Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал - Олег Владимирович Русаковский Страница 51

и исправить нарушенные Поляновские соглашения, после чего можно было достичь единства и союза на пользу и благо обоим государствам. Они, однако, не были уполномочены заключить перемирие, в особенности на столь несправедливых условиях, поскольку в их полномочных грамотах ясно указывалось, что они посланы устроить достославный и прочный вечный мир. Русским комиссарам следовало бы поэтому посовещаться вновь и принять их справедливое и доброе предложение, сделанное на десятой встрече, принимая во внимание, что ныне они, по Божьему изволению, принуждены прервать этот съезд и отъехать, не исполнив дела, на назначенный сейм к королю и республике. Следствием этого может быть воистину не что иное, как то, что республика, придя в отчаяние от столь несправедливых условий, навязываемых им, как если бы они были побеждены и завоеваны, а не представляли независимого государя и свободную республику, принуждена будет вступить в тесный союз с татарами и, приняв предложенное шведами соединение оружия против Москвы, будет всеми силами искать возмещения принадлежащего себе у членов русского государства, отмщая и взыскивая с его жителей за пролитие невинной крови, убийства, поджоги, разорение и разграбление земли и людей. Если же те примут их совершенно справедливое предложение, сохранив до решения сейма лишь Смоленск и Северские города, о которых более всего заботятся, и согласятся оставить прочие завоеванные местности, то это не только прекратит пролитие невинной крови на восемь месяцев до сейма и, даст Бог, счастливого завершения съезда, но и подвигнет, благодаря подобной сговорчивости, Его Королевское Величество и Польскую республику умерить свои требования, возникшие из-за договора о Смоленске и Северской земле, так что те смягчатся благодаря справедливым и действенным средствам, употребляемым русской стороной, и оба высоких государя заключат вечный мир с честью и славой. Русские комиссары сообщили, что они верно объявили все, что поручил им их царь и великий государь. Перемирие можно сократить, заключив его лишь на десять лет, а то и меньше, договорившись за это время о вечном мире. Поляки не желали согласиться с каким-либо перемирием без того, чтобы отложить съезд на восемь месяцев из-за приближающегося сейма, так что обе стороны расстались в этот раз совершенно неудовлетворенными.

18 августа отправили в Москву к Его Царскому Величеству с изложением хода вчерашних переговоров писаря Тайного приказа Федора Казанцева, чтобы получить приказ о дальнейшем.

20 августа была четвертая встреча. Поляки объявили, что не перейдут к делу в главном прежде и до того, как получат новые заверения относительно своей безопасности. Ведь генерал Долгоруков со всей русской армией занял именно те дороги, где польские комиссары должны были иметь безопасный проезд, расположившись в Дубровне, куда комиссары с обеих сторон отправили стражу ради свободного проезда польских гонцов. Он частью поубивал, частью увел в рабство жителей, которые собрались там без всякого опасения, доверяя охране и постановлениям комиссаров, а также держал польских стражников несколько дней в тяжком заточении. Он разорял таким образом всю землю вплоть до Березины, проливал кровь и жег, убивал и разрушал по своему усмотрению, так что и польские комиссары находились в страхе, поскольку он преградил им путь, в особенности же поскольку до них дошел слух, что генерал Долгоруков относится к ним с неприязнью и всячески угрожает им, ибо они были не военными генералами, а комиссарами. Они потребовали поэтому от русских комиссаров новых подтверждений прежних клятв о безопасности их самих и их комиссарской свиты, которые русские комиссары во многих случаях не соблюдали. Русские скрепили эти подтверждения рукопожатием как совершенно истинные и верные. После этого поляки передали русским письменные ответы на три пункта, поданные русскими, на которые они на последних переговорах уже отвечали устно, с условием переписать грамоту на русском и возвратить им польский подлинник, что и было исполнено без промедления. С этим обе стороны расстались.

23 августа была пятая встреча. Русские желали сделать возражение на ответ, поданный недавно поляками. Поскольку, однако, поляки завели речь о другом деле, это осталось неисполненным. Ведь поляки требовали от русских изыскать некие способы и средства к тому, чтобы удержать Смоленск и Северскую округу на русской стороне, удовлетворив Польскую корону таким образом, чтобы она могла уступить русским эти местности и отказаться от них без позора и со славой. Русские комиссары прибегли к прежнему соображению, объявив, что эти местности причитаются Его Царскому Величеству за оскорбление, нанесенное ему Польской короной, и расходы, которые он употребил на нынешнюю войну, ведь Всевышний уже отдал их в его руки, позволив ему владеть ими. Поляки выразили немалое удивление тому, сколь дурно составлены полномочия русских комиссаров, так что им не поручили того, что доверили три года назад лишь одному обычному посланнику, стольнику Афанасию Ивановичу Нестерову, который на последнем сейме в Варшаве, требуя от имени Его Царского Величества лишь Смоленск и некоторые меньшие города, предлагал за них республике большую сумму денег[391]. Это же подтвердил год назад во Львове великий посол, думный дворянин Афанасий Ордин-Нащокин, предложив четыре миллиона[392]. В соответствии с этим они желали получить от великих и полномочных комиссаров Его Царского Величества, которые все были важными государственными чинами, объяснение в том, на каких условиях те желают получить Смоленск и Северскую округу от Польской короны, с тем чтобы корона и вся республика, а также Его Королевское Величество, их милостивый король и государь, могли сохранить свою честь и не понести потерь. Ведь эти условия следовало представить всем сословиям республики на предстоящем ныне сейме, чтобы те одобрили их, согласившись, если это возможно, с тем, чтобы Его Царское Величество и русское государство удовлетворились в своих требованиях, а они сохранили подобающую им честь, не понеся ущерба. Русские комиссары спрашивали, намерены ли поляки тотчас письменно объявить и засвидетельствовать, что вся республика Польской короны и Великого княжества Литовского согласна совершенно отказаться на будущем сейме от местностей, на которые они притязают. Если это случится, то они, со своей стороны, готовы изменить условия и отказаться до будущего сейма от некоторых завоеванных местностей. В противном случае нельзя не только обговаривать какие-либо условия, но и уступить ни единой крепости из завоеванных областей. В конце концов этот пункт оставили на одобрение обеим сторонам до будущей встречи.

24 августа обо всем этом деле и о ходе вчерашних переговоров сообщили Его Царскому Величеству через жильца Василия Пущина, которого нарочно для этого отправили в Москву, испрашивая приказа о том, что предпринять далее, поскольку им некогда было приказано не расставаться с поляками, не исполнив дела. Ныне же поляки не желали ждать долее и требовали действительного ответа на их разнообразные предложения, имея приказ явиться в Варшаву на устроенный там сейм. Они не желали прибегнуть ни к чему иному, кроме как к этим условиям, подписав отказ от Смоленских и Северских городов до решения сейма, но притязая тотчас же на все другие завоеванные местности.

27 августа была шестая встреча. Поляки желали получить окончательное решение о том, какими средствами русские готовы удержать Смоленск и Северские города. Поскольку русская сторона согласилась на условия, объявленные в трех данных ими пунктах, те не желали перейти к делу, но начали возражать против великой и недостойной христиан несправедливости, с помощью которой русские хотели принудить Польскую корону к столь несправедливому миру. Поскольку, однако, русские комиссары не имели приказа Его Царского Величества принимать решение, касающееся этого пункта, и им было строго запрещено прерывать съезд без какой-либо надежды на мир, то они не знали, за что взяться. Поляки объявили, что будут ждать самое большее четыре или пять дней из-за отъезда на устроенный сейм. Поскольку, однако, русская сторона не желала признать действительным ни одного справедливого средства, им ныне надлежало предостеречь республику, чтобы она приготовилась защищать свою землю и людей. В конце концов, после долгого промедления, дальнейшую встречу обеих сторон отложили до 30 августа.

30 августа русские комиссары вместо встречи, о которой согласились ранее, отправили стряпчего Кирилу Пущина и Петра Долгова к полякам в Зверовичи с длинной грамотой, обличая их ухищрения и хитроумный обман, к которому те якобы привычны. Ведь те якобы не желали принять ни одного из совершенно справедливых пунктов, служащих к миру, хотя им были представлены целых три, и сами, таким образом, явились причиной ужасного кровопролития, которое ныне готовилось охватить их страну и людей. Также их упрекали в том, что они, хотя и называют себя христианами, но без всякой