Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории Страница 70

Именно в обстановке такой чудовищной вакханалии Дмитрий Александрович окончательно и возглавил "революционный" и "большевизированный" 71-й Белевский пехотный полк смерти. Вот как об этом записано в его послужном списке: "На объединенном заседании ротных, командных и полковых комитетов избран на демократических началах командиром полка с 1 декабря 1917 года".

Он был боевым офицером, проведшим в окопах всю войну. Перед ним был неприятель, а он был избран командиром полка Русской Армии. Свой патриотический долг он понимал так: удержать фронт, преградить путь германской и австро-венгерской армиям, сохранить полк боеспособным, остановить дезертирство, защитить страну, прекратить вакханалию, остановить убийства офицеров.

Не будем гадать, что он думал и чувствовал, когда сам воочию видел, что делали с Россией и нашим народом его правители. Однако, сам факт избрания его на пост командира полка ясно говорит о том, что ему искренне верили простые солдаты, с которыми он честно прошел весь трудный, кровавый и героический боевой путь с первого дня войны.

В марте 1918 года Белевский пехотный полк, как и все прочие части Русской Императорской Армии, прекратил свое существование…

В 1923 году командир Красной Армии Дмитрий Александрович Карпинский умер от тифа во время служебной командировки. Ему было всего 36 лет.

Если бы он дожил до 1929, 1933, 1937 года? Что было бы с ним? Вероятно он разделил бы участь большинства бывших русских офицеров и закончил бы свою жизнь в лагере на лесоповале или от пули палача в подвале ЧК-НКВД. Наверняка, печальной была бы и судьба его семьи. Но история не знает сослагательного наклонения.

Мой отец рассказал мне такую историю конца 1920-х годов: Однажды, к ним в дом ввалился уполномоченный по уплотнению (мера первых лет советского строя, когда в частные дома и квартиры насильно подселяли посторонних людей, которым негде было жить) и, оценивая квадратные метры "жилой площади", заметил на стене портрет деда в траурной рамке в парадной офицерской форме. Тыча пальцем в моего отца, тогда совсем еще ребенка, сказал бабушке: "Что, сволочи! Смену растите?!"

71-й Белевский пехотный полк в 1-й Мировой войне

Материал с сайта: medalirus.ru

Кавалер ордена Св. Георгия Очеретько Митрофан Михайлович

Штабс-капитан 71-го пех. Белевского полка, Очеретько Митрофан Михайлович, потомок запорожских казаков, уроженец. Полтавской губ., Лубенского уезда, Засульской волости, села Матяшовка. Родился 4-го июня 1884 г.; православный; женат; имеет двух детей. Окончил Лубенское 6тиклассное сельскохозяйственное училище, затем Одесское юнкерское училище младшим портупейюнером по 1-му разряду, а также главную гимнастическо-фехтовальную школу в Петрограде по 1-му разряду. По окончании курса выпущен Вып. I. подпоручиком в 71-й пехотный Белевский полк. За боевые отличия получил ордена до ордена Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом, орден Св. Георгия 4-й ст., а также чин штабс-капитана.

„Мой рассказ, – говорит Очеретько, – относится к бою при деревне Венглин, Люблинской губернии, на линии Люблин – Холм, где в боях участвовал наш полк.

10-го августа 1914 года нашей дивизии было приказано атаковать Здеховицкие позиции, представлявшие собой холмистую местность, изрытую оврагами, ручейками и пересеченную рощей и перелесками. Три батальона нашего полка были в боевой линии, а четвертый в резерве.

Подвиг шт.-кап. Очеретько 10 Августа 1914 г. у дер. Венглин Люблинской губ.

Вскоре выяснилось, что перед нами силы противника, значительно превосходящая нас численностью. Вследствие этого резервный батальон был влит в боевую часть. 1-й, 2-й и 4-й батальоны расположились в лесу, откуда и должны были вести наступление на неприятельские позиции, представляющая собой несколько укрепленных возвышенностей. 3-й батальон, в котором находился я, был отделен от вышеуказанных батальонов своего полка рвом, покрытым лесом и кустарником. Продолжением рва была дорога на Красник, принятая нами во внимание на случай отступления.

На наш 3-й батальон была возложена самостоятельная задача: атаковать находящуюся вблизи деревушку Венглинек и выбить засевшего в ней неприятеля.

Будучи до известной степени отрезанными от своего полка, мы не имели возможности наблюдать за происходившими там действиями.

Как выяснилось впоследствии, наши, при выходе из леса, подверглись жестокому ружейному и артиллерийскому обстрелу неприятеля, были им потеснены, после чего враг перешел в контрнаступление, имея намерение, обойдя полк, отрезать ему дорогу на Красник.

Таким образом, трем означенным батальонам приходилось отступать, не имея возможности поставить нас в известность о предпринятом решении.

Между тем, наша часть, развертываясь под неприятельским артиллерийским огнем, несла незначительные потери и вскоре перешла в наступление на открытом месте, находясь приблизительно в 1500 шагах от австрийской позиции.

Продолжая наступление и приблизившись к неприятелю на расстояние 600 шагов, мы попали в сферу ружейного и пулеметного огня, понеся большие потери в составе офицеров: батальонный командир был ранен, один ротный командир – убит, второй – смертельно ранен, третий и четвертый – ранены тяжело. Из офицеров остался в живых один я, вследствие чего и принял командование батальоном. В это время части противника находились от нас шагах в 400, охватывая и тесня наши фланги. Видя безвыходность положения, я решил пожертвовать двумя пулеметами, чтобы дать возможность отойти батальону.

Продвинув пулеметы вперед шагов на 15–20 и установив их на небольшой возвышенности, покрытой высоким клевером, я отдал приказ батальону отступать при первых наших пулеметных выстрелах.

ОЧЕРЕТЬКО Митрофан Михайлович В это время противник получил подкрепление частью из леса, частью из окопов и густыми массами начал надвигаться на нас. Я открыл пулеметный огонь и тем дал сигнал своему батальону начать отступать.

Передовые части противника подошли незаметно лощиной на 150–200 шагов к нашей позиции, с целью броситься на нас в атаку без выстрела. Выждав момент и подпустив неприятеля шагов на 100, я развил ему в упор усиленный пулеметный огонь: все наступающие были уничтожены.

Видя, что наш батальон успел уже отступить и нас на пригорке осталось 8 человек при двух пулеметах, мною было принято решение также отойти, но при первой попытке подняться с места двое из нас были ранены огнем противника, расположенного слева и незамеченная нами до сего времени. Сосредоточив внимание на этой стороне, мы снова увидели значительное количество австрийцев, проходящих мимо нас с фланга. Повернули пулеметы и открыли огонь, которым уничтожили и эту часть.

Уйти с позиции, не будучи замеченным с какой-либо новой стороны, не представлялось возможным, почему нами было принято решение ждать вечера.

С наступлением сумерек мы отправились по следам отступившего батальона, но в это время нами была замечена австрийская батарея на расстоянии 700–800 шагов, менявшая позицию.

Соблазн был велик и желание новой победы охватило нас. Опьяненные успехами минувшего дня, мы осыпали неприятеля последними оставшимися у нас пулеметными патронами, в результате чего вся батарея была разбита.

Ночью поднялся ливень, шум которого помог нам благополучно пробраться через лес и отправиться на поиски своего полка.

За вышеописанные боевые действия, нанесение большого урона противнику, не оставив ему никаких трофеев, и за спасение всего 3-го батальона я был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Впоследствии я участвовал еще в сорока семи боях, был контужен два раза, но оставался в строю. В последнем бою 13-го декабря 1914 года, при деревне Бржустов, я получил серьезную рану в область поясницы. Пули до сих пор находятся между 4-м и 5-м отростками поясничных позвонков, вследствие чего произошел паралич левой ноги, и я был отправлен на излечение в один из Петроградских госпиталей. Теперь чувствую себя сравнительно хорошо и снова собираюсь на позиции".

Так скромно рассказывает герой о своих выдающихся подвигах.

А. Плавский.

Старший унтер-офицер 71-го пехотного Белевского полка СИМОНОВ Василий Петрович.

Родился в 1885 г. Крестьянин Пермской губернии, Коасноуфимского уезда, Отигской волости и завода. Ткач. На действительной службе с 1907 г. Георгиевский крест 4-й степени получил за то, что в бою 15 июля 1915 г. под сильным огнем противнике доставил важное донесение, чем восстановил связь между отрядом, 3-й степени – за то, что в бою 27 июля 1915 г. при взятии занятого неприятелем укрепленного места примером личной храбрости ободрял своих товарищей и увлек их за собой, 2-й степени – за боевые отличия, 1-й степени – за то, что во время атаки 18 октября 1915 г. первым бросился в окопы противника, чем способствовал успеху таковой. * ЦГВИА. с. 16160. Д. 1. ЛЛ. 133–135.