Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу… Страница 17

— Жилой сектор начали отрабатывать? — негромко спросил Анатолий Николаевич.

— Начали. Воронин с Рушайло. И еще местные из отделения.

— Где он работал?

— Директор магазина «Обувь».

— Так. Надо определить, что из квартиры пропало.

— Сейчас устанавливаем родственников…

Начиналась обычная работа десятков людей.

Я немало разговаривал с рядовыми сыщиками, беседовал с теми, кто занимает теперь отдельные кабинеты, но в душе остался тем же «сыскарем». Я спрашивал: где в их работе кончается ремесло и начинается творчество?

— Творчество начинается там, где появляется интуиция, — ответил мне как-то майор Валерий Тихонович Бобряшов. — А ремесло не кончается никогда. Интуиция — это опыт плюс логика плюс воображение. Добавьте сюда неукоснительное соблюдение всех азбучных правил и получите представление о том, чем в совершенстве владеет Егоров…

Снова Егоров. Но сам Анатолий Николаевич мало склонен распространяться о своих достоинствах.

— Одно из азбучных правил, между прочим, гласит: время одиночек прошло, — ворчит он. — Раскрытие серьезных преступлений — труд коллективный.

Я, конечно, соглашаюсь. Но спрашиваю «наивно»:

— Что же, личность сыщика совсем перестает иметь значение?..

Семнадцать лет назад по комсомольской путевке пришел из оперотряда на работу в милицию электромонтажник Толя Егоров. Первое преступление — угон автомашины раскрыла за него служебно-розыскная собака. Она сразу взяла след возле брошенного на кольцевой дороге «газика» и потащила людей прямо через поле, через снег куда-то в темноту. Были на вчерашнем электромонтажнике только тоненькие модные ботиночки, и, когда собака с лаем ворвалась во двор дома, где незадачливые похитители (им машина понадобилась, чтоб скорей до приятеля добраться) только разливали по первой, ох и зол был новоявленный сотрудник уголовного розыска! На преступников, на снег, на ботиночки и на себя. Но новую работу не бросил и вскоре убедился, что она состоит не из одних только погонь. Даже так: погонь в ней меньше всего.

Он помнит первое тяжкое преступление, с которым ему пришлось столкнуться. Труп был явно подброшен во двор, где его обнаружили, а значит, следовало искать место убийства. Когда личность потерпевшего была установлена, появилась задача восстановить его последние часы. С кем он был, где, когда? В 102-м отделении милиции рядом с двадцатидвухлетним Егоровым работали люди, чей стаж в розыске был побольше, чем прожил Толя на свете. Ему было у кого поучиться, у кого перенять опыт. Работали всем отделением, навалились, как говорится, скопом, прочесывали дома, предприятия, опрашивали жителей, чуть только не мыли лестницы в подъездах перекисью водорода в поисках следов крови…

И нашли! Увенчался успехом коллективный труд. Молодой сотрудник Анатолий Егоров нашел единственную свидетельницу, которая видела, как потерпевший незадолго до предполагаемого времени убийства входил в один дом.

Повезло? Анатолий Николаевич сейчас не может припомнить, чтобы кто-нибудь из его тогдашних учителей так оценил проделанную работу. Поощрили командировкой в другой город для задержания преступника — это было…

Егорову и дальше «везло». Скоро его заметили и переведи на работу в МУР. Для начала в так называемый аналитический отдел, занятый проверкой деятельности подчиненных звеньев. Самостоятельной розыскной работы сотрудники отдела не вели: только справки, отчеты… И вдруг один из них пишет рапорт на имя руководства: «Прошу направить на оперативную работу в район или любой отдел МУРа». Рапорт удовлетворили, но как?! Отправили сотрудника не в район, не в «любой отдел» даже, а сразу старшим оперуполномоченным в отделение по особо важным делам, название которого, думаю, говорит само за себя. Тут уж, наверное, простым везением все не объяснишь…

Есть люди, про которых говорят: они из всего делают проблему. Но и они, в свою очередь, делятся на две категории: одни, сделав проблему, на этом останавливаются, другие ее разрешают. Да, в аналитическом отделе Егоров должен был писать справки и отчеты. Но, говорят, когда ему дали первое задание — проверить работу одного районного подразделения, он проверил работу двух. Этого и соседнего.

Он сравнил их и доказал, почему одно лучше, другое хуже. Взял, например, и досконально изучил распорядок дня оперуполномоченного здесь и такого же там. Все подсчитал: загрузку, распределение обязанностей, даже количество писанины, приходящейся на день. И сделал выводы: что и как можно поправить.

…Про него и сейчас в МУРе говорят слегка иронически, но больше уважительно:

— Егоров себе работу всегда найдет…

Пожалуй, именно тогда, еще в аналитическом отделе, окружающие начали понимать, что везет не Егорову, а тем, кто рядом с ним работает.

А сам он в то время мучился, не находил, как ему казалось, выхода своей энергии, мечтал о «живой» работе! И только много позже понял, что всему свой срок, что в этот период он, наверное, приобретал главное, что так пригодится ему впоследствии: умение анализировать, обобщать. Умение руководить.

Надо, конечно, согласиться с Анатолием Николаевичем: время одиночек в криминалистике прошло. И добавить: значение личности руководителя от этого возросло.

Отработка жилого сектора тем временем давала первые результаты. Стало известно, что вчера вечером директор магазина пришел домой с яркой блондинкой в черном кожаном пальто. Разыскали и привезли брата убитого, который после беглого осмотра квартиры особых пропаж не заметил, но сообщил, что, по его представлениям, покойный мог держать дома крупную сумму в облигациях. Наметился мотив убийства.

В ближайшем отделении милиции, где расположился штаб по расследованию преступления, на столе у заместителя начальника по уголовному розыску появился плотный лист бумаги, в центре которого нарисовали кружок с фамилией потерпевшего. От него во все стороны потянулись лучики — друзья, родственники, знакомые…

Приехал старший товаровед магазина «Обувь», рассказал, что несколько дней назад в кабинет к директору буквально влезла нахальная блондинка в черном кожаном пальто. Что-то ей было нужно, кажется, осенние туфли, но товаровед, случайно зашедший во время разговора, отметил тогда же, что женщина определенно кокетничает с директором, как известно, мужчиной еще не старым, к тому же холостым. «Шерше ля фам», — хмыкнул Егоров.

В одиннадцатом часу вечера ручеек информации стал высыхать и грозил вот-вот иссякнуть: блондинка среди связей директора не проявлялась.

— Думайте, — повторял Егоров. — Думайте. Никто из нас не имеет права уйти домой, пока не сделаем все, что можно сделать сегодня.

Это тоже один из его принципов работы. Она может закончиться в три, в четыре, в пять часов утра (хотя ровно в девять он все равно будет у себя в кабинете), но она закончится тогда, когда он сможет оставить ее с чистой совестью. Однако принципы Егорова хороши тем, что имеют самое прямое отношение к жизни.

…Однажды у ювелирного магазина была задержана женщина, пытавшаяся сбыть с рук кое-какие вещи, находившиеся в розыске в связи с одним опасным преступлением. Оказалось, что вчера она познакомилась с неизвестным мужчиной, по приметам похожим на преступника, который и подарил ей эти предметы, пообещав прийти еще раз через день. Возник вопрос о необходимости завтра с утра устроить на квартире женщины засаду. Встал Егоров:

— Почему завтра? Почему не сегодня?

Засаду поставили немедля, и преступник попал в нее тем же вечером. Потом он показал, что пришел раньше времени, чтобы убить свидетельницу, которой вчера так легкомысленно подарил опасные для себя улики…

— Думайте, — повторял Егоров. — Что еще можно сделать сегодня из того, что завтра станет поздно?

Снова связались со старшим товароведом. Кто еще мог видеть блондинку в кабинете директора? Оказалось, туда заходила одна из продавщиц. Подняли с постели. Извинились. Та вспомнила, что блондинка что-то говорила про Польшу. Что именно? Ах, вот! Пальто! Она говорила, кажется, что это пальто купила в Польше, куда ездила по приглашению.

Так, зацепка. Но даже если это правда, немало блондинок, наверное, ездило за последнее время в Польшу. Во всяком случае, сейчас, среди ночи, выяснить этот вопрос нельзя. Но что еще можно предпринять, чтобы попытаться немедленно, по горячим следам раскрыть преступление? Что?

— Думайте…

Читатель, возможно, ждет, что такая напряженная работа допоздна, да еще под руководством столь опытного человека вот-вот принесет плоды. Увы! Раскрытие преступления, особенно на начальном этапе, — часто поиски черной кошки в темной комнате, правда, с уверенностью, что она там все-таки есть… Можно сделать все возможное: экспертиза, свидетели, отпечатки пальцев, жилой сектор, связи потерпевшего, весь набор необходимого, — и в результате не получить ничего, вернее, почти ничего. Что там? Некая блондинка, которая когда-то ездила в Польшу?! Но особенность расследования тяжких преступлений состоит в том, что оно не прекращается практически никогда.