Питер Смит - Бой неизбежен! Страница 64

Вероятно, хорошо, что все эти дефекты были известны лишь немногим. Вероятно, командующий о них слышал, но был вынужден мириться, как и со многими другими недостатками. Следует прямо сказать, что главная сила Соединения Н заключалась в личности его командующего и подчиненных ему офицеров. К несчастью, эту силу неоднократно подвергали испытаниям люди, которые не имели никакого представления о стоящих перед Сомервиллом проблемах и жаждали громких побед, чтобы успокоить общественность. Они не представляли, каких трудов стоили адмиралу и его людям эти победы. Хорошо еще, что подчиненные безоговорочно верили вице-адмиралу Сомервиллу в любых щекотливых ситуациях. Один офицер, служивший на «Ринауне», вспоминал:

«Мой отец был ровесником Джеймса Сомервилла, и я знал его с самого детства. Это был выдающийся человек с незаурядным чувством юмора. Перед войной он занимал пост командующего эсминцами Средиземноморского флота и держал флаг на легком крейсере «Галатея». Благодаря патриархальным обычаям, царившим в Королевском Флоте того времени, он смог забрать с собой почти весь свой штаб, когда был назначен командующим Соединением Н.

Это означало, что штаб понимал своего командира с полуслова, и они работали очень эффективно. Штаб был очень небольшим — секретарь, флаг-лейтенант, он же связист, начальник оперативного отдела, еще пара человек. Они полагались на офицеров «Ринауна» во многих штабных делах, что помогло сплотить воедино офицеров корабля и штаба, хотя обычно это нелегкая задача. Насколько я помню (хотя могу и ошибаться), в штабе не было офицера, отвечавшего за действия авиации, хотя они имели огромное значение. Адмирал полагался на советы, приходившие с «Арк Ройяла».

Две ключевые фигуры в штабе являлись офицерами «Ринауна». Это были штурман Мартин Эванс и артиллерист Боб Холмс. Оба были выдающимися людьми и отличными специалистами. Как ни странно, я помогал им обоим одновременно!

Поэтому в бою у Спартивенто на мостике «Ринауна» находилась сплоченная команда талантливых офицеров, которые отлично знали, что ждут от них, и понимали, что требуется адмиралу. Это была важная составляющая успеха.

Им очень помогало то, что команда «Ринауна» была отлично подготовлена, и ее моральный дух был очень высок. Кораблем командовал капитан 1 ранга Симеон, бывший начальник Отдела вооружений Адмиралтейства. Все им восхищались, и все его любили. Он слегка заикался, что еще больше усиливало его обаяние. Я помню, как однажды в Гибралтаре был вынужден наказать молодого кока, который вернулся на корабль пьяным и в таком виде был доставлен к капитану. Я сказал, что место кока по боевому расписанию на подаче боеприпасов к 114-мм орудиям. Симеон мягко произнес: «Воздушная тревога — приказано открыть огонь — подать снаряды — где кок Смит? — в-вни-изу — п-пьян-ный». Я сомневаюсь, чтобы кок еще хоть раз напился».

Однако сопровождение конвоя и переброска подкреплений на восток были только одной из задач операции. Как и раньше, была использована благоприятная возможность для согласованных действий с флотом на противоположном конце Средиземного моря. Стыковка планов и координация действий обоих соединений стали причиной сильных головных болей штабистов. Успех удара по Таранто привел к тому, что было решено сократить линейный флот Каннингхэма. Нескольким кораблям требовался ремонт, и их решили отправить в Англию прямо через Средиземное море вместо долгого перехода вокруг мыса Доброй Надежды. Поэтому линкор «Рэмиллис», тяжелый крейсер «Бервик», легкий крейсер «Ньюкасл» должны были выйти из Александрии вместе со Средиземноморским флотом, пройти Сицилийский пролив и 27 ноября встретиться с эскадрой Сомервилла к западу от него. Таким образом достигались сразу две цели.

Прежде всего, Сомервилл в самый опасный период операции — с полудня до сумерек 27 ноября — получал неожиданное подкрепление. Хотя прибывшие с востока корабли находились не в лучшем состоянии, само их присутствие заставило бы итальянцев дважды подумать, прежде чем предпринимать что-либо. Во-вторых, эсминцы, выделенные для переброски на восток («Дифендер», «Грейхаунд», «Гриффин», «Хируорд»), вместе с крейсером ПВО «Ковентри» могли усилить непосредственное сопровождение конвоя на следующем отрезке пути. По случайному совпадению, последние 3 эсминца ранее действовали в составе 13-й флотилии, находившейся в Гибралтаре под командованием Сомервилла, поэтому они отлично взаимодействовали с другими его кораблями. Интересно отметить, что сын Сомервилла служил в это время на «Дифендере».

Корабли Средиземноморского флота, предназначенные для перевода в Гибралтар, были объединены в составе Соединения D. «Рэмиллис» был кораблем того же типа, что и стоящий в доке в Гибралтаре «Ройял Соверен». В период между войнами он не проходил таких капитальных модернизаций, как корабли типа «Куин Элизабет». Поэтому его максимальная скорость не превышала 21 узла[7], а главный калибр — восемь 381-мм орудий — имел недостаточный угол возвышения, что не позволяло вести огонь на большие дистанции. Не только орудия современных итальянских линкоров превосходили его по дальнобойности, но даже относительно легкие орудия старых, но модернизированных кораблей типа «Кавур». Тяжелый крейсер «Бервик» только что присоединился к Средиземноморскому флоту, чтобы заменить поставленный в док «Кент», который был поврежден месяц назад. Однако в турбинах крейсера было снято несколько рядов лопаток, а теплая вода Средиземного моря нарушила вакуум в конденсаторах, поэтому максимальная скорость «Бервика» сократилась до 27 узлов. Это было на 5 или 6 узлов меньше, чем у итальянских тяжелых крейсеров. «Ньюкасл» прибыл с Дальнего Востока и должен был войти в состав флота Каннингхэма. Однако на этом крейсере постоянно возникали проблемы с котлами.

В ходе подготовки к главной фазе операции Соединение Н с 15 по 20 ноября находилось в море, проводя операцию «Уайт». Это была переброска на Мальту 12 «Харрикейнов» КВВС, взлетевших с авианосца «Аргус». Их вели 2 пикировщика «Скуа» ВСФ. «Аргус» сопровождали «Арк Ройял», «Ринаун», «Диспетч», «Шеффилд» и эсминцы «Фолкнор», «Форчюн», «Файрдрейк», «Форестер», «Фоксхаунд», «Фьюри» и «Дункан». Самолеты должны были взлететь юго-западнее Сардинии. Перелет сухопутных истребителей, имевших небольшой радиус действия, был тщательно отработан, однако завершился полной катастрофой, так как встречный ветер оказался гораздо сильнее, чем предполагалось. В результате у большинства самолетов топливо кончилось еще над морем, и спастись удалось только 4 «Харрикейнам» и 1 «Скуа».

Помимо большой трагедии, случилось несколько мелких неприятностей. Атака аэродрома Альгеро на Сардинии, которую должны были провести самолеты «Арк Ройяла», была 17 ноября отменена из-за тех же погодных условий. Мелкие корабли были серьезно потрепаны волнами, что сделало подготовку к главной операции более тяжелой. У штаба осталось меньше времени на разработку планов. И что хуже всего — эта операция вызвала тревогу в Риме и дала итальянцам возможность хорошо подготовиться к ответным действиям.

Хотя Супермарина не подозревала об истинной цели операции «Уайт», итальянцы знали, что 14 ноября «Аргус» прибыл в Гибралтар. 15 ноября в 10.00 противник получил сообщение, что он вышел из гавани вместе с главными силами Соединения Н. Итальянцы предположили, что готовится проводка конвоя на Мальту. В полдень в тот же день самолет-разведчик обнаружил британские корабли, следующие курсом 90° примерно в 50 милях к северу от Альхусемаса, что заставило итальянцев привести в действие заранее подготовленный план.

1-я дивизия (линкоры «Витгорио Венето» и «Кавур») и 3-я дивизия (тяжелые крейсера «Больцано», «Тренто» и «Триесте») вместе с эсминцами сопровождения вышли из Неаполя и Мессины соответственно. Они встретились в море 16 ноября в 10.30. Это мощное соединение вечером к 16.30 находилось в исключительно удобной для перехвата позиции в 45 милях на NNO от Устики. Но когда стояло ясно, что англичане не намерены двигаться дальше на восток, итальянские корабли повернули обратно в базы. Вечером 19 ноября пришло сообщение о возвращении Соединения Н в Гибралтар.

В ходе недолгой вылазки стали ясны два момента, которые потом повторятся в бою у Спартивенто. Во-первых, адмирал Сомервилл оказался совершенно прав, предположив, что итальянцы постараются использовать свои оставшиеся линкоры против мальтийского конвоя. Их решимость не поколебалась после сокрушительного удара, полученного в Таранто. Зато мнение Адмиралтейства по данному вопросу было совершенно неправильным. Операция также показала, что итальянцы способны незамедлительно отреагировать на передвижения англичан, зато англичане оказались не в состоянии обнаружить силы противника. Во-вторых, операция показала колоссальные преимущества, которые имеют итальянцы, благодаря расположению своих баз. Они могли перехватить конвой буквально на следующий день после своего выхода в море и полностью выясняли намерения англичан за 2 или 3 дня до этого.