Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу… Страница 18

Покидая отделение милиции в половине третьего утра, сыщики и следователи не могли, конечно, знать, что до успешного окончания дела впереди долгие недели кропотливейших поисков, не были уверены, что слабенькая ниточка, за которую завтра предстоит потянуть, приведет в конце концов к клубку, что понадобится труд сотен людей, опыт и интуиция десятков для того, чтобы преступник предстал перед законом. Знали другое: как бы там ни повернулось, преступник  д о л ж е н  предстать перед законом и неотвратимо понести наказание.

— Думайте, — говорил Егоров.

Что может быть банальней такого совета? И тем не менее это — тоже одно из правил Анатолия Егорова. Думайте — значит анализируйте, сопоставляйте, ищите отклонения в стереотипе — поведении преступника, своем собственном. Думайте — значит творите. Думайте — значит постоянно напрягайте мозги, направляйте мысль на решение неразрешимой, кажется, задачи.

— Я одно время увлекся аутотренингом, — чуть смущенно признается Анатолий Николаевич. — Даже литературу кое-какую стал изучать. Мозг — удивительная штука… Работает, даже когда ты спишь, когда занят, казалось бы, совсем другим делом. И если суметь направить его работу в нужном направлении… Помните, как Менделеев увидел свою периодическую систему во сне? Перед этим он непрестанно думал о ней. Мне отличные мысли частенько приходят по утрам, во время прогулок с Антоном, в метро. В личное, так сказать, время…

…В Тушинском районе на месте преступления был найден клочок бумаги с номером телефона. Как ни бились следователи, усмотреть связь владельца телефона с потерпевшим не удавалось. А Егорову, верному своему правилу прочитать глазами каждый документ, подержать в руках каждое вещественное доказательство, запали в голову первые три цифры телефона — 463… Это ведь, кажется, в Первомайском районе? Первомайский, Первомайский… Так и ходил он с этим, пока вдруг не выскочило само собой: давнее нераскрытое преступление в Первомайском. Никаких прямых оснований связывать его с тушинским не было, но… Была интуиция, которая есть опыт плюс логика плюс воображение. Владелец телефона имел прямое отношение к убийству в Первомайском районе. Для МУРа это была даже не ниточка — канат. Оба преступления были скоро раскрыты.

Думайте — значит смотрите шире, заглядывайте глубже. Думайте, думайте…

На следующее утро начали поиск блондинок, выезжавших в последние годы по приглашению в Польшу. Сыщики и участковые из отделений милиции вели проверку возможных кандидатов на местах. Учитывались данные словесного портрета, определенный образ жизни, который должна была вести сообщница убийцы, даже наличие кожаного пальто. Прошла неделя, вторая. Но результатов не было.

Сейчас уже не вспомнить, кто первый высказал мысль, что светлый цвет волос у этой женщины мог быть ненатуральным. И кто предложил не тратить силы на тот период, когда кожаные пальто всех марок в избытке появились в московских магазинах. Да это и неважно. Коллективный разум розыска добился результата. Инга Калинина, шатенка, двадцати восьми лет, без определенных занятий, а вернее, с весьма определенными, попала в поле зрения МУРа. С этого момента расследование вышло на качественно новый, очень важный этап.

Следующее правило Егорова: о подозреваемом должно быть известно максимум, а для этого у следователя в деле, которым он занимается, не должно быть ни одного, места, где бы он «плавал», ни одной неясности, ни одного не прочитанного своими глазами документа.

…О требовательности заместителя начальника МУРа Анатолия Николаевича Егорова, о его жесткости, его неумолимых разносах ходят легенды. Примиряет только то, что все знают: так же требователен и жёсток он к себе. Главный способ обучения сотрудников у него — личный пример.

Начальник отдела МУРа Виктор Николаевич Федоров рассказывал мне, как однажды вечером они с Егоровым приехали в отделение милиции, где велась работа по недавно совершенному преступлению. (Тут в скобках надо заметить, что Егоров вообще считает, что основная «страда» начинается у него после семи вечера — конца рабочего дня. «Когда-нибудь отоспимся…» — его любимое присловье.) Встретил их там зам. начальника отделения по уголовному розыску, молодой, только недавно назначенный.

Егоров по своему обыкновению попросил вместо устного доклада все документы по делу: рапорты, объяснения, протоколы допросов. Стал внимательно читать, по ходу задавая вопросы. А это что? А вот тут как понять?

Сначала зам. начальника отвечал бойко, потом стал запинаться, потом и вовсе «поплыл». Егоров медленно свирепел. А потом произошло вот что. В одном показании мелькнул намек на то, что преступники предыдущую ночь провели где-то в районе трех вокзалов.

— Комсомольскую площадь как отработали? — спросил Егоров.

— Да это ж не мой район! — удивился зам. начальника. — К тому же там сам черт ногу сломит!

Егоров встал. Выражение его лица предвещало мало хорошего.

— Собирайся. Поедем на три вокзала.

На площади они разделились. Один взял себе Ленинградский, второй — Казанский, третий — Ярославский.

— Через час встречаемся у отделения милиции, — сказал Егоров.

На языке криминалистики это называется «личный сыск». Федоров задержал двух мошенников, в сговоре с таксистом поджидавших незадачливого клиента. Егоров привел карманного воришку, зам. начальника — ночного торговца спиртным. Они работали до утра: допрашивали, беседовали, изучали обстановку. А к рассвету появилась первая зацепка, ведущая к преступлению, с которого все началось.

Когда снова вышли на площадь, из метро показались уже первые пассажиры.

— Вот так, — сказал Егоров. И добавил: — Когда-нибудь отоспимся…

К тому времени, когда решили наконец задержать Ингу Калинину, о ней было известно многое. Занимается спекуляцией дефицитных товаров, имеет массу знакомых в различных магазинах, образ жизни ведет не монашеский, в связях неразборчива. Но как среди ее разнообразных приятелей определить того, кто вместе с ней совершил тягчайшее преступление? (А о том, что она совершила его не одна, говорил способ убийства.)

Идея, кажется, принадлежала Егорову. Калинину задержали (благо поводов хватало и без убийства), демонстративно дав убедиться соседям, что делают это не кто-нибудь, а именно сотрудники уголовного розыска. Потом начали по одному вызывать на Петровку ее приятельниц из магазинов, предлагая дать показания по поводу спекулянтских занятий Калининой. Егоров рассчитал правильно: только дураку не ясно, что МУР спекуляцией заниматься не будет — передаст дело в УБХСС, а преступник, судя по тому, как он организовал это дело, совсем не дурак. Но такова звериная психология того, кто совершил преступление и скрывается от закона, что он просто не может удержаться и не выяснить: о чем расспрашивают в МУРе приятельниц Инги? Дальнейшее было делом техники: всех, кого вызывали на Петровку, под разными предлогами посещал и расспрашивал Игорь Иванович Зайцев, сорокадвухлетний врач-стоматолог…

Старый, умудренный опытом сотрудник уголовного розыска, ловивший бандитов, кажется, еще до войны, как-то сказал мне:

— В нашем деле погоня и перестрелка — брак в работе…

Зайцева взяли тихо, опомнился он в машине уже в наручниках. Тут, как водится, можно было бы рассказать о том, как эти люди дошли до жизни такой, как им, привыкшим к легким денежкам, захотелось еще более легких. Но сегодня мы говорим не о преступниках. О заместителе начальника МУРа Анатолии Николаевиче Егорове. И поэтому мне хочется привести напоследок один разговор:

— Зайцев, что вы делали в ночь с одиннадцатого на двенадцатое сентября?

— Не помню. Спал дома, наверное.

— Подпишите, пожалуйста, вот здесь.

— Что это? Зачем?

— Всего лишь ваш ответ на мой вопрос.

— А… Бога ради.

— Теперь скажите, почему утром двенадцатого вы неожиданно вылетели в Сочи?

— Почему неожиданно? У меня очередной отпуск.

— Подпишите. Так, хорошо. Теперь посмотрите сюда. Это ваша телеграмма на работу с просьбой предоставить вам отпуск за свой счет? Отправлена из города Сочи двенадцатого числа.

— Не моя!

— Подпишите. Вот бланк, изъятый нами в почтовом отделении. Это ваша рука?

— Моя…

— Вы знакомы с Ингой Калининой?

— Нет.

— Вот здесь подпишите. Глядите: это корешки авиабилетов. В Сочи вы летели, сидя в соседних креслах.

— Мало ли кто со мной летел…

— Тут, пожалуйста. А в гостинице вы жили в соседних номерах. И не надо говорить: мало ли кто со мной рядом жил. Вас видели вместе с ресторане, в баре, на пляже.

— Познакомились в самолете…

— Подпишите. И она сразу доверила вам сдать свое пальто стоимостью восемьсот рублей в комиссионный магазин на ваш паспорт? Эх, Зайцев, жадность вас сгубила!..