Геннадий Падерин - Ловец ураганов Страница 4

Я просматриваю тетради, страницу за страницей, страницу за страницей, и на каждой — все тот же неизменный, обведенный циркулем круг, внутри которого все те же неизменные, аккуратно заштрихованные блямбочки. Неизменные? Нет, здесь вот они меньшего размера и другой формы, чем там, а вот тут их стало значительно больше и они передвинулись ближе к центру круга…

Все подлежит учету — и количество пятен, и размеры их (бывают пятна, превосходящие по площади поверхность Земли), и местоположение на солнечном диске, и сама форма. Твердо, например, установлено, что если пятна имеют простую форму и расположены на периферии видимого диска, активность Солнца не угрожает выйти за пределы «нормы», зато стоит пятнам увеличиться в размерах, обрести усложненные очертания и приблизиться к Солнечному центральному меридиану, а то и пересечь его, энергия выброса плазмы (а следовательно, и корпускул) может подскочить до степени взрыва. Словом, жди тогда на Солнце извержений, а на Земле — метеорологических катаклизмов.

Страница за страницей — день за днем. Пропущены лишь дни сплошной облачности, когда солнечные лучи не смогли раздвинуть тучи хотя бы на минутку.

Дьяков начинал не на пустом месте, не говоря уже о прошлом — о работах Гершеля, Араго, Фламмариона, об исследованиях астрономов XIX и XX веков, изучением влияния Солнца на земную атмосферу занимались многие крупные современные ученые, такие, как Г. Тихов, М. Жуков, Л. Вительс, Э. Лир, Б. Рубашев, А. Чижевский (СССР), А. Данжон (Франция), Р. Крейг, Р. Шапиро, В. Робертс (США).

Дьяков начинал не на пустом месте, но он поставил перед собой задачу, которую до него никто даже и не пытался решать: довести теоретические изыскания до практического применения — до предсказания погоды на основе наблюдений за процессами, происходящими на Солнце, до предсказания погоды не вообще на земном шаре, а в заданных районах на данный отрезок времени.

День за днем, страница за страницей — солнечный диск и пятна. Более десяти тысяч точных, скрупулезно точных копий пятен «на данный день».

А кроме того, собраны и изучены таблицы пятнообразования за десятки предыдущих лет, запрошены и проштудированы данные многолетних наблюдений за поведением атмосферы на метеостанциях Сибири, Арктики, Дальнего Востока, по крупицам — из старых журналов, из газет — выписаны сведения о наводнениях, ураганах, необычайно сильных снегопадах, морозах, терзавших планету в прошлые века.

— Хотите посмотреть?..

На только что освободившемся столе вырастает взамен прежнего новый террикон, уже из других тетрадей.

«„Санкт-Петербургские ведомости“, 29 января 1768 года.

Из Мангейма (Германия). С начала сего года стужа день ото дня умножалась и третьего дня поутру до 11, а вчера уже до 14 градусов под студеным пунктом по реомюрову термометру доходила и так самую большую стужу 1740 и 1742 годов действительно превзошла…»

«„Московские ведомости“, 30 мая 1768 года. Из Стокгольма. Из лежащего на острове Эланде города Борк-гольма получено известие, что марта, 18 дня была там столь сильная буря, что оною повредило не только много домов, но и сломало 24 мельницы, из коих одну на 20, а другую на 12 аршин снесло…»

«Москва. „Вечерняя газета“, 16 февраля 1868 года. Из Либавы. В западной Курляндии во второй раз в продолжение этого месяца прошли сильные бури с проливным дождем, не прекращавшимся в течение нескольких дней. Это причиняет наводнения…»

Дьяков начинал не на пустом месте, но не будь терриконов всех этих рисунков, таблиц, выписок, вырезок, фотографий, каждодневных дневниковых записей, диаграмм, вычислений — не будь этих терриконов «породы», не выдать бы ему на-гора и «руды». Когда вся эта груда материала была систематизирована и осмыслена, когда тысячи копий солнечных пятен «на каждый день» были положены рядом с тысячами сообщений о снегопадах, ураганах, наводнениях или, наоборот, засухах, приходящихся на эти самые дни, таинственный шеф-повар, орудующий на протяжении миллиардов лет на кухне погоды Земли, вынужден был снять шапку-невидимку и надеть обыкновенный поварской колпак, различимый человеческим глазом.

Фронт окклюзии

Ученые как-то попытались замерить энергию, выделяемую во время обычной по силе грозы: она примерно эквивалентна энергии взрыва полутора десятков водородных бомб. А для того чтобы вызвать искусственный шторм на море, пришлось бы кидать по одной бомбе в секунду. Само собой, когда такая слепая сила обрушивается на обитаемые берега, добра не жди.

Я подумал об этом, вспомнив высказывание академика Н. И. Вавилова о долгосрочном прогнозе погоды: он поставил эту проблему в один ряд с первостепенными задачами современной науки.

Конечно, не из-за одних стихийных бедствий. Важнейшим потребителем метеорологической продукции всегда было и будет сельское хозяйство. Известно, что две трети посевных площадей в нашей стране лишены устойчивого увлажнения, и здесь значение своевременного предвидения погоды невозможно переоценить.

Американцы применили к проблеме денежное измерение. Результат такой: если повысить точность долгосрочного прогнозирования хотя бы на 5 процентов, чистая прибыль — 18 миллиардов долларов в год.

Ну, а какова точность, сколько очков из десяти возможных выбивают снайперы метеорологической службы? Увы, не более шести. Отсюда нередки случаи дезориентации, что приводит к пагубным последствиям. В 1950 году, например, неверное предсказание погоды в горных районах страны, куда перегоняли на зимовку скот, обернулось гибелью многих гуртов.

Почему же, вправе спросить читатель, метеорологи не воспользуются достижениями Дьякова?

А все потому, что спор между астрономами и метеорологами продолжается. У Дьякова в специальной папке собраны вырезки и выписки из газет, журналов с высказываниями ученых, касающимися этого спора. На папке — карандашная надпясь: «Фронт окклюзии».

— Что это?

— В метеорологии фронт окклюзии — зона соприкосновения теплых и холодных масс воздуха, колыбель циклонов, а в данном случае… Понимаете ли, в папке собраны прямо противоположные высказывания.

— И на стыке этих взаимоисключающих мнений тоже зарождаются циклоны?

— Только на газетных и журнальных страницах…

Дьяков достает из стола большой белый конверт с фирменным оттиском Академии наук СССР. Читаю письмо:

«Присланные вами материалы по вопросу связи гелиофизических явлений с циркуляционными процессами в тропосфере и о разработанном вами методе предвидения погоды на длительные сроки были просмотрены, по поручению Отделения наук о Земле АН СССР, крупными специалистами в области изучения погоды и климата. По мнению специалистов, постановка вашего доклада при Отделении наук о Земле в ближайшее время нецелесообразна»..

Что же, мнение вполне определенное, выражено без экивоков. На том автору письма и поставить бы точку. Ан, нет!

«Вместе с тем накопление соответствующих данных полезно, учитывая, что в целом вопрос о связи процессов на Солнце и в земной атмосфере еще во многом неясен».

Перечитывая письмо, думаю: может, не стоило вот так отмахиваться от Дьякова…

— Как долго вы намерены у меня пробыть? — спрашивает хозяин. И не дав ответить, поправляется: — Не подумайте, что вы успели надоесть мне. Просто я прикидываю, когда сводить вас на вершину Улу-Дага.

— А что там?

Вместо ответа Дьяков протягивает любительский снимок: одноэтажное каменное здание, над крышей — башенка с астрономическим куполом.

— Правда, чем-то похоже на Пулково? — по его лицу струится детская улыбка. — На главное здание Пулковской обсерватории?.. В миниатюре, конечно.

На фото — новая метеостанция на горе Улу-Даг. Точнее, метеостанция плюс обсерватория. Симбиоз в мире архитектуры. И в метеорологии, само собой.

— Приглашаю на новоселье… Главное, у меня будет теперь зал. Ну, не зал — зальчик, пятьдесят мест, но все равно я ликую, а то как придут на экскурсию школьники, не повернуться с ними…

Помолчав, добавляет, почему-то понизив голос:

— Знаете, когда поднимаюсь туда, каждый раз ощупываю все оборудование — не блазнится мне? Ведь все новехонькое. Частично — импортное. Из Франции. Наше — еще куда ни шло, а там — валюта же. Чистоган. Пять тысяч золотых рублей!..

Опять уходит на какое-то время в себя, а после паузы доверительно признается:

— Право, даже неловко, этакие на меня траты у государства. Прямо как на институт какой исследовательский!

Конечно же, мне интересно узнать подробности, связанные с его «восхождением» на Улу-Даг.

— Завтра, — отмахивается он. — С утра. А сейчас, если вы еще способны к восприятию, хотелось бы досказать насчет того, каков характер воздействия на атмосферу корпускулярного излучения. Ведь что происходит.