Леонид Васильев - Судьбы дорога Страница 4

– Хорошие у тебя друзья, нужные, – согласился капитан, – народная мудрость гласит: «Не имей сто рублей – а имей сто друзей». Эта мудрость актуальна во все времена.

– Есть еще и другая мудрость: «Не имей сто рублей в облигациях – а имей сто друзей в организациях».

Анатолий, пребывая в прекрасном настроении, смотрит в боковое стекло, радуясь краскам лесного пейзажа. Возле дороги низина густо заполнена частоколом высоченных молодых сосен, они, словно раскаленными стрелами воткнувшись в землю, покачивают оперением на ветру. Всюду ощущается стойкий запах увядающих трав, грибов. Анатолий вспоминает: «Мать белые грибы сушила в русской печи на противне. В доме пахло горячим белым хлебом. А вообще, взять бы в руки краски – масляные или акварель, да нарисовать всю эту красоту для любования».

Анатолий все острее ощущает влечение к краскам, конечно пейзажи можно запечатлеть на цветную фотопленку, но это все не то. Там, в Афганистане, офицер Воробейчик рисовал портреты сослуживцев карандашом, сходство получалось, но живопись – это удел талантов.

От размышлений Анатолия отвлек Семен.

– Скоро наступит сезон охоты на копытных, придется попотеть. Труднее всего охотиться по глубокому снегу, оденешь маскировочный халат и идешь тропить зверя. За день так упахтаешься, что из последних сил волочишься домой.

Егерь вдруг рассмеялся, а капитан любопытно глянул на товарища.

– У нас на работе случай был, – рассказывал Семен, – один из наших промысловиков привез на лошади сдавать отстрелянного лося. Подъехал к складу, перетаскал тушу на весы, а кладовщик, наблюдавший за ним, говорит: «Уважаемый, что это у твоего лося передних ноги – три, а задних, в которых мяса много больше – одна». Мужик, краснея, отвечал: «Я его таким добыл, видать таким уродился». Дело дошло до проверки. К хозяйке пришел участковый, спрашивает: «Показывай, Дарья, где хозяин лосятину прячет?» «Вот тут, кум, в кладовке все продукты храним», – показала хозяйка пустое хранилище. Так и ушел ни с чем блюститель закона. Жена-то у егеря сметливой оказалась. После отъезда мужа она в кладовке обнаружила не соответствие и перетаскала тушу второго лося, предназначенного для себя, к соседке, а потом ругала мужа: «Совсем осторожность пропил»!

– Каждому, ведь, хочется улучшить жизненные потребности, – продолжал Семен. – Наш приемщик пушнины закончил московский пушно-меховой техникум, он принимает заготовленное нами меховое сырье: шкурки бобра, ондатры, куницы, норки и другое. Этот «шкурник» долго трясет мех, расчесывает, опять трясет, дефекты ищет, а потом предлагает: «Давай, я у тебя приму пушнину без квитанции?» А потом этот делец продает шкурки на рынке за тройную цену.

– Охотники идут на это? – спросил Воробейчик.

– Бывает. Те, кто перевыполнят договор добычи, соглашаются, но это все незаконно. Такого могут лишить права охоты, Анатолий, ты лекарства купить не забыл ли?

– Были бы они, – отвечал инвалид, – кое-что приобрел, но за основным рекомендовали приехать в следующий раз.

– Вечно у них так – нет в наличии, – буркнул Семен.

– Может оно и к лучшему.

– Странно, это еще почему? – удивился егерь.

– В этой аптеке путем прямого попадания я, кажется, получил контузию.

– Чего, чего? – хохотнул егерь.

– Контузию! – говорю.

– Вот так дела? – присвистнул Семен, – теперь уж и в аптеках калечат?! Ну, и кто тебя там шарахнул?

– Эх, Семка, рассказывать долго.

– Да и дорога не близкая, давай, «колись».

Однако капитан молчал, а друг, понимая его душевное состояние, на откровенном разговоре не настаивал, но заметил:

– Вам-то в ресторане было хорошо: и награды отметили, и за знакомство, а мне – водителю, возлияние запрещено. Вот приеду домой и тогда с устатку, за прожитый день воздам.

Воробейчик чему-то усмехнулся, Журавлев это заметил:

– А что ты улыбаешься?.. тебе-то хорошо.

– Я не про это, – госпиталь вспомнил, был там один подранок. На обходе врач его спрашивал:

«Как самочувствие, больной?» Тот отвечал загадочно: «Если взять за норму – полтарашку спиртного, то здоровье мое улучшилось всего граммов на десять». Доктор, помолчав, говорит: «Вы так много пьете?» «Что вы, но вернусь в деревню и на радости, что остался жив, обязательно у соседки куплю полтарашку перегона, у нее хороший, знаете ли, перегон». «Вам спиртное абсолютно противопоказано, – упреждает доктор, – только разве что для наружного натирания».

«Не беспокойтесь, доктор, небольшие дозы и внутри хорошо притираются»…

Друзья в хорошем расположении духа въехали в родной поселок – Озерный. Машина, скрипнув тормозами, остановилась возле калитки дома Воробейчика, шофер Семен тронул капитана за плечо:

– Толя, поедем ко мне, продолжим праздник, мне скучно одному, да и семья обрадуется гостю.

Воробейчик, обдумывая предложение, посмотрел егерю в глаза и, собравшись с мыслями, сказал:

– Семен, посмотри, уже темнеет, неудобно перед твоей семьей, давай встретимся в другой раз.

– Хорошо, – весело отозвался водитель, – я завтра подъеду к тебе. Ну, до встречи!

Попрощавшись с другом, Анатолий присел на лавочке возле палисадника. В доме свет не горел, вероятно, мать уже отдыхает. Капитан устало потянулся до хруста в теле, навалился спиной на изгородь, мечтательно глядя в небо. Прошедший день подарил ему много добрых впечатлений. Он никогда не забудет посещение храма и молебен, встречу с военкомом Бородиным, но еще большие чувства он испытал, встретив в аптеке Наталью Анатольевну, теперь потеряв покой. Воробейчик наслаждался вечерним закатом, теплом ушедшего дня, а в памяти его печальным светом далеких звезд, калейдоскопической сменой впечатлений, вспыхнули рифмы слов.

Я видел – как звезда упала.Был тихий вечер и рекаВ туманных клочьях ускользалаЗа хвойный ропот сосняка.

Она сверкнула в синем мраке,От ближних сел за сотни верст.Наверно, сельская собакаОблаяла, поджавши хвост.

Ее полет мгновенной вспышкойНе опалил усмешку зла.И равнодушны, словно шишки,Другие шишки без числа.

Быть может тайна есть и в числах —Неисчислима чисел рать.Не разгадал в полете смысла,Не смог желанья загадать.

Как много в нас желаний тайных,И есть у каждого одно,Оно всегда необычайноИли мечтою рождено.

Голодный хочет жизни сытой,Влюбленный радости вдвоем.И до поры желанье скрытоУ всех, и в малом, и в большом.

А я шепну не в след, упавшей,А той, заветной, в синей мгле:«Пусть завтра будет в жизни нашейТакой же вечер на земле».

Глава четвертая

Фока Букин, по жизни – свободный «художник», в поселок Озерный вернулся ночью под лай соседских собак. Открывая в доме входную дверь, ее петли, давно не смазанные, простонали сухой пьяной глоткой, вероятно перепугав мышей, вышедших на промысел. Хозяин свет не включал по причине сюрприза жене. Нащупав в углу вешалку и, сняв верхнюю одежду, освободился от обуви.

Из спальни доносился сонный храпоток. «Спит Дунька» – сообразил Фока. В доме ни души. Он присел на край кровати и уловил запах вина. Через окно едва пробивался свет источенной луны.

Дуня почивает в ночной сорочке, из которой большой булкой вывалилась грудь. Это Фоку взбодрило: самое время совершить супружеский долг. Он молча обследует географию тела жены, а она, подобно лодке с поникшими парусами в безветрие, плыла в бесчувственную даль.

Муженек забрался под одеяло, навалился, а Дуняша, не открывая глаз, полусонно спросила: «Вань, ты?.. Коль, ты?.. Ты, что ли, Костя?..»

Фока притих, вычисляя поселковых мужиков, в его отсутствие скрипевших дверью. Но ответа на этот вопрос не нашел, потому, как Дунька фамилий не называла. Муж недовольно буркнул: «Всех назвала, аль нет»?

– Фока, это ты что ли? – открыв глаза, удивилась Дуня.

– Здрасте, узнала?!

– Ты где шлялся, целый месяц?

– Деньги зарабатывал.

– А где деньги?

– В мешках.

– Покажи мешки?

В ответ Фока показал на мешки под глазами.

– Всю сумму спустил, бессовестный?..

– Понимаешь, друзей встретил, с кем не бывает: «А мне всегда чего-то не хватает: зимою лета – осенью весны. Эх, Дуня ты, Дуняха, Дуня – толста ряха,» – тихо пропел Фока Букин.

– Ладно. Не порти, хоть песню-то. Шагай завтра на поклон к механику, да просись на работу, че без дела шляться? – шумела сожительница.

– Была бы шея, а хомут всегда найдется, – зевнул Букин.

Вообще-то Фоку Букина считать однообразным было бы несправедливо. Да, он любит гульнуть: выпить может в любое время дня и ночи. Но люди, его знающие, порой им восхищаются, как мастером на все руки. Он отремонтирует любой вид техники, электропроводку проведет по всем правилам пожарной безопасности, как настоящий электромонтер. Все у него ладится, все сделает, надо лишь его застать пораньше, пока он не усугубил – «Утро туманное». Дружба с «зеленым змием» круто изменила оплот Фоки. Он стал вроде – лодки без руля, предоставленной всем ветрам. Настоящая жена Букина покинула его с двумя малолетними детьми, уехав куда-то за пределы республики.