Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович Страница 47

Теперь, когда мы дали определение государству и его конкурентам, остается только описать государственное устройство, формирующееся в результате слияния этих двух феноменов. Поскольку монополия на легитимное насилие отсутствует, мы можем для начала обратиться к понятию «анархия». Обычно ее определяют как отсутствие аппарата власти, в том смысле, что отсутствует институт, который подпадал бы под определение государства (монополия на легитимное применение насилия)[313]. Но все же «анархия» как таковая – слишком широкое понятие по двум причинам. Во-первых, оно включает в себя как случаи, (a) когда государство присутствует формально, но является несостоявшимся, так и случаи, (b) когда нет никакого формального государства. Во-вторых, ему не хватает конкретики, поскольку оно полностью игнорирует новые центры власти, то есть ничего не сообщает о том, появляются ли какие-то другие акторы, которые становятся главными клиентами силовых предпринимателей (и если да, то кто они). Так, в России и некоторых других посткоммунистических странах, в которых разворачивался схожий политический сценарий, такими центрами власти стали олигархи [♦ 3.4.1], то есть богатейшие бизнесмены, которые приобрели огромные состояния и влияние в ходе приватизации [♦ 5.5.2][314]. Олигархи создали основной спрос на услуги силовых предпринимателей, такие как защита и насилие в отношении конкурирующих олигархов и бизнесменов.

Таким образом, политическое устройство России и подобных ей государств после смены режима можно описать не просто как анархию, но как олигархическую анархию.

♦ Олигархическая анархия – это режим, основными компонентами которого являются несостоявшееся государство и олигополия на рынке обеспечения защиты и в котором конкурирующие олигархи выступают в качестве новых центров власти (то есть главных клиентов силовых предпринимателей). Несмотря на свою недееспособность, государство все еще остается крупнейшим центром политической власти режима, но при этом с ним конкурируют другие «центры», применяющие насилие, которое зачастую считается легитимным.

Важной чертой олигархической анархии является тот факт, что никто из олигархов не занимает доминирующего положения, и поэтому государственное устройство имеет несколько «центров» с точки зрения политической власти. Такая конфигурация, несомненно, напоминает патрональную демократию, для которой характерна конкуренция патрональных сетей приблизительно одинакового размера, что не позволяет какой-то одной из них доминировать над всеми остальными [♦ 4.4.2]. Главное различие между ними – это, конечно же, государство. В патрональных демократиях государственная монополия на легитимное применение насилия не ставится под сомнение, а олигархи получают доступ к охранно-силовым услугам только через государство (участвуя таким образом в присвоении государства). В олигархических анархиях контроль за насилием осуществляют сами олигархи внутри частной сферы.

2.5.2. Легитимное применение насилия. Типология

Необходимо понимать, что ни один из типов государств, обсуждаемых в частях 2.3–4, нельзя назвать несостоявшимся государством, поскольку каждый из них отвечает критерию государства, то есть владеет монополией на легитимное применение насилия.

Однако эти государства, несомненно, являются довольно разношерстной группой в плане дееспособности государственной власти. Лучше всего это можно проиллюстрировать на примере трех типов государств, определяемых в соответствии с уровнем толкования с точки зрения законности, а именно коррумпированного, плененного и криминального государств. В случае коррумпированного государства можно говорить не о несостоявшемся, а, скорее, о слабом государстве[315].

♦ Слабое государство – это (формально состоявшееся) государство, которое из-за неподчинения государственного аппарата не способно эффективно реализовывать свою монополию на легитимное применение насилия. Другими словами, хотя слабое государство считается единственным актором режима, применяющим легитимное насилие, каким конкретным образом это насилие применяется, определяет не правящая элита, а другие акторы (входящие или не входящие в государственный аппарат).

Коррумпированное государство является слабым государством, потому что, несмотря на то, что государственный аппарат получает приказы от правящей элиты (в форме законов обязательных к исполнению), он не подчиняется этим приказам[316]. Напротив, члены государственного аппарата либо (a) ставят выполнение приказов (то есть соблюдение законов) в зависимость от получения взяток, либо (b) начинают использовать свою власть в хищнических целях, то есть для присвоения личного капитала средствами государственного управления (серое рейдерство [♦ 5.5.3.1]).

В слабых государствах члены государственного аппарата зачастую становятся независимыми единицами и злоупотребляют своим публичным положением для извлечения личной выгоды. Они делают это неорганизованно, в условиях жесткой конкуренции, как для себя самих, так и в интересах конкретных олигархов, которые наняли их в качестве силовых предпринимателей [♦ 3.4.1][317]. Это явление можно было наблюдать главным образом в развивающихся государствах в период олигархической анархии, что указывает на то, что несостоявшееся государство обычно является еще и слабым (а также коррумпированным) с точки зрения идеальных типов. Эти прилагательные, несомненно, относятся к различным аспектам государственности: «несостоявшееся» означает, что правители не в состоянии контролировать рынок законных охранно-силовых услуг за пределами государственного аппарата, тогда как «слабое» означает, что правители не могут контролировать собственную бюрократию внутри государственного аппарата («коррумпированное», в свою очередь, подразумевает наличие взяточничества).

Напротив, государство является привлекательной целью для захвата, если оно не слабое, то есть если есть уверенность в том, что законы, которые захватчики государства стремятся подмять под себя, действительно выполняются. Таким образом, плененное государство должно иметь как минимум нормальное государство в своей основе.

♦ Нормальное государство – это государство, которое сохраняет монополию на легитимное применение насилия и способно реализовывать ее в рамках конституции. Другими словами, нормальное государство считается монополистом в плане применения легитимного насилия, а то, каким конкретно образом оно будет применяться, определяет правящая элита. Однако над деятельностью последней осуществляется институциональный контроль – специальные акторы следят за исполнением формальных правил, выполняя тем самым сдерживающую функцию.

Естественно, наличие конституционных сдержек не является обязательным условием для захватчика. Не ограниченное конституцией государство, несомненно, может сослужить ему даже лучшую службу, и поэтому всегда является более желаемой целью, чем ограниченное[318]. Однако государства посткоммунистического региона, прошедшие через демократизацию, в большинстве своем приобрели формальные конституциональные ограничения. Чтобы устранить эти ограничения, необходимо деактивировать систему сдержек и противовесов (конституционные механизмы контроля), для чего требуются конституционные полномочия, а это с наибольшей вероятностью ведет к криминальному государству. С точки зрения дееспособности государственной власти неограниченное государство можно назвать сильным.

♦ Сильное государство – это государство, которое сохраняет монополию на легитимное применение насилия и способно реализовывать ее без оглядки на конституционные ограничения. Иными словами, в сильном государстве правящая элита определяет, как будет использоваться государственная власть. При этом нет никаких других сдерживающих акторов, осуществляющих институциональный контроль и следящих за исполнением формальных правил.

Таким образом, используя эти новые категории, можно выстроить шкалу дееспособности государства, где на одном полюсе будет располагаться несостоявшееся