Джим Лоувелл - АПОЛЛОН-13 Страница 15

Слава была заслуженной, но она прошла в удивительно быстрый срок - всего за пару недель. Когда экипаж «Аполлона-8» вернулся, нация была горда тем, что сможет завоевать Луну. Увлечением теперь стало побывать на самой Луне. По следам триумфа экспедиции «НАСА» решило, что понадобятся еще два разминочных полета, чтобы доказать работоспособность оборудования и правильность полетных планов. А затем, примерно в июле, «Аполлон-11» - счастливый «Аполлон-11» - будет послан для высадки десанта на древнюю лунную пыль. Нейл Армстронг, Майкл Коллинз и Баз Олдрин совершат этот полет, и именно Армстронг станет тем человеком, который сделает первый исторический шаг.

После «Аполлона-11» должно быть еще девять лунных посадок, и Лоувелл, теперь один из самых опытных в списке астронавтов, имеет прекрасный шанс стать командиром одной из этих экспедиций. Почти наверняка, когда позднее будут подписаны полетные задания, Лоувелл вместе с двумя новичками Кеном Маттингли и Фредом Хейзом найдут свои имена в списках экипажа-дублера «Аполлона-11» и основным составом «Аполлона-14», который планируется к полету на Луну в октябре 1970 года. Менее чем через два года Лоувелл вернется на скалистый планетоид, который только что покинул и, наконец, совершит лунную прогулку, стоявшую в программе на первом месте. После этого он уйдет в отставку.

Как показало время, этим планам не суждено было сбыться. Перед полетом Лоувелла должны были лететь Алан Шеппард, Стюарт Русса и Эдгар Митчелл на «Аполлоне-13». Шеппард, первый американский астронавт, стал национальным героем 5 мая 1961 года, когда он провел наверху в маленькой капсуле «Меркурия» 15 минут в суборбитальной экспедиции. После этого, его списали из отряда из-за болезни среднего уха, повлиявшей на его вестибулярный аппарат. Полный страстного желания вернуться к полетам, Шеппард недавно перенес новую хирургическую операцию по устранению расстройства и после настойчивых просьб был назначен Агентством в лунную экспедицию. В связи с его девятилетним перерывом между полетами, Шеппард, однако, вскоре осознал, что ему понадобится время, чтобы войти в строй. Перед подписанием полетных заданий Дик Слэйтон вызвал Джима Лоувелла и попросил его подумать о громадных изменениях в планах на будущее. Что Лоувелл думает о том, чтобы отдать свое место на «Аполлоне-14» Шеппарду и взамен получить место на «Аполлоне-13»? Как сказал Дик, это много значит для всех и будет способствовать успеху обеих экспедиций.

Лоувелл пожал плечами. Безусловно, сказал он. Почему нет? Он признался Слэйтону в искреннем желании вернуться на Луну, и ему нравится перспектива сделать это на шесть месяцев раньше. Одна посадка ничем не лучше другой, да и какая может быть разница между «Аполлоном-13» и «Аполлоном-14»? Разве, что в номере экспедиции?

3

Латунные стеклянные двери приемной говорили семнадцатилетнему мальчику, что ему не следовало здесь находиться. Где угодно, только не без мамы в магазине химреактивов в самом сердце деловой части Мичиган-авеню. Скромный лавочник не стал бы так выделять слово «акционерный» в названии своего магазина. Нет, он совсем не был похож на магазин для юного техника, который мальчик рассчитывал здесь найти, но, тем не менее, в телефонной книге было написано «Химреактивы», а сейчас ему были нужны именно реактивы. И было бы глупо развернуться и уйти, приехав ради этого на поезде из тетушкиного дома в Ок-Парке.

Толкнув дверь и ступив на ковер с длинным ворсом, он оказался в большом зале на почтительном расстоянии от пугающего стола из красного дерева. Женщина за столом, выглядевшая так, как будто никогда в жизни не видела банки с реактивами, заметила мальчика, остановившегося в нерешительности в дверях.

– Чем я могу вам помочь, молодой человек? - спросила она.

– Э-э, я хотел бы купить некоторые реактивы, - ответил он.

– Вы можете назвать, откуда вы?

– Из Милуоки, - сказал он, осторожно пересекая зал, - Я приехал из Чикаго навестить свою семью.

– Нет, - слегка улыбнулась она, - Я имею в виду, кого вы представляете?

– Да, конечно, - понял он, - Джима Сидденса и Джо Синклера.

– Они ваши работодатели?

– Мои друзья.

По ее лицу вновь скользнула легкая улыбка:

– Можно узнать ваше имя?

– Джеймс Лоувелл.

– Джеймс Лоувелл, - произнесла она, записывая его имя с кажущейся важностью, - Один момент, Джеймс, э-э, господин Лоувелл. Я поищу свободного продавца, - она начала вставать - Когда я кого-нибудь найду, что мне ему сказать вас интересует?

– Немного. Селитра, сера и древесный уголь. Самое большее килограмм.

Женщина удалилась за отделанную деревом дверь, которая с шумом закрылась. Через минуту она вернулась.

– Почти все наши люди заняты, - сказала она, - Но господин Сойер примет вас.

Она проводила Лоувелла за дверь во внутренний офис, где обещанный господин Сойер сидел за, несомненно, более маленьким столом.

– Я не знаю, как вы нас нашли, но мы не продаем реактивы килограммами, мы их отпускаем фурами.

– О, да, сэр, я боялся этого. Но у вас должно быть немного в виде образцов, так ведь?

– Боюсь, что нет. Все реактивы отпускаются с наших складов. И даже, если бы у нас здесь было немного… А знаете ли вы, что будет, если селитру, серу и уголь смешать в правильной пропорции?

– Ракетное топливо?

– Порох.

Это было бессмысленно. Лоувелл был уверен, что он правильно записал ингредиенты. Когда они с Сидденсом и Синклером подошли к учителю химии, они были очень возбуждены тем, что хотели построить работающую модель ракеты. Сначала они думали сделать ракету на жидком топливе, какую создали Роберт Годдарт, Герман Оберт и Вернер фон Браун. Но когда они занялись поисками железных трубок для камеры сгорания, разобрали модель аэроплана ради электрических свечей и искали 10 маленьких канистр, для использования в качестве топливных баков, они поняли, что все это может быть выше их познаний. Вместо этого, школьный учитель химии посоветовал сделать твердотопливную ракету из картонной трубы, носовую часть и стабилизаторы - из дерева, а в нижнюю часть набить топливный порошок. Он также дал им рецепт топлива, но он никогда не говорил, что это, на самом деле, порох. А господин Сойер заверил Лоувелла, что порох есть порох, и выпроводил подростка из офиса химической компании без желанных реактивов.

Несколькими днями спустя в Милуоки Лоувелл стоял перед своим школьным учителем.

– Конечно, я знаю, что это порох, - сказал учитель, - Этому составу около двух тысяч лет. Я бы хотел уже забыть это слово. Ну, а если ты правильно смешаешь его и набьешь ракету, то он будет гореть, и не будет никакого взрыва.

Под руководством своего учителя Лоувелл, Сидденс и Синклер построили ракету - метровый облегченный вариант - набив ее порохом, как они надеялись в правильной пропорции, и вставив в нее запал. В следующую субботу они принесли ракету на большое пустынное поле, укрепив ее напротив камня и направив в небо. Лоувелл, принесший шлем сварщика, был самоназначенным руководителем запуска, и пока Сидденс и Синклер стояли в безопасном отдалении, он зажег запал - трубочку для сока, наполненную порохом - а затем, как и на протяжении столетий делали все «руководители запусков», рванул прочь.

Лоувелл нервничал, но выполнил свою задачу безупречно. Прижавшись к земле вместе со своими приятелями, он, разинув рот, наблюдал, как ракета многообещающе зашипела и, к изумлению трех ребят, подскочила. Оставляя шлейф дыма, она зигзагами устремилась в небо, поднявшись метров на двадцать пять, прежде чем угрожающе покачнулась, сделала странный резкий разворот и эффектно взорвалась с громких хлопком.

Клубы дыма от ракеты беспорядочно опускались на землю, осыпав ошметками несколько метров вокруг. Ребята побежали на стартовую площадку, чтобы успеть поймать разбросанные ветром остатки ракеты, так как их осмотр помог бы выяснить причину, что пошло не так. Сразу они ничего не поняли, но казалось очевидным, что, несмотря на учительское руководство, набивка пороха была неверной, в результате чего порох повел себя, как и должен себя вести оружейный порох. Если и было какое-то утешение неудавшимся ракетостроителям, то это уверенность в том, что будь пропорции слегка другими или если бы они набили порох слегка по-другому, то взрыв произошел бы не через двадцать пять метров полета, а в нескольких сантиметрах от места запуска - не счастье, так несчастье помогло, и в будущем руководители запуска учитывали это.

Для Сидденса и Синклера, учеников старших классов, собиравшихся сделать карьеру в переживающих послевоенный бум производственно-конструкторских областях, полет и гибель ракеты значили немного больше, чем просто забаву. А для Лоувелла это было еще более важно. На несколько лет он погрузился с головой в ракетное дело, с тех пор, как случайно наткнулся на пару базовых книг по ракетостроению, которые описывали развитие этой науки по всему миру, особенно выделяя Соединенные Штаты (где Годдард создал одно направление в Маунт Рашморе), Советский Союз (где Константин Циолковский создал другое) и Германию (где группу конструкторов возглавляли Оберт и фон Браун).