Ю. Ганковский - История вооруженных сил Афганистана 1747-1977 Страница 45

Оценки и трактовки вопросов международной политики, широко заимствованные из западных буржуазных источников и призванные обелить агрессивный курс американского империализма, приводились в годы монархии на страницах афганской военной прессы постоянно.

Заключая рассмотрение вопроса об антисоветской, антикоммунистической пропаганде в афганской королевской армии, следует отметить, что она была направлена на то, чтобы привить солдатам и офицерам подозрительность и вражду к Советскому Союзу и другим странам социализма, подорвать и скомпрометировать традиционную советско-афганскую дружбу, а также не допустить проникновения в армию передовых идей и взглядов. С этой целью бывшие монархические круги, как показывают приведенные выше примеры, прибегали к сокрытию правды и клевете в отношении мира социализма, фальсифицировали исторические факты и события, извращали суть коммунистической идеологии и целей советской внешней политики, а также предпринимали попытки оправдать агрессивную политику международного империализма[484].

Важное место в содержании идеологической обработки афганской королевской армии, особенно ее офицеров, отводилось геополитике. Военные круги всецело взяли на свое идейное вооружение эту буржуазную теорию и на основе ее положений трактовали многие вопросы войны и современной международной политики. При этом в своей пропаганде они широко пользовались ссылками на высказывания таких геополитиков, как К. Маккиндер и Спикмен, или на заявления руководителя гитлеровского института геополитики К. Хаусхофера[485].

На основе геополитических теорий афганские военные деятели старались, например, пояснить причины возникновения войны. Не утруждая себя глубоким анализом такого сложного явления общественной жизни, каким является война, они слепо следовали выводам и трактовкам военных идеологов Запада. Особым вниманием они удостаивали фашистских теоретиков, проводя из их «трудов» обширные извлечения, оправдывавшие гитлеровскую агрессию так называемым «правом на жизненное пространство». Такой подход к объяснению причин войн был особенно свойствен печатным изданиям бывшего начальника Главного штаба афганской армии Гулама Фарука[486].

Отрицая классовые причины возникновения войн, афганские военные пропагандисты пытались вместе с тем внушить солдатам и офицерам, что соблюдение принципов геополитики является-де основным средством сохранения мира. «Мир, который не опирается на геополитику, — утверждал Гулам Фарук, — может быть длительным»[487].

Афганская военная пресса в период монархии часто печатала переводы статей из иностранных буржуазных источников, посвященные обоснованию и пропаганде геополитических теорий. Эти статьи никак не комментировались, что дает основание рассматривать их как изложение взглядов, полностью совпадавших с официальной точкой зрения. В подобных статьях приводились и злостные измышления по адресу СССР и его политики.

Вместе с тем в идеологической подготовке афганской армии всегда присутствовала пропаганда антиколониализма, имевшая в основном антианглийскую направленность. Она особенно усиливалась в дни праздника независимости, который отмечается в Афганистане ежегодно в августе. Основное внимание в ней уделялось показу героических примеров освободительной борьбы афганского народа против британских колонизаторов, а также их ответственности за отсталость Афганистана.

Но антиамериканская пропаганда в афганской королевской армии не велась. Наоборот, влиятельные военные деятели страны, как говорилось выше, рассматривая мировые события и политику американского империализма с позиций буржуазного объективизма и через призму геополитических теорий, немало усилий тратили на то, чтобы представить США в качестве страны, «вынужденной защищаться от коммунизма», который — де является «самым опасным врагом процветания американского образа жизни»[488]. Следует подчеркнуть, что идеи и лозунги антиимпериализма вообще крайне редко фигурировали в официальной пропаганде на армию. А когда они и выдвигались, то носили декларативный, безадресный характер.

Монархическая верхушка Афганистана и связанная с ней военная элита наряду с идеологической обработкой армии обращали внимание на работу среди гражданского населения, особенно среди молодежи, интеллигенции и социальных низов города и деревни. Делая при этом упор на пропаганду религиозных догм и идей национализма, они стремились сохранить свое влияние на народные массы, не допустить осознания ими своих классовых интересов, а также подготовить себе на случай возникновения каких-либо внутренних и внешних конфликтов прочный тыл и надежный резерв для пополнения армии. В связи с этим Абдурраззак Майванд, выражая взгляды господствовавших классов, рекомендовал путем пропаганды глубоко «проникнуть в душу и сердце деревенских жителей и рабочих», так как, по его мнению, «эти два класса, кроме того что они составляют основу национального сопротивления, являются в то же время и первым объектом внимания вредных движений»[489].

Однако, несмотря на все усилия в идеологической области, командование и пропагандистский аппарат афганской королевской армии признавали, что у них нет такой идеологии, которую можно было бы с успехом противопоставить появившимся в обществе передовым, последовательно демократическим идеям и взглядам. Файз Мухаммад Атефи, главный редактор армейского журнала «Да урду маджалла», с огорчением писал, что «основная причина неуспеха отсталых стран, в том числе и Афганистана… состоит в том, что у их народов не было крепкой жизненной политической идеологии». Исходя из своей посылки о том, что в современном мире «в самых трудных экономических и общественных условиях могут выстоять только те народы, которые имеют твердое убеждение и политическую веру», он настоятельно советовал «вызвать к жизни на основе научной логики новые политические и идеологические устремления»[490].

Однако это «новое» мыслилось им лишь как приспособление старых идейных концепций к потребностям капиталистической эволюции страны. Не имея возможности выйти в своих политических взглядах за рамки буржуазной идеологии и существовавших устоев, он, как и многие другие афганские пропагандисты, предлагал, чтобы «новая идеология и великие политические устремления» обязательно вытекали «из истории, традиций, религии и национальной принадлежности народа» и соответствовали «условиям эпохи и современным научным (буржуазным. — Авт.) основам»[491].

Идеологическая обработка рядового состава афганской королевской армии была более примитивной, нежели обработка офицеров. Это вызывалось тем, что солдатские массы, связанные с наиболее отсталыми слоями крестьянства, в большинстве своем неграмотные, еще не были готовы к пониманию многих теоретических положений формировавшейся в Афганистане национально-буржуазной идеологии. Поэтому их обработка сводилась в основном к воспитанию религиозного фанатизма, преданности монархии, почитания начальников и старших, слепой верности обычаям и традициям, запугиванию, муштре и разжиганию националистических предрассудков.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что правящая династия и военная верхушка, стремясь во что бы то ни стало удержать армию в подчинении, по мере активизации политической борьбы внутри страны и проникновения передовых идей в армейскую среду, особенно в ряды офицеров, старались усилить идеологическое и морально-психологическое воздействие на личный состав вооруженных сил.

Готовя армию к использованию в своих политических целях, двор и высшее армейское руководство большое значение придавали мерам по укреплению воинской дисциплины.

В практической деятельности командных кадров по укреплению дисциплины главный упор делался не на воспитание у личного состава мотивированного поведения, а на механическую муштру, направленную на выработку желаемых навыков и привычек слепого послушания, исполнительности, почитания старших и раболепия перед ними. При этом большое внимание обращалось на внешнюю, показную сторону дисциплинированности. Нельзя не заметить, что такая система насаждения дисциплины, будучи, собственно, небезрезультатной, одновременно воспитывала у солдат афганской королевской армии такие отрицательные качества, как безынициативность, отсутствие самостоятельности н творческого подхода к выполнению своих служебных обязанностей, страх перед начальством.

Афганское командование в своих усилиях по укреплению дисциплины в армии решающую роль отводило мерам принуждения. «Не нужно забывать, — заявлял Гулам Фарук, — что наказание в предотвращении нежелательных проступков более эффективно, чем поощрение».