Томас Ловелль - Корсары глубин Страница 29

Брюгге, как база подводных лодок, служил местом отдыха для их команд в свободное между походами время. Командиры флотилий подводных лодок разместили свои штабы в одной из старейших построек древнего бельгийского города. Здесь созревали замыслы и рождались планы действий лодок в море.

Германская база во Фландрии была неприметной, но серьезной угрозой для союзников, будучи расположенной у самого входа в Английский канал. Фландрские лодки были слишком малы, чтобы рисковать на длительный поход вокруг Британских островов мимо Шотландии, что являлось обычным и гораздо более безопасным путем в Атлантику для больших подводных лодок. Таким образом, для производства набегов в воды у южных и западных берегов Англии Фландрская флотилия должна была пользоваться путем через Канал, а этот путь был превращен англичанами в сплошную опасность для лодок. Англичане установили поперек Канала специальный противолодочный барьер. Он предназначался для всех подводных лодок, но в особенности был направлен против небольших лодок «UB», проходивших через него для входа или выхода в каналы Остенде и Зеебрюгге.

Поперек узкого пролива между Англией и Францией были поставлены три линии обороны, которые образовывали знаменитый Дуврский барраж. Первая линия состояла из сетей, увешенных бомбами. Сети были поставлены под водой, а за сетями находились патрульные суда, наблюдавшие за появлением лодок, пытающихся прорваться через сети в надводном положении. Иногда подводные лодки рисковали нырять под сети и благополучно их проходили. Но обычным способом прохода барража было следование лодок ночью прямо под сетями и игра в прятки с патрульными судами.

За сетями шел второй барьер, состоявший из мин, поставленных рядами на разных глубинах. Здесь снова находились патрульные суда, наблюдавшие за появлением подводных лодок, идущих в надводном положении, а по ночам пролив был освещен от берега до берега вспышками магния, горевшего на воде. Лодка; прорывавшаяся в надводном положении, видела себя окруженной этим поясом сверкающего огня. Однако, вспышки магния давали непостоянное пламя. Часто бывали периоды, когда часть барьера находилась в темноте. Лодки обычно ускользали за этот освещенный пояс и ожидали наступления одного из периодов темноты, а затем пытались прорываться, давая полный ход вперед. Это был настоящий риск игрока. Если темное место будет все же освещено до того, как лодка пройдет его, то появится новая графа в списке погибших подводных лодок.

Если лодка благополучно проходила сквозь эти барьеры, то на пути ее стоял еще барьер номер три. Он состоял из двух гигантских прожекторов, по одному на каждой стороне наиболее узкой части пролива. Они были столь мощны, что их лучи встречались посредине Канала и освещали весь пролив. Под этими лучами на их границе укрывались в готовности каждую минуту ринуться вперед десятки патрульных кораблей. В этих же пунктах находились дрифтера с сетями и рыбачьи суда, имевшие задачей не ловлю рыбы, а ловлю подводных лодок.

В дополнение к противолодочному барражу англичане поставили еще одну линию обороны — прямо перед Фландрской базой. Это была линия увешенных бомбами сетей и патрульных судов, расставленных в восемнадцати милях от Зеебрюгге и развернутых на тридцать пять миль вдоль берега по мелкой воде от Дюнкерка до отмелей Шельды. Для обхода вокруг барьера по его концам лодкам не хватало глубины воды. Равным образом было совершенно невозможно нырять под сети. Таким образом, появилась необходимость прохода барража ночью в надводном положении.

Англичане начали воздвигать систему сетевого барьера еще а начале войны. Они постоянно расширяли и улучшали его вплоть до ноября 1918 года. Таким образом, история Фландрской флотилии является рассказом о состязании лодок с несовершенными противолодочными препятствиями, которые постепенно становились все более и более мощными.

К концу войны союзники, главным образом англичане, практически закрыли Канал для прохода германских лодок и так стеснили действия Фландрской флотилии, что она перестала приносить большую пользу. Барражи из мин, сети и патрульные суда равным, образом объясняют, каким образом Англия оказалась в состоянии перебросить свои войска во Францию почти без всяких потерь от атак подводных лодок.

Глава XXII.

Самолет против подводной лодки.

Немцы разместили свою базу подводных лодок внутри материка в Брюгге, чтобы быть гарантированными от бомбардировок с моря. Но оставалась все еще опасность бомбардировки с воздуха. Город находился в пределах оперативного радиуса действий английских воздушных бомбардировщиков, и англичане не пренебрегали этой возможностью. Днем и ночью они засыпали Брюгге бомбами с воздуха.

«Мы так привыкли к воздушным налетам — говорил мне один из командиров фландрской лодки, — что считали их нормальным порядком вещей. В течение последнего года войны редко проходил яркий солнечный день или тихая ясная ночь без того, чтобы к Брюгге не направлялись британские бомбардировочные самолеты. Неприятельские машины летали стаями, иногда по тридцать или сорок штук одновременно. Уже издали слышался гудящий шум многих моторов, что являлось своего рода увертюрой, извещавшей нас, что представление скоро начнется. В некотором расстоянии от города находилась наша воздушная база, но наши машины всегда оказывались в подавляющем меньшинстве, а затем, когда британские воздушные стервятники стали прилетать преимущественно по ночам, наши машины оказывались вообще бесполезными, хотя бы они исчислялись тысячами. Все, что мы могли сделать в темноте, это освещать небо прожекторами и бесполезно стрелять из наших зенитных пушек. У нас их было более двухсот. Но неприятельские машины летали высоко и находились почти вне огня. Иногда мы сбивали два или три самолета, но чаще наши зенитные батареи представляли большую опасность для нас самих на земле, нежели для неприятельских машин в воздухе. Когда две сотни зенитных орудий открывали огонь и начинали рассыпать снаряды по небу, то осколки их падали со свистом вниз, заставляя нас бояться смерти от собственных снарядов. Ни один из британских воздушных налетов не дал достаточного военного успеха. Жизненные пункты нашей базы редко поражались, хотя самолеты наносили нам громадный вред. По всему Брюгге насчитывалась масса разрушенных построек. Однажды бомба разорвалась на открытом месте, где за несколько минут до того были собраны все германские офицеры-подводники, находившиеся тогда в Брюгге. На счастье в тот момент, когда бомба упала на землю, они уже разошлись.

Наши эсминцы и миноносцы, стоявшие в гавани без защиты, часто получали попадания с воздуха, хотя ни один из них не был потоплен и не получил особенно серьезных повреждений. Я помню, как однажды вернулся в Брюгге из крейсерства на своей лодке и решил отправиться в Берлин в отпуск. Когда я прибыл в порт, то мне сказали, что командир одного из наших истребителей в Брюгге болен, и я должен принять командование эсминцем, пока моя лодка будет в ремонте. Естественно, я чувствовал себя крайне мрачно, но в эту ночь произошел очередной воздушный налет, и эсминец был поражен бомбой. Ему потребовался сухой док, а я поехал в Берлин.

Что касается наших лодок, то они находились в полной безопасности от воздушных атак противника. Для таких небольших кораблей, как они, легко было выстроить надежное убежище. Мы имели постоянные лодочные пирсы, весьма вместительные сооружения, где могли стоять борт о борт двадцать пять кораблей. Пирсы были покрыты крышей из цемента, стали и гравия, более шести футов толщиной. Бомбы, которые, взрываясь на земле, рыли воронки в девять футов глубины, с трудом делали выемки в этих хорошо построенных крышах. Главные убежища для подводных лодок находились в Брюгге, но небольшое количество их имелось и вблизи мола в Зеебрюгге.

Если подводные лодки были укрыты от опасности с воздуха в порту, то совсем другое дело было, когда они находились в море. В боевом поединке между самолетом и подводной лодкой всегда имелся привкус странности и парадоксальности, и этот новый тип состязания нашел свое широкое применение в тех водах, где оперировали корсары нашей Фландрской флотилии.

Фландрские подводные лодки действовали в районах, расположенных очень близко от английских аэродромов, поэтому, когда бы наша подводная лодка ни выходила из Зеебрюгге, она должна была, бдительно наблюдать за облаками или за ослепляющим солнцем, под прикрытием которых часто производились воздушные атаки. Воздушные охотники за лодками были особенно склонны к вылету из-под солнца.

Будучи совершенно укрытыми в ослепляющем солнечном блеске, они часто совершенно неожиданно налетали на нас, не давая времени на погружение. Если подводная лодка имела зенитную пушку, то она, конечно, могла принудить самолет держаться на почтительной высоте. Однако, неприятельские летчики обычно не обращали внимания ни на орудия лодки, ни на что другое. Они быстро спускались вниз, сбрасывали свои бомбы и затем так же стремительно улетали. Наиболее выгодным для лодок было уклонение от воздушных атак путем погружения. Но для того чтобы избежать бомб зоркой боевой птицы, надо было не только погружаться, но и уходить на глубину, так как в тихую погоду лодка, находящаяся на перископной глубине, была так же хорошо видна воздушному разведчику, как и находящаяся на поверхности. А во многих местах у фландрского побережья глубины были так малы, что подводные лодки часто совершенно не имели возможности погрузиться на безопасную глубину.