Питер Смит - Бой неизбежен! Страница 42

Командир третьего британского эсминца «Энкаунтер» вспоминает:

«Я полагаю, что первым их заметил «Хотспур», а «Гриффин» и «Энкаунтер» начали преследование. Все проходило совершенно спокойно, однако, когда мы подошли к Гибралтару, нам приказали прекратить слежение и вернуться к патрулированию. Разумеется, мы не имели представления, что там происходит между Гибралтаром и Уайт-холлом, так как не работали на этих частотах и не имели нужных шифров».

В 5.55 Норт радировал капитану 2 ранга Лейману: «Прекратить преследование, возобновить патрулирование». Лейман был страшно поражен этим приказом.

«Подумав, что допущена какая-то грубая ошибка, я отправил Норту еще одну радиограмму, сообщив, что веду слежение, но сам до сих пор не обнаружен французами».

Позднее Лейман более подробно изложил свои ощущения в этот момент.

«Я считал, что вишистская эскадра, вышедшая из Тулона в неизвестном направлении, представляется крайне подозрительной. Я был совершенно уверен, что потребуется мое присутствие в Гибралтаре, особенно вследствие нехватки кораблей для сопровождения «Ринауна». Я знал, что мы проводим какую-то крупную операцию в Атлантике, но не знал, что ее целью является захват Дакара. Зато Норт это знал. Я чувствовал, что просто обязан следить за французами в ожидании приказа Норта и/или Адмиралтейства перехватить их. Любая задержка привела бы к потере драгоценного времени и, что более важно, к потере контакта с эскадрой вишистов. Получив приказ прекратить преследование и возобновить патрулирование, я мог сделать лишь один вывод: Адмиралтейство приказало командующему морскими силами Северной Атлантики позволить французам без помех пройти пролив. Мне кажется, это был самый удобный случай вспомнить слепой глаз Нельсона».

Однако, несмотря на свое несогласие, капитан 2 ранга Лейман выполнил приказ Норта. 3 эсминца развернулись и пошли на восток, возобновив поиск подводных лодок. Французские корабли вскоре растаяли в дымке на западе. Поднявшийся туман затянул пролив.

Этот туман особенно сгустился перед рассветом. Французы сообщают, что они были вынуждены снизить скорость, поэтому возникли опасения, что эскадра не сможет выдержать строгий график. Но примерно через 45 минут, около 7.45, туман начал рассеиваться, и они быстро наверстали упущенное. Тот же самый туман помешал самолетам-разведчикам из Гибралтара обнаружить эскадру. Опасения капитана 2 ранга Леймана оправдались сполна.

Летающая лодка «Лондон» К-6930 взлетела от Артиллерийской пристани в 5.30, чтобы помогать эсминцам Леймана охотиться за подводными лодками. Она сообщила, что «Хотспур» обнаружил 6 французских кораблей, идущих на запад полным ходом, но сама их не видела в тумане. В 10.00 эту лодку сменил «Лондон» К-5908, однако и этот самолет не сумел заметить французские корабли.

Эсминцы Леймана в 6.05 снова повернули на запад. Прошло почти 1,5 часа, прежде чем следующий британский корабль увидел французов, которые теперь приближались к Гибралтару. Какие же действия предприняли англичане в тот момент, когда французские корабли приблизились к самой опасной точке своего маршрута? Для этого мы должны вернуться чуть назад и проследить, что происходило в штабе Норта в 5.12, когда там была получена радиограмма Леймана.

Адмирала Норта разбудили уже вторую ночь подряд. В 5.15 капитан 1 ранга Дьюк позвонил ему и зачитал первую радиограмму «Хотспура». На борту «Ринауна» собственные офицеры, тоже принявшие это сообщение, подняли адмирала Сомервилла, но на 5 минут раньше, в 5.10. Норт и Сомервилл переговорили, после чего Сомервилл начал действовать.

Позднее он писал об этом:

«Это подтвердило предупреждение, отправленное генеральным консулом в Танжере 9 сентября в 18.24. Он сообщал, что французская эскадра может выйти из Средиземного моря в течение ближайших 72 часов. Следует отметить, что источник информации ранее показал себя недостаточно надежным[5].

Я приказал «Ринауну» в течение часа приготовиться дать полный ход. Такой же приказ получил «Видетт», единственный эсминец 13-й флотилии.

Я планировал выйти в море на «Ринауне» и направиться на запад, но потом решил, что это нежелательно, так как у меня не было эсминцев сопровождения. Мы не могли рассчитывать, что «Ринаун» сможет продвинуться достаточно далеко на запад и при этом не будет обнаружен французами. Мне казалось маловероятным, чтобы эскадра направлялась в порты Бискайского залива, самым вероятным пунктом назначения выглядела Касабланка. Насколько мне было известно, политика правительства ЕВ не предусматривала запрета передвижениям французских кораблей в порты, находящиеся под французским контролем. Вероятность того, что этот переход был связан с операцией «Менейс», рассматривалась, но гораздо более вероятным считался вариант, что французы уводят эти корабли, чтобы избежать их захвата немцами в порядке ответных мер после нашей операции в Дакаре. Основанием для этого заключения послужило сообщение нашего атташе в Мадриде, отправленное 5 сентября в 18.42. Продолжительное отсутствие в Гибралтаре «Арк Ройяла» и других кораблей, приданных Соединению Н, а также уход «Барэма» могли родить подозрение, что это произошло в связи с операциями где-то на юге.

С учетом сообщения генерального консула в Танжере, отправленного 9 сентября, и телеграммы морского атташе в Мадриде 1809/10 (я получил ее 11 сентября в 8.00) я предположил, что Адмиралтейство полностью в курсе передвижений французских кораблей. Если от меня потребуется организовать их перехват, то я получу соответствующие инструкции. Поскольку таких инструкций не было, я решил, что мы должны избегать любых столкновений с французами, и что это перемещение рассматривается как благоприятное для нас, а не как враждебное».

Из всего этого можно сделать следующие выводы. Прежде всего, Сомервилл получил от Норта информацию о телеграмме Хиллгарта 1809/10 только в 8.00 на следующее утро. Во-вторых, до этого он не придавал особого значения информации Хиллгарта, и тем не менее, процитировал его телеграмму как объяснение, почему он не вышел в море. В-третьих, он считал операцию «Менейс» и высадку в Дакаре потенциальными целями французской эскадры, хотя позднее отверг такую возможность на малопонятных основаниях.

Через 1,5 часа после первой радиограммы о замеченных французских кораблях Дьюк снова потревожил Норта. Это произошло в 5.35. Прошли еще 10 минут. В 5.45 Сомервилл приказал «Ринауну» и «Видетту» разводить пары. Еще через 10 минут Норт решился на какие-то действия и отправил по радио приказ «Хотспуру»: «Прекратить преследование и возобновить патрулирование».

Прошли еще 20 минут. После телефонного разговора с Сомервиллом Норт сообщил в Адмиралтейство о своем решении:

«СРОЧНО

На морского атташе в Мадриде 1809/10. «Хотспур» заметил огни 6 кораблей, вероятно военных, идущих на запад на большой скорости, в точке 36°03′ N, 4°01′ W. Я приказал «Хотспуру» ничего не предпринимать».

Через час он отправил в Адмиралтейство еще одно сообщение:

«СРОЧНО

К моей 0617. Намерен поддерживать контакт с этим соединением с помощью самолетов, и сообщу о вероятном пункте назначения».

Здесь можно отметить еще некоторые важные моменты. Прежде всего, приказав «Хотспуру» прекратить слежение, Норт продемонстрировал, что его волнует, в первую очередь, ответственность за местные события, и что 13-й флотилией командует он, а не Сомервилл. Следует помнить, что «Ринаун» остался единственным исправным кораблем Соединения Н, находящимся в Гибралтаре. Эсминцы 13-й флотилии находились в прямом подчинении Норту. Во-вторых, решение Сомервилла разводить пары на «Ринауне» было принято раньше, чем Норт приказал эсминцам прекратить преследование. Впрочем, позднее Сомервилл поддержал это решение, так как полагал, что «агрессивные» действия эсминцев могут спровоцировать французов. В-третьих, одной из причин, почему Сомервилл не вышел на «Ринауне» в море, явилось отсутствие эсминцев сопровождения. Как мы видели, в гавани находился один «Видетт». Но здесь следует напомнить два обстоятельства. Прежде всего, еще 3 эсминца 13-й флотилии, патрулирующие в проливе, могли присоединиться к «Ринауну» и «Видетту», если бы те направились на запад. Во-вторых, приказав группе «Хотспура» прекратить преследование и возобновить патрулирование, Норт собственноручно убрал со сцены 3 наиболее современных своих эсминца. Как позднее вспоминал капитан 2 ранга Лейман: «При нехватке эсминцев в Гибралтаре почему нельзя было разрешить группе «Хотспура» продолжить безвредное преследование, вместо того чтобы удалить ее на расстояние 120 миль?»

Наконец, намерение Норта следить за французской эскадрой с воздуха и сообщить о том, куда она направится, уже само по себе было слишком рискованным. Он должен был поставить свои корабли между французами и портами Бискайского залива. Ведь поворот французов на север немедленно ставил крест на карьере Норта. Почему же он поступил именно так? Не имеет значения, насколько туманными и противоречивыми были предыдущие приказы. Адмиралтейство и военный кабинет совершенно не желали видеть корабли Виши в занятых немцами портах Атлантического побережья Франции, особенно в то время, когда над Англией витала угроза казавшегося неминуемым вторжения. Немцам требовался любой военный корабль, какой только можно заполучить, чтобы компенсировать потери, понесенные в Норвегии. Все это было совершенно очевидно. Если только у Норта не было особых приказов на сей счет, он обязан был сделать все, чтобы не дать французам повернуть на север. Он мог отправить единственную летающую лодку «Лондон» следить за французами только в том случае, когда он был совершенно уверен, что те повернут на юг. Но как Норт или Сомервилл могли быть в этом уверены? Действительно, во время беседы между собой они высказали предположение, что французы поступят так, и французы именно так поступили. Однако Адмиралтейство позднее задало вполне резонный вопрос: а что было бы, если бы они повернули на север? Одна старая летающая лодка никак не могла остановить эскадру. Это могли сделать лишь корабли, которые бесцельно торчали в Гибралтаре и вообще стремительно уходили прочь от французов. Все обвинения Адмиралтейства основывались на том факте, что Норт пальцем не шевельнул, чтобы предотвратить такой вариант. В конце концов, в его распоряжении имелась лишь одна достоверная информация: «Пункт назначения не известен».