Сборник - Великая. История Екатерины II Страница 68

Несмотря на то, что в царствование Екатерины было вычеканено в полтора раза больше монеты, чем за все предшествовавшее время, с 1700 г., чувствовался сильный недостаток в пригодных для обращения денежных знаках. Ввиду первой турецкой войны пришлось прибегнуть к внутреннему займу, давно уже подготовляемому путем обесценивания медной монеты, т. е. к выпуску ассигнаций (1768 г.). Первоначально ассигнации заменяли соответствующие ценности в металлах, на которые могли размениваться без лажа. Поэтому и ассигнационные банки (29 декабря 1768 г.) на первых порах были чисто депозитными, и ассигнационный рубль до 1786 г. почти постоянно держался al pari с серебряным; но, по переклеймении медной монеты в двойном количестве, уже в 1796 г. вместо 50 млн руб., как было в 1785 г., в кредитной валюте обращалось втрое больше (157 млн руб.). Соответственно этому в 1796 г. при размене взимали до 311½ коп. лажа.

Все эти мероприятия оказались, однако, недостаточными для покрытия (главным образом, военных) расходов. Благодаря заграничному кредиту, которого у нас не было до Екатерины II, наряду с внутренними долгами появились и внешние. К концу ее царствования первых можно было насчитать до 82,5 млн руб., вторых – не менее 43,7 млн руб. (1793 г.). Само собою разумеется, что к погашению внешних долгов присоединялась и уплата процентов по ним, начинавшая обременять государственный бюджет.

Таким образом, несмотря на то, что взамен прежнего дефицита, равного 0,7 млн руб. в 1763 г., императрица Екатерина кончала царствование с 8,6 млн избытка (1794 г.), финансовые затруднения не только не исчезли, но, пожалуй, возросли еще более в ее «маленьком хозяйстве» и задерживали естественное течение реформ, требовавших денег.

Не одни эти затруднения, однако, приостановили преобразовательную деятельность Екатерины II. После неудачного исхода работ в комиссии о составлении проекта нового уложения она стала все более и более интересоваться внешней политикой, руководство которой отвлекало ее от забот о внутреннем состоянии империи. На остановку в ходе преобразований сильно повлияли также события, совершившиеся во Франции в конце XVIII столетия и вызвавшие охранительные меры Екатерины в России: «не время теперь делать реформы», – говорила она одному из своих приближенных незадолго до французской революции. <…>

Многие обстоятельства, как видно, мешали естественному ходу преобразований, предпринятых Екатериной в первую половину ее царствования. Гуманные и либеральные начала, провозглашенные ею, способствовали брожению идей в обществе, но пока еще мало содействовали улучшению его быта, формы которого нельзя было уложить в рамки, намеченные «мудрой законодательницей»; частью отставая, частью опережая в своем развитии политику императрицы, этот быт иногда мешал выполнить на практике законы, обнародованные в виду «общего блага»; несоответствие подобного рода придавало новым учреждениям довольно случайный и мало законченный характер.

И чем выше стояли начала, провозглашенные Екатериной, тем труднее было осуществить их на деле и тем строже современники отнеслись к государыне, которая начала свое царствование обещанием сделать народ свой «столь счастливым и довольным, сколь человеческое счастье и довольствие простираться может на сей земле» и, разумеется, не сдержала своего обещания. Выдающиеся представители позднейших поколений, может быть, успевшие забыть это обещание, все же иногда слишком резко судили о царствовании Екатерины: его недостатки представлялись им более конкретными, чем его достоинства; поэтому описанное время легче было подвергать односторонней критике, чем всесторонней оценке. Нередко, наконец, личные свойства Екатерины без достаточных предосторожностей переносили на ее политику или, наоборот, делали эту последнюю ответственной за такие темные явления русской жизни, которые вытекали из общих условий развития и слишком мало поддавались какому бы то ни было правительственному воздействию.

В настоящее время спокойному наблюдателю нельзя не признать, однако, что государственная деятельность Екатерины оставила глубокий и во многих отношениях плодотворный след в русской жизни.

Принципы экономической и просветительной политики Екатерины, например, не утратили своего значения и до сих пор. Наказ ее несомненно повлиял на литературу и законодательство начала XIX в., а вместе с ним перешел отчасти и в современное право. Далее, бумаги комиссии о составлении проекта нового уложения, созванной императрицей, пригодились для кодификационных работ, предпринятых в царствование императора Николая I.

Основные начала сословной политики Екатерины, правда, уступили место новым взглядам. Процесс этот происходил, однако, очень медленно: лишь сто лет спустя по вступлении ее на престол окончательно водворились новые общественные отношения. При этом организация свободных классов русского общества, данная им Екатериной, надолго пережила ее царствование: городовое положение 1785 г., например, применялось всюду до 1846 г., когда городские учреждения получили менее сословный характер, а в большинстве русских городов и до 1870 г.; жалованная грамота дворянству, хотя и подвергалась частным переделкам (например, в 1831 г.), однако до сих пор еще не утратила своей силы, так же, как и важнейшие мероприятия императрицы касательно духовенства.

Еще в большей мере это можно сказать о началах, высказанных в учреждении о губерниях; несмотря на то, что состав губернских установлений, набиравшийся из местных элементов, и самостоятельная независимая от центра система их потерпели с основанием министерств существенные перемены, тем не менее эти начала в известной степени сохранили свое значение до последнего времени.

Наконец, проекты Екатерины об учреждении центральных установлений с характером министерств и Государственного Совета, как известно, получили свое осуществление при Александре I (в кабинете которого, между прочим, найден был проект Н. Панина о совете), а манифест о престолонаследии в существенных чертах уже повторен в «духовном завещании» цесаревича Павла (1788 г.) и вслед за тем с дополнениями последующих государей перешел в ныне действующее право.

Все эти факты показывают, что большинство реформ Екатерины не пропало даром для русской жизни и надолго успело вкорениться в нее. Не только по отдельным отраслям законодательства, но и по общему характеру своего царствования деятельность Екатерины получила важное значение в нашей истории.

Екатерина, сама служившая «общему благу», в лице своих подданных видела «не рабов, а людей, повинующихся законам». Из этого принципа вытекали и другие не менее важные; таковы, с одной стороны, признание личности гражданина государственною властью, с другой – начало закономерного повиновения, впрочем, уже хорошо известное предшествующему законодательству (Петра Великого). В силу того же взгляда императрица желала основать отношения власти к населению на взаимном доверии; для этого она прислушивалась к «голосам» депутатов, принимавших участие в комиссии 1767–1774 гг., временно содействовала развитию общественного мнения в печати, предоставила право представления местным обществам и установлениям и готова была признать полезные результаты, какие должны были сказаться в ее законодательстве благодаря такому общению между правительством и обществом, зависевшему, конечно, от усмотрения верховной власти.

В заключение следует заметить, что устойчивость означенного порядка вещей была, по крайней мере отчасти, гарантирована некоторыми из важнейших установлений, учрежденных императрицей Екатериной II.

Царствование, отличавшееся такими особенностями, несмотря на все его темные стороны, должно было занять выдающееся место в прогрессивном ходе нашей отечественной истории: и действительно, в нем нельзя не видеть зачатки будущего развития русского общества и дальнейшего преуспевания начала законности в русском государственном порядке.

1898 г.

П.Н. Петров

Екатерина II – законодательница

«Наше первое желание есть видеть наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастье и довольствие можетъ на сей земле простираться.»

Художник Д.Г. Левицкий

Личность императрицы Екатерины II так многообразна, что для самого поверхностного знакомства с нею требуется не один обзор ее жизни, более или менее полный и основательный, а отдельное изучение ее, – как руководительницы судьбами империи в делах внешней политики, блюстительницы спокойствия и благоденствия внутреннего, поощрительницы всякого полезного начала и наконец образовательницы общества, если не целого, то живой части его – среднего круга. Права ее на один из главных титулов монархини. Екатерина II – законодательница, мы проследим теперь.