Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр Страница 47

В патрональных автократиях из-за отсутствия разделения сфер социального действия складывается иная ситуация. Возьмем в качестве примера двух экономических акторов приемной политической семьи идеального типа: экономическое подставное лицо и олигарха. Подставное лицо низкого или среднего уровня не обладает правом пользования или контроля в отношении собственности, которой он формально владеет. Получается, что экзогенными правами на частную собственность подставного лица обладает верховный патрон, олигарх или полигарх, и это подставное лицо зависимо от своего патрона. Основная функция подставных лиц низкого и среднего уровня заключается в юридической персонализации накопленного богатства патрона, то есть в формальном владении его состоянием, которым тот не может владеть по закону. Ситуация в случае элитного подставного лица немного отличается, поскольку он также берет на себя роль управляющего подставной компанией. Так, патрон делегирует ему право доступа к своей собственности и управления ею, но права на извлечение средств, исключение и отчуждение остаются в руках патрона, который пользуется ими через неформальные связи и подставных лиц.

Чтобы оценить положение олигарха в однопирамидальной патрональной сети, необходимо вспомнить, что по сути он является элитным подставным лицом верховного патрона. В силу этого олигархи, с одной стороны, имеют те же права, что и подставные лица высокого уровня, то есть право доступа к своей собственности и управления ею. Однако помимо этого у них есть также некоторая независимость в плане исключения, извлечения средств и отчуждения. Эта независимость довольно ограниченная, так как верховный патрон может по своему усмотрению завладеть эндогенными правами на собственность своих олигархов. Вмешательство верховного патрона носит дискреционный и несистематический характер: ему не нужно соблюдать какие бы то ни было нормативные правила относительно того, когда можно вмешиваться в исполнительные решения своих клиентов и в какие именно. Кроме того, верховный патрон более или менее нормативно устанавливает неформальные ограничения на то, на что они не могут тратить свое формальное состояние. По своему воздействию и характеру эти ограничения аналогичны государственным нормативным актам, с той лишь разницей, что они не кодифицированы и неформально применяются против непокорных через негативное дискреционное вмешательство государства. Типичным неформальным ограничением для олигархов в патрональных автократиях является запрет на финансирование политических оппонентов и на создание новых патрональных сетей, поскольку это может привести к нарушению однопирамидального характера приемной политической семьи[328]. Другие неформальные ограничения могут быть связаны с оттоком капитала и наследованием, то есть перемещением имущества за границу или в частные руки наследника[329].

Вопрос о наследовании особенно интересен в случае подставного лица: поскольку он не является настоящим владельцем, большая часть имущества, которое формально принадлежало ему, передается не тем, кто был формально с ним связан (то есть его родственникам или детям), а другим членам, олигархам и подставным лицам приемной политической семьи. Верно и обратное утверждение: после смерти экономического актора можно узнать, насколько он был автономным владельцем, а насколько лишь подставным лицом, то есть какая часть капитала на самом деле принадлежала ему, а какая – патрону, который вынужден теперь, после потери подставного лица, которое выполняло роль юридического фасада, перераспределить богатство внутри своей сети. Венгрия служит здесь хорошим примером: после смерти киномагната Эндрю Вайны в 2019 году большая часть его бизнес-империи (включая казино и один из крупнейших коммерческих телеканалов TV2) унаследовала не его вдова, а олигархи и подставные лица приемной политической семьи Орбана[330].

Из предыдущего абзаца следует, что верховный патрон является конечным собственником всего имущества приемной политической семьи. Он не всегда пользуется своими правами и делегирует некоторые исполнительные решения своим клиентам, олигархам и полигархам более низкого уровня, если посчитает более децентрализованное управление более эффективным. Однако верховный патрон обладает фактическим правом распоряжаться любой собственностью, находящейся во владении семьи, при том что не имеет на нее никаких формальных прав. С юридической точки зрения или в глазах наблюдателя, привыкшего к либеральным демократиям, верховный патрон существенно не отличается от политика западного типа; ни один из них не имеет законного права доступа, извлечения средств, управления, исключения или отчуждения в отношении частной собственности экономических акторов. И если в ситуации, когда сферы социального действия разделены, это означает, что политик действительно не имеет таких прав, то в условиях, когда сферы смешаны, верховный патрон на деле имеет все права использовать и контролировать частные активы приемной политической семьи.

5.5.3.5. Система власть-собственность: от рыночной экономики к реляционной

В конце предыдущей части мы отметили, что наблюдатель – пусть это будет политолог – который привык к западным демократиям, не может отличить полигарха от политика, поскольку их формальные статусы совпадают. Так же и экономист, привыкший к западным рыночным экономикам, не может отличить предпринимателя от олигарха по тем же причинам. Если рассматривать сферы социального действия так, как если бы они были отделены друг от друга, а совпадение формального и фактического статусов принимать за данность, невозможно понять феномен полигархов и олигархов.

То же верно и в отношении доминирующего типа собственности. В традиционном экономическом мышлении преобладает дихотомия частной и государственной собственности, и на основании доминирования частной либо государственной собственности и сравниваются экономические системы. В сущности, цель приватизации при смене режима заключалась именно в нормативной трансформации типа собственности, то есть в смене преобладающей государственной собственности на частную, и последующее за этим установление капитализма. Однако если речь идет о посткоммунистических странах и смешанных сферах социального действия, которые порождают описанное выше распределение имущественных прав, дихотомия частного и государственного не соответствует действительности. Следовательно, для обозначения собственности в условиях отсутствия разделения сфер необходимо специальное понятие – власть-собственность:

♦ Власть-собственность – это тип собственности, управление и защита которой осуществляются через неформальные политические связи ее владельца. Политические связи означают, что владелец является либо клиентом, если он владеет собственностью как подставное лицо своего патрона, либо патроном, если он владеет своей собственностью как олигарх или полигарх, а также осуществляет имущественные права на формальную / законную собственность своих подставных лиц.

Понятие «власть-собственность» широко используется в русскоязычной литературе[331]. Кроме того, установлено, что преобладание власти-собственности свидетельствует о наличии новой экономической системы, ведь именно доминирующий тип собственности определяет принципиальную основу этой системы. В условиях командной экономики преобладает государственная собственность, тогда как рыночной экономике свойственно преобладание частной собственности. Экономику, где доминирующей формой собственности является власть-собственность, можно назвать реляционной.

В Части 5.6 мы проводим сравнительный анализ трех вышеупомянутых типов экономики. Здесь же достаточно процитировать работу Игоря Бережного и Вячеслава Вольчика, которые анализируют развитый режим, основанный на власти-собственности. По