Марина Цветаева - Тетрадь первая Страница 21

Яблони сторожевые

Ибо на тебе, шиповник.

Капли сердца моего

Так,

Кануть безвестно!

Элизиум! Братство лесов!

Рай мой древесный!

Заживо ризы раздарив

[…]

Посмертное струенье ив

Принять при жизни.

Так, в судорогу ваших дел —

Всей благостью потусторонней

Золото моих волос

Тихо переходит в седость

Не жалейте: всё сбылось

Всё в груди      — спелось.

Спелось — как вся даль слилась

В стонущей трубе окрайны.

Господи! Душа сбылась, —

Умысел твой самый тайный.

Не твердите мне, что — рус

Волос мой

Ранней седостью горжусь:

[…]

Несгорающую соль

Дум моих — ужели пепел

Фениксов отдам за смоль

Временных великолепий.

Да и ты посеребрел,

Спутник мой! К громáм и дымам

К молодым сединам дел —

Дум моих причти седины.

Горделивый златоцвет,

Роскошью своей не чванствуй!

Молодым сединам бед

Лавр пристал — и дуб гражданский.

(Не окончено и в Ремесло не вошло — а могло бы.

Около 20-го сентября 1922 г.

Горние Мокропсы, близь Праги.)

Но до Господа дойдут

Рёвы | труб.

Зовы |

             зов

Утробы завóдской

Сброд      и картузов

Сиротство, сиротство!

На вытяжку — корпуса

Рабочий поникший

С ребенком, что родился

Сегодня  | — для них же

Намедни |

<Справа от наброска, поперек страницы:> Отголоски пражской Свободарни [107].

Все жалобы к Богу несет труба.

…Где начало правды, где схлынул жир

Дорогих квартир

Где                и столько дыр —

В смерть — и выход в мир.

Бедному на том свете дадут шубу, богатому — душу.

На корысти — коросте —

Так блаженно и просто: другая жизнь.

Где из свалочной ямы

Первым сядешь за стол.

Юных ангелов седость,

Седость ранних монархов

Оттого что так рано мой волос сед —

Обещаю и знаю, что смерти нет.

Где кажется дадут: поэтам — хлеб,

Богатым — душу.

Как казачьи набеги

Лихорадки крапивной

(Любовь)

И улыбаясь молодости бурной

Я голову свою несу как урну.

Опомнись же! Вторая четверть века!

Что делаешь?

            — Да уж который год

Бесчувствую и провожаю реку

Души своей и радуюсь: растет.

На требованья жилистого века

И женскую      : тридцатый год!

Бесчувствую и провожаю реку

Души своей, и радуюсь: растет!

На требованья жилистого века

Что делаю? Да уж который год

    действую |

Бесчувствую | и провожаю реку

Души своей, и радуюсь: растет!

(28-го сент<ября> 1922 г.)

Если камень летит — в меня он.

С крыши камень упал — в меня он.

Или тот, лавролобый,

В чащах Дафну узрев?..

Радуги переброс.

Лбов — тихая обуреваемость.

В упокоенный плеск

Струений тростниковых.

Лысеющие леса

NB! Мельницу с одним окном, ручей, горбатый мостик.

Проводы реки.

Ива, древо скорбящих.

Разрозненные голоса

Арфы Давидовой.

Посмертный скарб.

25-го русск<ого> сентября 1922 г., день С<ережи>ных имянин, полковой праздник марковцев [108] и канун моего тридцатилетия.

(Подпись под стихом «Так, заживо раздав…».)

Не цветом, а светом

Загадка решается: клен

Такая ж заплата

Как        слово: любовь.

Ложь: пурпур и злато,

Ложь: киноварь, бронза и кровь

            Спетом

[…]

Не цветом, а светом

Загадка решается: лес

Осенний…

Аминь и Осанна!

Иного не вспомнят уста

Пресветлая осень,

Какое подобье избрать?

(Хождение возле: «Не краской, не кистью».)

27-го р<усского> сент<ября> — 10-го нов<ого> Окт<ября> 1922 г.

Даль, в верстовых столбах пошедшая ввысь.

Все поезда — в Бессмертье, по дороге — Россия.

Все поезда — в Бессмертье, полустанок — Россия.

Лестницей ребер, рук —

Тел воскресающих…

Дух, справившийся с прахом

Шелесты фольги

(NB! шелест засохшей листвы на дубах — точный шелест фольги.)

То благовествую, что сама

Нынче лишь узнала:

В строгой постепенности псалма,

Зрительною скáлой…

То живописую что сама

Нынче лишь узрела

                 клочья…

Просыпаются — кто в чем успел

Лечь на сон бессрочный

Старческих, не знающих сего,

Отроческих — птицы…

Вихрь седобородый…

Вяз седобородый…

Смертная жизнь:

       м |

Слабых | — сеть

Дерева жизнь:

Славу петь!

Я знаю:

Такая же будет сквозная —

Та роща…

Хочешь? Помоги

Вспомнить! На иконках —

Шелесты фольги,

Проволочек тонких…

Сухие дубы — как елки с украшениями — когда нечаянно качнешь.

В этой стране —

Песни в цене!

         — так опаду

    … — и так восстану!

NB! Непременно старого Давида!

…День когда тьма от света

Отделена была. Столь наг и чист

Свет, что три ночи сряду

Стихи забрасываю: каждый лист —

Целою Мессиадой!

Тетрадь откладываю: каждый лист —

Целою Мессиадой!

В сиром воздухе загробном —

Перелетный рейс…

Сирой проволоки вздроги,

Повороты рельс…

Точно жизнь мою угнали

По стальной | версте —

      двойной |

В сером мороке — две дали…

(Поклонись Москве!)

Точно жизнь мою убили.

Из последних жил

В сиром мороке в две жилы

Истекает жизнь.

Две продольности и встречный

Гром: железа речь.

Разве некой поперечной

Посередке лечь?

Разве некой поперечной

Не победа — лечь?

Под колесами не слышно

Рельс, не видно рельс.

Разве поезд — только поезд

И его ли ждешь?

28-го Октября по новому (Октябрь всегда пишу с большой буквы, из-за того — московского) вечером, в 11 ч. 20 мин. — на щеке — паук. (Espoir [109].)

Не нáдо вам моéй любóви!

Обманываю вас —

Панóве!

В Сочельник кончила Мóлодца. За два месяца — ни стиха.

Зов —

Прародины.

Можжевельник монашествующий.

Что любовную любовь

Отбываю, как повинность.

Растворяю окно: гора или облако?

(Не стих, запись)

Хочу написать Окно (за кисеей).

Запись одной весны (книга). Устрашает необходимость фабулы. Люблю не людей, но души, не события, а судьбы <под строкой: а со-бытиё — СО ВСЕМ>. Я не умею выдумывать, брезгую вымыслом. Так прекрасно всё спелось без меня.

Не люблю из черной работы — только мытье полов: чувствую действительное унижение: долу перед прахом (который отрясают с ног). И унижение не только <пропуск одного-двух слов>, просто: мне на четвереньках — низко. Пол хорош для лежания: вытянувшись как мертвец.

Проще: не люблю из черной работы — только мытье полов: слишком помойно.

Я не изгоню из этой книги людей, они в нее сами не войдут (как в мою жизнь).

Весна: звенящее, сквозное, не оперенное.

Котел. — Платформа. — Въезд. — Колодец. — Лысая гора (можжевельник). Дубовая рощица.