Илья Шор - Дорога в будущее Страница 16

— Разрешите посмотреть, — прерывает Вася, а рука его сама тянется в сторону книги. — Это новое издание, такого я еще не видел…

— Пожалуйста, — равнодушно говорю я и тем же равнодушным тоном спрашиваю: — Знаком с поэтом?

— Встречались, — с гордостью говорит Вася.

— Вася, расскажи мне все о себе.

Вася сперва хмурится. Он испытующе смотрит на меня, потом решившись, плотнее садится в кресло и говорит:

— Хорошо, слушайте. Только интересного будет мало.

Вот что рассказал он мне в тот вечер.

…Вася рано потерял мать, и отец, по настоянию мачехи, отдал его на воспитание к тетке, в Томскую область. Там он начинает учиться. Перед началом войны отец забрал сына к себе, на Север, в Красноярский край. Для Васи наступает безрадостная жизнь. Мачеха заставляет его работать, часто бьет, отнимает книжки, к которым пристрастился восьмилетний мальчуган. Вася решает бежать, берет мешок, свое свидетельство о рождении, немного денег и еды. Пробирается в тайге пешком, 120 километров едет с охотниками в лодке. Проезжает на пароходе от Енисейска до Красноярска, оттуда поездом — в Томск, к тетке, которую любил.

Через некоторое время, заскучав по отцу, пробирается в тайгу. Холодный прием родителей, их равнодушие заставляют мальчика отправиться в обратный путь, к тетке. В дороге он встречается с двумя отставшими от поезда пассажирами. Позвали с собой в Москву. Поехал. На пути отстал, познакомился в Свердловске с воришками. Попал в милицию.

— Ну и что же? — задаю я вопрос. — В детский дом?

— Убежал, — говорит Вася и вздыхает. — Много еще скитался. Был в Кургане, в Шадринске, в Челябинске, во многих других городах. Состоял воспитанником Омской железной дороги.

Вася рассказывает об этом без всякого восторга. Видно, что ему тяжело досталось, даже вспоминать не хочется. Ну вот, наконец, эта история в Евпатории. Он умолк.

— Говори до конца!

— Хорошо! Украли мы с приятелем чемоданы. Утром узнал я, что они принадлежат знаменитому поэту. Я его стихи читал и люблю очень. Думал-думал и пошел на ту же самую дачу, где хозяйничал ночью. Прихожу, встречаю самого. «Что тебе, — спрашивает, — мальчик, надо?» Я, отвечаю, тот самый, что у вас чемоданы взял. «Зачем же ты это сделал?» — спокойно спрашивает. Раз не кричит — значит, не сердится, подумал я. И пообещал ему доставить его чемоданы в целости и сохранности.

— Доставил? — прерываю я Васю.

— А как же? Конечно, доставил. И договорились мы с ним, что я воровать больше не буду. Посоветовал он мне поступить в ремесленное училище. И вот я приехал сюда.

Теперь все было понятно. Одно только оставалось проверить:

— А скажи, Вася, почему все же ты на поверку не вышел и приказу не подчинился?

— Да что, Давид Борисович, — горячо говорит Вася, и глаза его гневно сверкают. — Разве я не такой, как все? Ну, было плохое, ну, воровал, так я… я, может… — тут голос его дрогнул, — может, я сам себе этого простить не могу… Но вы не думайте, больше ничего такого не повторится…

В тот вечер мы с Васей написали длинное письмо в Москву. В этом письме мы рассказывали поэту о васиной учебе, сообщали о том, что Вася вступает в комсомол, мечтает после окончания ремесленного училища поехать учиться на художника.

Почти каждый вечер Вася заходил ко мне и спрашивал, нет ли ответа из Москвы. Приближалось время выпускных экзаменов. Вася был всегда подтянутым, аккуратным, на груди он с гордостью носил комсомольский значок. В «передовых» на поверках первым называли его имя. Он считался лучшим учеником у нас в училище.

Однажды утром пришла долгожданная весточка от поэта. Он писал, что получил от Министерства трудовых резервов согласие и что Васю можно определить на учебу в Ленинградское художественное училище. В заключение он просил пока не обнадеживать Васю, так как вопрос еще полностью не разрешен…

Каюсь, я не удержался, чтобы не показать открытку Васе. Да и как было скрыть, если он с таким нетерпением ждал ее.

Я увидел в глазах Васи радость. Он даже сделал движение обнять меня, но смутился и переступил с ноги на ногу.

Через месяц пришла копия письма, полученного поэтом из министерства. Писал заместитель министра трудовых резервов П. Москатов.

«Сообщаю, что мною дано указание начальнику Челябинского областного управления трудовых резервов направить учащегося Бутенко по окончании учебного года и сдачи им выпускных экзаменов в распоряжение Московского городского управления трудовых резервов для поступления в художественное ремесленное училище № 64 г. Москвы».

…Многие ребята пришли провожать Васю. На прощанье он подарил мастеру Александру Николаевичу Сидорову превосходную копию картины Шишкина «Утро в сосновом лесу». Над ней Вася трудился несколько недель. Принимая картину, старый мастер растрогался и долго протирал очки клетчатым носовым платком. Ему было и радостно от подарка, и вместе с тем не хотелось расставаться с любимым учеником. Сожалел и я об отъезде Васи. Но зная, что его ожидают годы увлекательной учебы, а потом, быть может, и большое будущее (о его работах дал положительный отзыв народный художник РСФСР Яковлев), мы радовались за Васю.

Уже из окон вагона Вася протянул руку и сказал:

— До свидания, спасибо за все. До свидания, ребята. Обещаю хорошо учиться…

И мы знали, комсомолец Бутенко выполнит свое обещание, не пожалеет сил, чтобы стать полезным для Родины человеком.

А. БЕССОНОВА,

учащаяся ремесленного училища № 2

НА БЕГОВОЙ ДОРОЖКЕ

На дворе — зима. Из окна комнаты видно, как в воздухе плавно кружатся снежные хлопья. Их так много, что даже не видно соседнего дома. А тогда была весна…

…Утренний туман поднимался все выше и выше и, наконец, совсем растворился в голубом пространстве безоблачного неба. На набухших почках березок и уже распустившихся листьях, покрытых росой, заиграли солнечные лучи. По аллее девочки нашей 13-ой группы прошли на стадион. Сегодня здесь училищные соревнования по легкой атлетике, посвященные открытию летнего спортивного сезона. Девочки волнуются: как-то они выступят? Но я почему-то не испытываю этого беспокойства.

Мы сели на скамейку. Моя подруга Зина начала мне рассказывать о таких же, как мы, учениках, которые пришли в училище неумелыми, неловкими, но упорной работой сумели добиться неплохих показателей и стать хорошими спортсменами. Я слушала ее рассеянно, так как особенно не тяготела к спорту.

— Тебе не интересно? — обиделась Зина. — Тогда я не буду рассказывать.

— Продолжай, не обижайся. Я буду слушать, — попросила я ее.

— Одна девушка, — рассказывала Зина, — не хотела заниматься легкой атлетикой. «Не буду, — говорит, — у меня времени нехватает на подготовку уроков». Учеба ей, действительно, с трудом давалась, особенно теория. Ребята к мастеру. Мастер выяснил, что девушка не умела правильно распределять свое время. Она очень много занималась, даже не делала перерыва между уроками в училище и выполнением домашних заданий. От этого очень уставала, появлялись головные боли, и она с трудом усваивала материал. Мастер помог ей составить распорядок дня и в свободное время посоветовал заниматься спортом.

Начала она посещать тренировки. Мастер поинтересовался, как она справляется с уроками. Оказалось, совет пошел на пользу. Она стала лучше учиться, чувствовала себя хорошо, полюбила спорт.

Рассказ Зины увлек меня.

Когда начались забеги, стадион ожил. Напряжение спортивной борьбы, которая происходила на беговой дорожке, передалось и на трибуны. Вместе со всеми я переживала горечь поражения одних, радовалась за успехи других. Мои подруги многих спортсменов знали по имени: с одними они занимались в секции, с другими участвовали в соревнованиях. Они подбадривали их. Я же «болела» за самых маленьких и незаметных. «Такой, наверное, и я буду выглядеть!» — думала я, и мне хотелось, чтобы они не были последними. Я так увлеклась соревнованием, что не расслышала, как меня вызвали на старт. На стадионе стоял гул: кончался один из забегов.

— Иди переодевайся, скоро твой забег! — крикнула мне Зина.

Объявили старт одиннадцатого забега.

…Медленно тянутся секунды. Я стою на старте первого в моей жизни бега. Ноги отяжелели, словно приросли к земле. Рядом в линию выстроились другие участники забега — рослые, здоровые. Сотни глаз смотрели на нас, и мне казалось, что они смотрели именно на меня. В голове мелькнула мысль: попроситься в другой забег? Там, как будто бегут такие же новички, как я. Но здесь же вспомнила слова мастера: «Первое место присуждается не за рост и сложение, а за скорость. Вот и старайтесь бежать, как можно быстрее. От того, как вы пробежите, будет зависеть успех всей нашей команды». «Значит, надо хорошо пробежать, — решила я, — нельзя подводить своих товарищей, комсомольцев». — Марш!!!