Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров Страница 6

А станет потому, что Ленин и Сталин были во всех принципиальных вопросах практически всегда правы (это показывало дальнейшее развитие событий) и умели эту свою правоту доказать и объяснить народу.

Умели в отличие от тех «вождей», которых верно описал ловкий слуга Золотой Элиты Григорий Климов и которые в исторической перспективе оказались у разбитого корыта.

Уметь организовать людей — уже нечастый талант. Организовать их на созидание — еще более редкий талант. И уж совсем штучный талант — организовать широкие народные массы на такие политические усилия, которые обеспечивают массам устойчивую созидательную историческую перспективу.

Мировая история знает только два примера подобных политиков — Ленина и Сталина. Однако суть этих двух исторических фигур такова, что — при всей их личностной самобытности и уникальности — правильнее говорить о них сегодня не как об исторических личностях, а как об исторических явлениях!

Да, Ленин и Сталин — это уникальные явления мировой истории, потому что только они оказались личностным воплощением масс — как партийных, так и народных, Владимир Маяковский, сказавший в стихах о Ленине лучше всех (в прозе это лучше всего сделал Горький), не ради броской формулы, а отражая действительное положение вещей, написал:

Мы говорим «Ленин» — подразумеваем «Партия»,Мы говорим «Партия» — подразумеваем «Ленин».

Эта формула полностью применима и к Сталину, Как и Ленин, Сталин был силен не умением «подобрать аппарат» или «провести интригу» — а полной слитностью с интересами и задачами массы, политические чаяния которой выражал революционный авангард этой массы — партия большевиков.

Один из основных догматов христианства — триединость Бога, то есть одновременное совмещение в одном лице Бога Отца, Бога Сына (Иисуса Христа) и Святого Духа.

Это — религиозный миф.

Но и в реальной истории человеческого общества бывают моменты, когда в одной исторической личности совмещаются сразу целые пласты общества! И чем более полно и гармонично реализуется это совмещение, тем более грандиозными и удивительными оказываются результаты исторической деятельности того лица, которое олицетворяет собой чаяния и потребности эпохи.

И чем более осознанно, искренне и полно отождествляет себя историческая личность с потребностями общества, тем более величественных результатов эта личность добивается вместе с теми пластами общества, интересы которой не выражает даже, а воплощает в себе.

И, конечно же, такой деятель обязательно собирает вокруг себя когорту соратников и помощников, А еще точнее — она быстро собирается и сплачивается вокруг него сама, и ее представители тоже принимают на себя частицу той харизмы, которой обладает лидер.

Посмотрим на такие фигуры мировой истории, как французы Людовик XI, Генрих IV и Наполеон, немец Бисмарк, русские Иван Грозный и Петр Великий, русская немка Екатерина Великая, индийцы Махатма Ганди и Неру, американцы Линкольн и Франклин Рузвельт…

Вспомним Кемаля Ататюрка, Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина, Фиделя Кастро, Муамара Каддафи, панамского генерала Омара Торихоса, который хотел войти «не в историю, а в зону Канала»…

Если мы посмотрим на всех них и других, схожих с ними по судьбам и результатам, то мы увидим, что их деятельность была исторически успешной тогда, до тех пор и в той мере, в какой они исходили из исторической необходимости тех или иных действий.

Не своих действий, а действий организуемых ими пластов общества или более того — народных масс.

Глядя на начало общественной деятельности молодого Сталина (тогда она сводилась к чисто революционной деятельности), можно подумать, что для Сталина понимание сказанного выше было почти врожденным. Но, конечно же, он приходил к этому пониманию хотя и быстро, однако — не по мановению руки, Иосиф Джугашвили много работал над собой, и это расширяло его возможности по работе с массами трудящихся.

А эта работа, в свою очередь, влияла на Иосифа Джугашвили, превращая его постепенно в Кобу, а затем — в Сталина.

Нет, Иосиф Джугашвили не мог не стать революционером, а став революционером, он не мог не выработаться в Сталина, Именно на такую судьбу обрекал его масштаб его натуры.

В ЦАРСКОЙ России большевики оказались самой лучшей, самой честной, искренней, бескорыстной и чистой частью нации, И на этом, пожалуй, стоит остановиться более подробно…

На что может рассчитывать та или иная страна, а тем более великая страна, если она все более втягивается в состояние кризиса (а Россия втягивалась в него еще до крестьянской реформы 1861 года, а потом — тем более)?

Пожалуй, она может рассчитывать и надеяться лишь на то, что рано или поздно судьбы страны и нации возьмут в свои руки те, кто будет действовать исключительно в интересах страны и нации.

Они-то страну и спасут!

Возьмем, например, послеробеспьеровскую Францию времен Директории, Тысячелетняя монархия себя исчерпала и рухнула, а после бурных и честных лет революции наступила «эпоха» Директории — режима воров и коррупционеров. Францию разворовывали, Франция гибла…

Но вот во Франции приходит к власти Первый консул Бонапарт и сразу же привлекает к делам управления новых людей… Тех, кто живет — хотя бы более-менее — интересами дела. И ситуация в стране изменяется почти мгновенно к лучшему!

А потом для новой когорты и ее лидера начинается искус соблазнами. Бывшие герои утопают в роскоши, (Какое, к слову, точное выражение — «утопать в роскоши»! Роскошь для человеческой души то же, что камень на шее у утопающего, — точно так же тянет на дно.)

В итоге погрязший, утонувший в роскоши — не столько личной, сколько роскоши соратников — бывший Первый консул Республики Бонапарт, унизивший себя до звания императора Наполеона, терпит крах и доживает свои дни на маленьком острове Святой Елены…

Лишь там он кое-что понял, И тогда записал, что нельзя заваливать сотрудников золотом — они после этого не хотят идти на труды, лишения и смерть.

А Сталин?

И Наполеон, и Сталин полностью принадлежали своей и именно своей эпохе — ничего иного практическому политику, а тем более главе государства, не остается, Политический мыслитель может обгонять свое время на века, то же самое можно сказать о художнике, ученом, инженере… Реальный же политик не может позволить себе роскоши быть неконкретным, мыслить «вообще», а не в привязке к той исторической эпохе, в которой он действует.

(Я имею в виду, конечно, крупные исторические личности, а не пигмеев ума и духа типа «папаши» Дювалье в Гаити или «президентов» Клинтона, Буша-младшего, Обамы и т. д., не говоря уже о «россиянском» Борисе Ельцине и его сменщиках.)

Однако даже выдающийся политик — не только творец, но и продукт эпохи. Он — творец новой эпохи, но продукт той эпохи, в которой он формировался. А точнее — продукт своего развития и саморазвития, предшествующего политическому взлету.

Наполеон, хотя и родился на Корсике с ее атмосферой идеализма (порой кровавого, выраженного в вендетте), был продуктом буржуазного, то есть меркантильного, воспитания. Он мог рискнуть и рисковал, но — ради успеха, К тому же он был военным, А риск ради карьеры и успеха — это одна из профессиональных черт военных во все времена, а уж в индивидуалистические — тем более.

Буржуазно воспитанный человек способен порой на высокие порывы, но не способен на высокий жизненный путь. Если мерило успеха — роскошь, то она рано или поздно человека утопит.

Схема здесь удручающе проста…

Вначале self-made-man («селфмейдмен» — «человек, сделавший сам себя») пробивается «наверх», и в этот период он отказывает себе если не во всем, то — во многом…

Он упорно трудится, самосовершенствуется (хотя бы в том, в чем намерен преуспеть), Он рискует — вплоть до жизни, как это было с молодым Бонапартом под Тулоном или на Аркольском мосту…

Затем — всевозрастающий успех, привилегии, золото, блага, роскошь, и если не упоение лаврами, то — принятие их как видимый и понятный всем атрибут признания и власти.

Затем — падение с вершины, как крайний случай. Но в любом случае, даже успешном, неизбежна нравственная и деловая деградация.

Пока тот же Бонапарт опирался на лучшие силы нации (а он первое время на них и опирался), он шел от успеха к успеху.

Потом он и его маршалы «поднялись на вершину», а путь оттуда был только вниз.

Пока они шли вверх, шла вверх и новая Франция, Когда они начали нравственно падать, упала и она, И это можно считать некой социальной аксиомой: «страну, скатившуюся в глубокий кризис, способны спасти только лучшие ее силы».

Но лучшими силами царской России были именно и только большевики, выдающимся представителем которых был уже до революции Сталин.