чинаю говорить или задавать вопросы собеседнику.

Затем мы слышим: «Снято!» — и идем в автобус по-

лучать похвалу или критику.

Это был потрясающий проект, потому что мы сами

узнавали много нового о родном крае. Люди на севере

говорили быстро и нараспев, строили огромные дома

из толстых бревен и кутались в шали, а люди на юге

той же самой области говорили совсем иначе, копа-

лись в черноземе и больше увлекались садами и цве-

тами. Редко кто на юге имел ватник и никто не слы-

шал о валенках — в ходу были резиновые сапоги.

С открытыми глазами и замирающим от счастья

сердцем я бросилась в эту кочевую жизнь и предла-

гала за один день снять двадцать, а то и тридцать

эпизодов. Кормаков меня успокаивал, а Сладков, как ни странно, часто поддерживал и убеждал груп-

пу «делать то, что она говорит». Постепенно я поня-

ла, что мне очень важно услышать его краткую ре-

НИНА ЗВЕРЕВА 74

цензию после съемок. Почти всегда он меня хвалил, а иногда подначивал: «Все хорошо, но вы можете

лучше, давайте еще разок».

Мне нравилось наблюдать за его усами. Когда он

улыбался и был доволен — его усы ползли вверх —туда, где объектив. А когда что-то было не так, усы

опускались вниз. И это был плохой признак.

В финале проекта после нескольких стопок водки

веселый оператор Сладков подмигнул синим глазом

и сказал совершенно трезвым голосом:

— А вот представляете, Нина Витальевна, по-

явятся скоро хорошие камеры, и никого нам с вами

не надо будет уговаривать дать время и технику

для съемок. Вы будете говорить слова, а я буду сни-

мать кино. А? Как идея?

Это была почти шутка, настолько казалась далекой

перспектива получить такую возможность. Но прош-

ло всего три года, и мы с Михаилом Сладковым нача-

ли работать бригадой из двух человек и делали на ка-

мере S-VHS фильмы для разных заказчиков, часто

бесплатно. Учились снимать и монтировать, делать

вовремя «отъезд» или «наезд». При этом мы оба были

целыми днями заняты на телевидении, и я уже была

шеф-редактором ежедневной информационной про-

граммы. Мы снимали наши «лабораторные фильмы»

вечером или ранним утром, часто по выходным. Это

была трудная, но необходимая практика.

Когда Анатолий Григорьевич Лысенко пригласил

меня в штат РТР, я в тот же вечер позвонила Сладко-

ву и сказала, что делаю ему предложение, от кото-

рого он не имеет права отказаться. Он согласился, но как только мы покинули «родное гнездо», он силь-

ПРЯМОЙ ЭФИР 75

но заскучал. Ему не хватало общества парней-опера-

торов, мужских вечерних посиделок в операторской

комнате, компании множества красивых женщин, а главное — ему не хватало студии, которую он так

любил. Позднее мы пытались несколько раз строить

телевизионные студии: на телецентре, в университе-

те, и даже в офисе. И каждый раз что-то было не так.

Ему хотелось размаха и, главное, хорошего света

и оптики, чтобы создать картинку своей мечты.

И все же справедливость восторжествовала — те-

перь он имеет возможность работать в самых раз-

ных студиях, где много хорошего света и высокие

потолки.

Руководители различных региональных телеком-

паний кладут к его ногам фактически все возможно-

сти, которые имеют. Он входит в новые помещения

в окружении влюбленных в него операторов и ин-

женеров, и уже через час картинка становится сов-

сем другой. Исчезают ненужные детали, появляются

крупные планы, переставляется мебель, и возникает

ощущение настоящего телевизионного чуда, когда

нет ничего лишнего.

Я не могу сказать, что с ним легко. Я могу сказать, что с ним интересно и надежно. Мы ссорились, когда

работали в одной связке. Мы достаточно часто имели

разное представление о том, как должен выглядеть

наш телевизионный сюжет. Но быстро сходились

на том, что можно сделать несколько вариантов и за-