Федор Грецкий - Следы всегда остаются Страница 21

Вернулся с фронта ее старый знакомый Ваня Серпухов, и пришел он в ее дом.

— Ну, что ж, Галина, — сказал он ей. — Мы с тобой старые друзья, да и беда у нас общая: у тебя муж на фронте погиб, а у меня жену здесь убило бомбой.

Он отвернулся к окну, впился взглядом в груду камней от разбитого дома. В комнате воцарилась мертвая тишина, которую никто не решался нарушить. Так продолжалось несколько минут.

— Слезами беде не поможешь, — первым заговорил Серпухов. — Будем новую жизнь начинать. Давай вместе горе забывать.

— А как это вместе? — спросила Галина. Ей не верилось, что ее прежний Ваня возвращается к ней. Ведь она когда-то отказала ему в сватовстве.

— Ну, что ты, не понимаешь, как вместе? — тихо произнес Серпухов и ласково посмотрел на Галину. Она стояла в нескольких метрах от него. Слезы горя постепенно сменялись слезами радости. Женщина вся преобразилась. На лице появилась теплая счастливая улыбка.

— Ванюша, дорогой, — промолвила Галина, медленно подходя к нему. Потом своими шершавыми руками поправила прядь волос, свисавших на его лоб, нежно поводила рукой по голове, как бы проверяя, действительно ли перед ней живой Ваня, не переставая смотреть ему в глаза.

— Дорогой, — еле слышно проговорила она и горячими руками обвила шею давно любимого человека.

Она чувствовала прилив каких-то небывалых сил, которые озарили все вокруг радостным солнечным светом.

Первые дни и даже годы шли спокойно. Серпухов устроился на завод по своей прежней специальности. Галина ходила на фабрику. Хотя муж и хорошо зарабатывал, но она так сроднилась с работой, что не могла ее оставить.

— Ну, что я дома делать буду, — каждый раз говорила она мужу, когда он предлагал ей оставить работу.

— Работа и дома найдется, — в свою очередь отвечал муж.

Но Галина не соглашалась. Дети подросли, в школу пошли, хлопот с ними стало меньше. Хозяйства у Серпухова, как у каждого городского жителя, почти никакого не было, а постирать белье, убрать квартиру и обед приготовить жена всегда успевала. Да и муж не стоял в стороне. Не успеет зазвенеть будильник на столе, как он вставал и делал все, что мог, помогая жене. Временами Галину охватывало состояние какого-то неземного, легкого и окрыляющего счастья. Ей хотелось в такие минуты куда-нибудь идти, улыбаться людям, солнцу, зеленым деревьям, птицам. Только говорить она не могла. Она могла только смотреть и слушать.

В тот раз, когда Галина подошла к фонтану, Никулин увидел ее в таком состоянии. Ей было особенно радостно еще и потому, что муж очень внимательно отнесся к какому-то новому соседу по квартире, на вид очень несчастному и бедному человеку. «Он может жалеть не только меня и моих детей, но и других людей», — с особым чувством подумала о своем Ване Галина.

Когда она возвратилась домой и Серпуховы всей семьей уселись за стол, новый сосед по фамилии Кирик пришел к ним снова.

— Пришел знакомиться, если примете, — улыбаясь, произнес гость. — А то живем через стенку, а друг друга не знаем.

— Мы познакомились, кажется, — сказал Серпухов.

— То не так, — загадочно произнес Кирик.

Невысокий, худенький, с осунувшимся лицом, он являл собой очень жалкий вид. Большая белая шевелюра украшала его голову. Серенький коверкотовый костюмчик, простая ситцевая рубашка, поношенные туфли говорили о бедности. И вдруг он выхватил из кармана бутылку водки и поставил ее на стол.

— А зачем вы водку покупали? — упрекнула его Галина:

— Для знакомства, — неожиданно бойко ответил Кирик. — Да сегодня и суббота, сам бог велит выпить.

— Это не обязательно, — недовольно заметил Серпухов, вообще не признававший ничего спиртного.

— Нет, уж я привык такие дни отмечать.

Хозяева, как сговорившись, одновременно посмотрели на своего нового соседа и у каждого мелькнула мысль о том, как можно ошибиться. Кажется, новый сосед был беден потому, что пропивал деньги. «Нашел чем хвастаться, — подумала Галина. — Отмечает «такие дни», а сам в ситцевой с заплатами рубашке ходит». Серпуховы не могли скрыть своего недовольства. Галина поставила на стол закуски, но сидела недолго. Кирик о чем-то пробовал рассказать, с жадностью выпил налитую водку, а потом поднялся и, не попрощавшись, ушел.

Через несколько минут раздался стук в окно. Серпухов вышел на улицу.

— Скажите, здесь живет грузчик Кирик? — спросил его какой-то парень, выйдя вперед.

— А ты кто будешь? — в свою очередь спросил Серпухов.

— Я с базы «Главлегсбыт». Меня прислал управляющий вызвать его на работу: срочный груз прибыл.

— Стучи в следующее окно.

Стук в окно застал Кирика за бритьем. Увидев, как какой-то парень взмахом руки вызывает его к себе, он наскоро вытер мыло, оставшееся на недобритых усах, и вышел.

— Я от Васи, — сказал парень. — Он ждет тебя.

— А где он?

— Да вон в той пивной.

— Зачем я ему нужен?

— Не знаю, о чем-то поговорить хочет. Заодно и по сто грамм пропустить.

Закрыв на замок дверь, Кирик быстро вышел.

VI

Поздно вечером в своем кабинете майор Бородин слушал доклады Никулина и Майбороды.

— Самое главное, товарищ майор, мною установлено, что грузили тюки с тканью на полуторку, но неизвестно на какую. Автоинспекция сообщила, что в городе имеется всего тридцать семь полуторок.

— Нужно проверять все, — перебил майор Бородин.

— Понимаю, товарищ майор. Но это работа очень громоздкая: нужно поднять все путевые листы.

— Подключите автоинспекторов, но машину нужно найти любым путем.

— А у вас что? — спросил Бородин, обращаясь к Майбороде.

— Женщина, которая торговала шелком на рынке, больше не появлялась, но одна из них приходила к Крамову.

— Оставьте вы этого Крамова! — вспылил Бородин. — В один голос — Крамов, Крамов! Я Крамова знаю двадцать лет, был с ним на войне и знаю его лучше кого-нибудь другого. Вот весовщицы, говорят, живут на широкую ногу, не по средствам. Вы разговаривали с ними?

— Ничего определенного, — ответил Никулин.

— Та-ак, — протянул Бородин. — Всегда должен быть план поисков. Выделите главные факты, а затем уже пробуйте действовать. Документы на погрузку исчезли. Грузили на полуторку. Погрузка велась ночью. Видимо, работали грузчики, кто-то из шоферов. Материал пока не продавался на рынке. Весовщицы откуда-то берут деньги. Вот вам и главные факты. А вы все о Крамове, — снова недовольно проворчал Бородин.

Раздался телефонный звонок. Бородин быстро взял трубку. От гнева усы у него стали почти торчком.

— Товарищ майор, докладывает постовой из парка культуры и отдыха, — услышал Бородин знакомый голос. — Здесь только что убит человек.

Бородин резко выпрямился, глаза его округлились, лицо скривилось: он не хотел верить услышанному.

— Где это произошло? — строго спросил он.

— На берегу реки, километрах в полутора от парка, возле малого моста. Убийство совершено огнестрельным оружием.

— Охраняйте место происшествия, сейчас мы выезжаем.

Бородин положил трубку.

— Вот так, — сказал он после долгой паузы. — Когда вслед за одним преступлением совершается второе, мы невольно связываем их вместе. Иногда это подтверждается потом, но сейчас нужно выяснить обстоятельства последнего преступления. Оно серьезнее прежнего. Поедемте со мной!

Они быстро покинули кабинет, сели в машину и поехали туда, куда уже были вызваны судебномедицинский эксперт, прокурор и следователь.

Труп убитого лежал на лужайке среди утоптанной большой травы, почти у самой воды. Со всех сторон лужайку обступили многолетние липы и вербы, ветви их свисали чуть не до самой земли. При свете фар в центре лужайки Никулин заметил одинокий пенек, накрытый газетой. На нем стояла бутылка с недопитой водкой и два стакана, консервный нож. Вокруг было разбросано множество окурков папирос. Недалеко от пенька валялись две пустых пол-литровых бутылки от водки. Никулин поднял их и стал внимательно осматривать при ярком свете фар. На одной из них были видны следы пальцев.

— Товарищ Бородин, — почти шепотом произнес Никулин. — Хорошо видимые следы пальцев…

Бородин осторожно взял бутылку и осмотрел ее.

— Да, следы хорошо заметны.

— Здесь уже что-то да есть, хоть небольшой ключ к развязке, — вздохнув, произнес Никулин.

Бородин не ответил. Он внимательно приглядывался к лежавшему на земле убитому человеку.

— А знаете, — сказал он, будто бы между прочим, Никулину, — никак не могу определить, кто он был по профессии. Вот наколки на руке — череп и кости. А что это обозначает?

— Пытаетесь соединить вместе одно и второе преступление? — спросил Никулин.

— Нет, — неопределенно ответил Бородин.

— Убит тремя выстрелами, — проговорил судебномедицинский эксперт, склонившийся над трупом, и затем добавил: — С близкого расстояния.