Алексей Ростовцев - Резидентура. Я служил вместе с Путиным Страница 61

Близилась к концу моя последняя загранкомандировка. Хорошо запомнился один из эпизодов этих месяцев – приезд в Берлин Горбачева на совещание глав государств-участников Варшавского договора. Наш генсек обнял и расцеловал встречавшего его Хонеккера. Потом они отправились в отель «Метрополь», где проходило совещание. После него состоялся концерт в только что восстановленном Шаушпильхаузе (Концертном зале) с великолепным интерьером. Когда ехали на концерт, почему-то забыли в “Метрополе” советского министра обороны маршала Соколова. Старенький маршал семенил по вестибюлю отеля и спрашивал у всех: «Где моя фуражка, где моя фуражка?» Один из наших сотрудников разыскал маршальскую фуражку и отвез его на концерт. Кажется, на этом самом концерте Горбачеву и вручили телеграмму о приземлении западногерманского парнишки Руста в районе Красной площади. Горбачев расстроился и тут же улетел в Москву, где прогнал с должности Соколова и еще каких-то генералов. Теперь всему свету стало ясно, что в империи дела идут из рук вон плохо. На нашу страну надвигалась катастрофа пострашнее Чернобыльской. И сразу же, как всегда бывает в таких случаях, там и сам возникли хитрые и подлые рожи людей, именовавших себя спасителями Отечества. Число этих рож увеличивалось с каждым годом в геометрической прогрессии. И, в конце концов, Отечество-таки рухнуло.

Осенью 1987 года мы вернулись в Союз. У нас были путевки в санаторий «Кратово» под Москвой. Но великое детище Жуковского и Туполева – Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ) – в том году не дал нам отдохнуть. В его гигантской трубе постоянно что-то продували днем и ночью, продували даже 7-го ноября. Здание санатория стонало и вибрировало, стекла дребезжали. Я не спал все 24 дня пребывания в санатории. Удавалось только задремать ненадолго. Невеселые мысли посещали меня по ночам. Мне 53 года. Могут турнуть на пенсию, а полной выслуги еще нет. Года не хватает до двадцати пяти. Может, пожалеют, не турнут. Как быстро и незаметно прошла жизнь! Вся в работе, ибо учеба тоже труд. Кого я знал, кого видел? Партийных вождей, знаменитых разведчиков, генералов с большими звездами. Ах, да! Еще видел артистов, поэтов. Видел Пьеху, молодую, красивую, на концерте в Грозном. Видел Дорду, тоже молодую и красивую. Однажды столкнулся в магазине с Аллой Ларионовой. Потом она пришла к нам в институт с Рыбниковым, и они дали небольшой концерт. Встретил как-то на улице у Вахтанговского театра Юлию Борисову, засмотрелся на нее, и она мне улыбнулась. Видел Элину Быстрицкую в какой-то пьесе Уайльда. Слушал Вертинского, Штоколова, Образцову, Биешу, Беллу Руденко, Магомаева, Чавдар. Слушал Аркадия Райкина и Ираклия Андроникова. Видел, как танцует Махмуд Эсамбаев. Марка Бернеса видел, Эди Рознера, Мирова и Новицкого, да и мало ли еще кого. Нет, я повидал многих знаменитых своих современников. А самое главное – мне везло в жизни на хороших людей. У меня немало друзей. Вот уйду на пенсию и буду ездить к ним в гости. Правда, кое-кого уже и нет в этом мире. Но кое-кто еще и остался. Почему-то вспомнились мои студенты из Чечено-Ингушского пединститута. Однажды мы поехали с ними на экскурсию на Кавминводы. Огни Пятигорска замаячили впереди поздно вечером. Ночь была ясная, с ущербным месяцем среди приветных южных звезд. Машук заслонил полнеба. Девушки пели «Не искушай меня без нужды…» Это звучало чудесно в ту ночь. Нет, я не был нищим на этой земле…

Вернувшись из санатория, я выспался дома и отправился в управление кадров ПГУ наниматься на работу в последний paз. Я был стар, и охотника укрепить мною свое подразделение не находилось. Пока кадровики искали для меня какое-нибудь занятие, я подшивал им дела и писал описи. Наконец, меня взяли в родное управление «И», причем на руководящую должность. Я стал заместителем начальника того самого отдела, куда пришел старшим оперуполномоченным 17 лет тому назад. В отделе было много постаревших друзей и знакомых, но и молодежь имелась. Мне как потенциальному пенсионеру серьезной работы не стали поручать. Да я бы и не потянул ее. Они слишком далеко ушли вперед в деле создания и развития автоматизированных систем управления процессами разведки, пока я носился по автобанам Германии, стремясь напакостить спецслужбам противника и не позволить им напакостить нам. Основной моей обязанностью стала воспитательная работа и составление всевозможных планов, не имеющих прямого отношения к деятельности отдела. Я расследовал чрезвычайные происшествия, проводил душеспасительные беседы с нерадивыми сотрудниками, знакомился с их взбалмошными женами, которых тоже пытался воспитывать, организовывал учебные стрельбы, спортивные состязания, посещения выставок и даже хождение по азимуту вокруг нашего лесного объекта. Таким путем я и дослужился до полковника. Папахи брать не стал, а взял деньги и купил на них жене французские духи.

Как и всех пожилых людей, меня потянуло к местам, где прошли годы детства и юности. Захотелось посетить родину предков – Черниговщину. Родину предков жены – Грозный, мы до известных событий в Чечено-Ингушетии посещали довольно часто.

У меня в Киеве был друг – Крынин Валентин. С ним рядом прошли все три мои загранкомандировки. Он-то и взялся свозить меня на Черниговщину. В течение суток мы на его машине проехали насквозь всю Черниговскую область и вернулись в Киев. Сначала посетили Козелец – родину матери и тети Веры. Постояли у церкви дедушки Рафаила. В храме шли реставрационные работы. Войти в собор мы не смогли. Проехали мою родину – Чернигов, пообедали там у знакомых Валентина. К вечеру добрались до Мезина – большого села над Десной. За рекой уже Сумская область. Мезин, где мой двоюродный прапрадед Максим Иваницкий воспитывал будущего ученого и революционера Николая Кибальчича, ныне известен истерикам всего мира. Трудом археологов здесь открыта поселения позднего палеолита (35–10 тысяч лет тому назад). Хижины свои тутошний древний человек строил из бивней и костей мамонта, а укрывал их мамонтовыми же шкурами. В Мезине найдены древнейшие в мире ударные музыкальные инструменты, цветные росписи по кости, женские статуэтки, украшения из бивня мамонта. В Мезине богатейший краеведческий музей, где представлены сотни интереснейших находок археологов. Создатель музея – замечательный человек Василий Елисеевич Куриленко, историк и художник. Уже одно то, что он написал для своего музея портреты всех земляков, павших на войне, можно считать подвигом. Есть в музее и мемориальная комната Максима Иваницкого. С удивлением я увидел на стене большое фото тети Веры и свою собственную фотографию. Оказывается, Василий Елисеевич решил проследить судьбу потомков и родственников Максима и преуспел в этом. Тетю Веру Василий Елисеевич чтит. После ухода на пенсию она занялась сбором материалов о Н. И. Кибальчиче и Максиме Иваницком, кое-что публиковала, хотела написать книгу, но не успела. Мы с двоюродной сестрой передали в дар музею часть собранных ею материалов. К сожалению, моя встреча с Василием Елисеевичем была очень короткой. Договорились, что через год-два я приеду в Мезин снова. А через два года с небольшим я поехал в Киев, чтобы схоронить своего друга Валентина Крынина. Я стоял у его гроба в киевском крематории рядом с людьми, которые долгие годы были моими товарищами и соратниками. Мы служили одной Родине, одному делу. Теперь они стали в одночасье иностранцами. Украина только что объявила о своем суверенитете. И вдруг, когда гроб уже поплыл в черную пропасть, военный оркестр под залпы салюта грянул Гимн Советского Союза. Такова была последняя воля покойного. Офицеры взяли под козырек. Меня душили слезы. Я подумал, что слышу эту гордую и величавую мелодию последний раз в жизни. Шел декабрь 1991 года.

А годом раньше меня проводили на пенсию. Я получил от коллег великолепный адрес в кожаной папке. Адрес, который вручается пенсионеру, – это что-то вроде черной метки. Помните «Остров сокровищ» Стивенсона? Я считаю своим долгом процитировать этот документ, исполненный глубочайшей тривиальности. Вы должны его прочесть, ибо каждый из вас когда-нибудь такой получит. Итак, цитирую: «Провожая Вас на заслуженный отдых, руководство, партийное бюро и весь коллектив сотрудников подразделения выражает Вам искреннюю благодарность и признательность за безупречную долголетнюю службу в органах государственной безопасности СССР. Мы знаем Вас как принципиального коммуниста, опытного специалиста своего дела, инициативного работника, отзывчивого и скромного товарища. Находясь на различных ответственных участках работы по обеспечению безопасности нашей Родины. Вы с честью справлялись с возложенными на Вас обязанностями. Ваше трудолюбие, высокая общественная активность, деловитость, забота о воспитании молодежи, наряду с большим личным обаянием, человечностью и чуткостью, снискали Вам признание и уважение всего коллектива. Желаем Вам крепкого здоровья, благополучия, личного счастья! Просим передать самые наилучшие пожелания Вашей семье и близким».