Литерное дело «Ключ» - Гелий Трофимович Рябов Страница 47

Как будто рухнула на голову скала. Как долго она таилась, стерва. Но ведь – чего уж там – ни словом, ни жестом не поддержала разговор о якобы «нравственном» выходе, о присвоении денег. Подыгрывала – да. Но душевно не поддержала. Мастер, мать ее так.

– Не понимаю. Мой отец расстреливал врагов советвласти. Разве этим нельзя гордиться? Ты ведь вела к тому, что меня послала нравственная Система, разве нет?

– Ах, оставьте, полковник. Я вела только к тому, что если ты, я, он, она заключили союз с самим Сатаной и подписали контракт о верной службе, этот контракт надобно исполнять, вот и все. Ссылки на мерихлюндии – де «я переосмыслил», «понял», «до меня дошло», «я познал истину» – это все оп-рав-да-ни-е, разве не так? Знаешь, я просто очень хотела побудить тебя к раскаянию. К возвращению к себе самому. Отдал то, что не принадлежит тебе, и прими наказание. Даю слово: я умолчу о многом – из наших разговоров, например. Я буду свидетельствовать, что твое раскаяние нарастало. Тебе скостят и срок, и многое. Решайся…

Лес внизу стал мгновенно ближе, заскользили поля, вот и дорога с бешено мчащимися автомобилями. Вот бы оказаться теперь в одном из них.

– Нас будут встречать? Автомобиль с бронированным кузовом, конвой. Так?

Молча кивнула.

– Но… это ведь было уже. Я ничего не сказал тогда, не скажу и теперь.

– Брось. Тогда тебя щадили. Тебе подставляли людей, обстоятельства, от тебя мягко, очень мягко, заметь, ожидали верного решения. Теперь – иначе. Уколы, психотропные средства, руки и ноги ремнями к кровати или креслу, звон в ушах, кап-кап-кап на темечко – мало ли что сможет придумать изощренная фантазия? Мы садимся, решай…

Самолет мягко коснулся полосы и заскользил, притормаживая, к зданию аэропорта. Автомобиль со светящейся надписью обозначился впереди, и еще один, огромный, черный, покатил навстречу лайнеру, опережая трап.

– Кажется, и в самом деле все… – буркнул, отрываясь от иллюминатора.

Она смотрела с таким ожиданием, с таким напряжением во взгляде – словно признания в любви ждала или, наоборот, приговора. Самолет остановился, умолкли двигатели, пассажиры разом поднялись и, галдя, двинулись к выходу.

– Пойдем… – встала первой.

Как просто все заканчивается… Усадят в наручниках на заднее сиденье, по амбалу справа и слева, привезут во двор, наверняка он будет пуст, только любопытные головы в окнах. А может быть, и к окнам никого не подпустят. И что же? Выдать под пыткой? даже не золото, черт с ним! Мысли, душу, переосмысление… Что бы она там ни несла – ведь переосмыслил. Долго к этому шел, не сознавая, не понимая. Какой, к чертовой матери, пахан? Какая «малина»? Да все эти воровские дела – праздник по сравнению с милыми делами родного государства! Пусть не мелет девочка. Да! Лучше сдохнуть под пыткой! Лучше – как о том свидетельствует школьная программа – три дня пить свежую кровь, нежели всю жизнь питаться собранием сочинений… Спасибо тебе, Валечка. Ты открыла глаза…

Вышел на трап, внизу тарахтел едва слышно огромный автобус – в ожидании оставшихся пассажиров. Недавнее пугало, огромный черный катафалк, отъезжал куда-то в сторону, Валентина стояла внизу и… улыбалась.

Скатился по ступенькам, теснило дыхание, слова исчезли, только хрип.

– Ты… Ты, стерва… Ты зачем… это все? Зачем?

– Я должна быть уверена в тебе. А ты – во мне. Авто я не заказывала, это совпадение в чистом виде. Но согласись – как удачно!

Так хотелось влепить ей пощечину – смачно, от души, пусть заплачет, завизжит, беспощадная тварь…

– Идем. Ты ведь понимаешь: часы останавливаются. Круг сужается. Нам не может везти очень долго. Поверь – если за годы отлучки позабыл: там большие мастера. Не хуже нас с тобой. Не преуменьшай, пожалуйста.

Первым делом решили осмотреть подходы к служебной и – если все в порядке – зайти в квартиру и изъять деньги, аппаратуру, документы. Валентина взяла осмотр на себя и через несколько минут вернулась: приборов скрытого наблюдения поблизости нет, людей тоже, на лестнице – от чердака до нижнего холла – никого. Можно идти.

Поднялись пешком (лифт может заглохнуть, придется вызывать людей, это ни к чему). Вошли, Валентина по-хозяйски огляделась: «А у тебя ничего, даже с некоторым вкусом». «Я старался… – буркнул. – Знал бы, что ты появишься, – постарался бы еще больше. Вот сейф…» – показал и открыл, ее восторгу не было предела. Чмокнула в щеку: «Вася-Васечка, ты просто чудо, я серьезно! Ну, наконец-то поверил, слава богу… Что у нас здесь, – восхищенно рассматривала фотоаппараты, телеобъективы, диктофоны обыкновенные и специальные, «жучки» тоже не обошла вниманием. – Пользуешься японскими? Неучтенными? Все равно молодец! Смотри, и деньги… – Тронула пальцем пачку долларов, но считать не стала. – Много?» – «Три с чем-то тысячи. Кошкины слезы». – «А в тайнике? Там, где ключ от счастья, Вася?» Глаза узкие, зрачков не видно, но улыбка искренняя, дружеская.

– Там еще десять. И, ты права, ключ. Помнишь, уезжали, я отходил? Это я к тайнику.

– Да уж догадалась… Что предлагаешь, полковник?

Задумался. Непростой вопрос… Может быть, взять и прийти? Предъявить ключ, произнести пароль или лозунг – как его там? Произнести, как логика подсказывает. А там – что бог даст.

Выслушала, качнула головой:

– Неверно. Если ритуал будет нарушен, они ничего не отдадут. Может выйти скандал, явится полиция. Это конец. Нас выдадут и – сам понимаешь. Попробуем получить компьютерный анализ альбома Штернов. Или распечатку. По репликам и междометиям руководства я догадывалась, что они знают этот ритуал. Смешно вообще-то… Ключ у тебя, ритуал – у них. Дурной детектив. Не находишь?

Ему было не до отвлеченных осмыслений. Удача – долго искомая оперативная удача, результат активной разработки – он же на пороге, черт возьми! Зачем обсуждать детективы? В старости сочиним…

– У тебя есть методика, алгоритм? – спросил просто так, зная ответ.

– Есть.

Она знала весь распорядок резидентуры. Кто и когда обедает. Ходит в сауну. В город – развлечься невинно и недолго. Операторы направления «И», компьютерщики, – их было два – все лежали как на ладошке. День-другой потребуется, чтобы проверить и подготовиться, а дальше…

– Один из них – ему двадцать пять, он с меня глаз не сводил, только мне ни к чему – у него жена должна приехать и сменить его. Осенью. У нее такая же специальность, работает у нас. Теперь представь: я приведу его сюда… А что? – обвела глазами комнату, открыла двери в спальню, в столовую. – Прекрасно! Ложе