Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика - Затевахин Иван Игоревич Страница 47

Тут была своя сложность. Нормативов Французского ринга мы в ту пору не знали, да и задачи у собак были чисто утилитарными, поэтому решили не мудрствуя лукаво включить у них механизм защиты хозяина. Сразу скажу: самым сложным было убедить спецназовских ребят-кинологов, что эти неказистые и некрупные по российским меркам собаки — отменные бойцы. Ну и с отдельными товарищами пришлось повозиться, чтобы объяснить, что собака — это не робот, а животное с весьма развитыми интеллектом и эмоциональной сферой. Формирование положительного эмоционального фона у этих собак — вот что было нашей главной задачей.

Разумеется, ничего не получилось бы, не поверь нам спецназовцы. Но они поверили и включились в работу на полную катушку. Оставив ребятам задание, мы уехали, чтобы вернуться через неделю. Взрослые собаки выглядели повеселее. Щенок все еще не выходил из вольера, но уже робко помахивал хвостом при виде своего проводника Сергея, при этом погавкивая и порыкивая на посторонних.

Итак, первой задачей было вывести щенка из вольера. Для этого мы предложили кормить его только с рук, постепенно приближаясь к выходу. Вторая задача — развить у него уверенность в себе. Мои молодые коллеги крадучись подходили к вольеру и в «панике» отбегали от него — тогда юный мехелар вспоминал о своем происхождении, рычал на них и даже бросался на сетку. Его здоровая наследственная основа после серии повторений постепенно взяла свое.

С его старшими коллегами занимались чуть проще: неожиданно нападали на держащего пса за ошейник проводника и хлопали его по плечу. После первого же занятия кобели заметно взбодрились, хотя хватку они получили только на втором. И дело пошло куда веселее. Тут уже включился естественный механизм: каждая хватка, каждая победа над противником придавала собаке уверенность в своих силах. Постепенно, но довольно быстро мы начали усложнять работу, вводить шумовые раздражители, проверили собак на выстрел (вы ведь помните, что мы пишем о боязни громких звуков). Все было нормально. Некоторое время спустя мы даже устроили на спор маленькую демонстрацию. Дело в том, что ребята, привыкшие к доминировавшим в то время в служебном собаководстве крупным породам собак, не очень верили в возможности относительно небольших «бельгийцев». Тогда я предложил одному из парней попробовать себя в роли фигуранта. Для этого он оделся в привезенный из Франции (тоже впервые!) зеленый дрессировочный костюм с гордой надписью «Мишель» на ноге (был такой знаменитый тренер собак и по совместительству производитель костюмов). Я дал парню в руки черенок от лопаты и сказал: «Успеешь попасть до хватки — молодец!»

Разумеется, я знал, что собака ничем не рискует — уж больно резкими, верткими и яростными во время работы малинуа стали, полностью восстановив душевное равновесие. Стоит заметить, что предварительный эксперимент мы поставили на домашнем «бельгийце» Сергея Малышева. После недолгого предварительного обучения он молниеносно уделал сертифицированного для соревнований в «Большом ринге» фигуранта Анатолия Хныкина, пройдя под рукой за спину и выполнив хватку в филейную часть (как мы и учили). Спецназовский доброволец даже не успел поднять черенок от лопаты до уровня пояса, как очутился лицом на траве. Это укрепило мою уверенность в результате эксперимента. Но оставим это лирическое отступление.

Напомню, что общая робость возникла у взрослых «бельгийцев» в результате стресса. Со стрессом, а затем и со всеми его последствиями мы справились благодаря формированию у собак положительного эмоционального фона. Как средство «лечения» использовали занятия по общему курсу, вызывающие у собак только позитивные эмоции, и занятия по защите, на которых они каждый раз «побеждали» помощника, что тоже бодрит любого пса. В результате их уверенность в себе была полностью восстановлена. Замечу, что мы не ставили собакам «отпуск» по команде проводника, им это было ни к чему: каждая хватка завершалась их победой — помощник «сдавался», падал на землю, собаки трепали поверженного врага, а потом их снимали с него за ошейник. Не злоупотребляли мы и «сбросами», тем более что один из «бельгийцев» лихо брал ногу, а дрессировочные штаны, как известно, невозможно сбросить (если это не специальные штаны, однажды, спустя много лет, увиденные в Голландии). «Бельгийцы» получали во время занятий мало хваток, больше мотивировались, зато отрывались во время учебного задержания, что называется, по полной. А здоровая собака с нормальными характером и наследственностью громких звуков не боится.

Значительно сложнее и запущеннее выглядела ситуация со щенком, которого мы назвали Барриком. Занятия с ним строились по той же схеме: сначала он вместе с крепко держащим его за ошейник, а затем и за поводок проводником отгонял помощника от вольера. Потом в процессе преследования «врага» вышел за его пределы на шаг, на два шага… Ну а потом вышел на площадку для выгула и далее везде. Получив первую хватку, впервые победив «врага», Баррик просто преобразился. И дальше все пошло по накатанной. Проводник мягко, но настойчиво работал с ним по общему курсу дрессировки, вынося львиную долю его пищевого рациона на занятия. Пес получал положительные эмоции в виде еды и похвалы, плюс мы занимались «защитой», во время которой он совсем раскрепощался. Таким образом Баррик зарабатывал себе еду, выполняя команды послушания, и «защищал» ставшего любимым проводника, причем каждый раз вместе они побеждали врага.

Стоит подчеркнуть, что пес был сфокусирован на выполнении своей задачи, то есть его внимание было сконцентрировано на достижении определенного результата. Что до громких звуков, они сами нашли нас: рядом с частью развернулась шумная стройка. Но эти звуки стали всего лишь обстановочными, малозначимыми стимулами. К тому же силу звуковых воздействий мы могли варьировать естественным образом: постепенно увеличивать, приближаясь к стройплощадке, и уменьшать, удаляясь от нее.

Как-то раз в самый разгар дрессировочного процесса мне позвонил Малышев.

— Привет, Иван, как дела? — как всегда бодро произнес Сергей.

— Нормально, — ответил я.

— Рассказать, как я со своим Барриком на прогулку выхожу? — по стечению обстоятельств собаку Сергея тоже звали Барри.

— Любопытно. — Мне стало действительно интересно.

— Рассказываю, — с решительной интонацией отставного полковника, каковым он, собственно, и являлся, произнес Малышев. — Итак, выходим из подъезда. Баррик в положении «рядом», хотя горячится. Дохожу до поляны. Отпускаю Баррика.

— Пока все выглядит вполне обыденно, — заметил я.

— Не торопись, Иван. — В голосе Сергея прозвучала укоризна… — Итак, выхожу на полянку, отпускаю Баррика… — Тут он сделал театральную паузу.

— И-и-и? — не выдержал я.

— Он дает кругов десять вокруг меня! На полной скорости! И только после этого может делать что-то другое! — торжествующе заключил Малышев.

— Круто, а потом что?

— Потом, — будничным голосом сказал Сергей, — я час кидаю ему мячик.

Последнее обстоятельство натолкнуло меня на мысль посоветовать проводнику «спецназовского» Баррика побольше играть с ним, в том числе с мячиком, но не смешивать игру с дрессировкой. Если честно, я не очень большой фанат игрового метода в работе со служебными собаками, которым может предстоять битва с реальным злоумышленником, и кто знает, что окажется у него в руке…

Есть еще один очень важный момент. Практики дрессировки знали о нем в общем-то давно, однако научно доказан он был совсем недавно. Собаки, с которыми играют до и после дрессировки (если их не сильно при этом перевозбуждать), лучше усваивают команды владельца. Ну и, как я уже неоднократно говорил, важно, чтобы занятия проводились с преобладанием положительных подкреплений. Игра на службе науки

Еще более интересное исследование было проведено венгерскими исследователями из Университета им. Лоранда Этвеша. Они весьма красноречивы, поэтому имеет смысл остановиться на них подробнее. Итак, Сюзанна Хорват, Антал Дока и Адам Миклоши решили выяснить, как во время игры строгое или дружеское поведение проводников служебных собак влияет на уровень кортизола в крови их четвероногих подопечных. Кортизол называют гормоном стресса, и его уровень свидетельствует о том, комфортно собаке или она напряжена. Концентрация гормона измерялась в слюне собак после трех вариантов совместных игр: 1) перетягивания игрушки; 2) поиска игрушки; 3) апортировки игрушки хозяину.