Газета День Литературы - Газета День Литературы # 125 (2007 1) Страница 11

Хоть и писал Иосиф Бродский издали, из своей северной архангельской ссылки, что "Китаец так походит на китайца, / Как заяц – на другого зайца. / Они настолько на одно лицо, / Что кажется: одно яйцо / Снесла для них старушка-китаянка…", вблизи видишь колоссальную разницу между южанами и северянами, сотни местных диалектов, разных обычаев, примет. А уж северную и южную кухни никогда не спутаешь. Попавшие на Хайнань северяне предпочитают питаться в многочисленных русских ресторанах, нежели идти в самый изысканный южно-китайский ресторан. На севере Китая те же пельмени, то же мясо, а предложат тебе в южном ресторане изысканное блюдо "Битва дракона с тигром и птицей феникс", и уже после еды, облизывая пальчики, ты узнаешь, что дракон – это мясо змеи, вместо феникса то ли курица, то ли попугай, ну а роль тигра во вкусно приготовленном блюде выполняет мясо кошки. Зато любители морских гадов могут перепробовать на Хайнане практически всех обитателей морского и океанского дна. Кстати, приехавшие из северного Даляна и Харбина лучшие специалисты по традиционной медицине, как я заметил на наших посиделках, южную кухню явно избегали.

В этом тоже душа Китая: стремясь к державному единству, ибо пример Советского Союза лишний раз показал к чему приводит сепаратизм, искренне приветствуя строгую иерархичность власти и авторитарность управления, одновременно они не склонны к унификации и единообразию. Ценят и не забывают древние обычаи каждой провинции, живут своей неповторимой жизнью. В той же "Дао дэ цзин" пишется: "Управление большим царством напоминает приготовление блюда из мелких рыб..." И каждая рыбёшка дает свой аромат, свой привкус. Каждый человек даёт своё дэ, свою неповторимую душу. Ибо, несмотря на явную склонность к общинности и коллективизму (а иначе им не прожить в своем миллиардном муравейнике), они в культуре и идеологии гораздо более разнообразны, нежели русский народ. Одних философских течений, противоречащих друг другу, порою обретающих религиозную форму, у них десятки, а то и сотни. Но чисто по-китайски эти противоречия никогда не принимают воинственный характер. Конфуцианство уживается с даосизмом, буддизм дополняется дзен- или чан-откровениями.

Я был в даосском древнем храме Царя драконов, поднимался к бессмертной даосской черепахе, вчитывался в иероглифы великих китайских поэтов, которые мне переводили мои китайские и русские друзья. И понемногу, кажется, начинал понимать природу их великого хаоса, делающую их цивилизацию необыкновенно устойчивой. Мне больше по душе характер южных китайцев, не столь чиновных, энергичных и предприимчивых. Думаю, на северных китайцев до сих пор оказывает влияние давнее монголо-маньчжурское продолжительное правление. Впрочем, такое же влияние оказывает на центральную Россию давнее монгольское иго, и потому поморы-северяне или южане-казаки, донские и кубанские, то есть русские, не знавшие ни крепостного права, ни монгольского нашествия, ближе по характеру южным китайцам. Лишь излишняя централизация России не позволила вольнолюбивым северным и южным русским окраинам стать такими же мощными независимыми центрами влияния, как Шанхай или Гуаньчжоу, Гонконг или остров Хайнань. Я уверен в скором мирном присоединении Тайваня к единому Китаю, думаю, это произойдёт в течение ближайших десяти лет, но я уверен также, что тайваньское влияние на дальнейшее развитие Поднебесной будет едва ли не равным нынешнему южнокитайскому шанхайскому влиянию. И кто кого подчинит, сказать трудно. Может быть, тайваньские лидеры в какой-то момент со своей продуманной идеологией интеллектуального национализма и промышленной модернизации окажутся в пекинском руководстве.

Пекинское правительство, со своей программой конфуцианского регламентированного порядка, несёт единую для всей страны систему централизованных ценностей, и она необходима единому Китаю. Но, дабы не закостенеть в экономическом, научном, промышленном и идеологическом развитии, Пекин традиционно дозволяет южным даосским или же буддийским окраинам вносить столь необходимый и целебный хаос для создания новых великих культурных, литературных в том числе, и научно-экономических достижений.

Как ни парадоксально, китайский тоталитаризм и иерархичность оказываются более гибкими, чем наша российская система.

Может быть, и нам необходим был староверческий, равноправный, а то ещё и языческий, ведический, древнерусский противовес тому же официальному православию? Не случайно же все знаменитые дореволюционные купцы и промышленники были из староверов. Сейчас их место занято инородцами, а где же наш целебный русский пассионарный хаос?

Душа Китая изначально двуцентрична, разделена на Инь и Ян, на женское и мужское начало, на солнечную и теневую сторону. Мужская Ян означает свет, огонь, воздух, дракона, лето. Женская сила Инь чаще символизирует воду, темноту, ночь, мягкость, птицу Феникс, зиму. Вся китайская традиционная медицина исходит из даосской Инь-Ян философии равновесия и гармонии природы.

Вот потому всё развитие китайской политики, литературы, медицины, философии направлено на достижение гармонии между Инь и Ян, на достижение разрушенного равновесия. Они дополняют друг друга, как дополняют друг друга конфуцианство и даосизм. Лично я в появившемся спустя пять веков из Индии третьем, буддийском, учении вижу лишь религиозно оформленную ветвь даосской философии. Не случайно очень много понятий в буддизме и даосизме схожи. По крайней мере, они не противоречат друг другу и не нарушают традиционную двуцентричную систему.

Китайские врачи, усердно лечившие меня от моих болячек в хайнаньском филиале известного на весь Китай далянского центра традиционной медицины "Горизонт", пытались восстановить давно нарушенное равновесие между Инь и Ян в моем организме. Я называл это десятидневное восстановление гармонии "допросом партизана", ибо даже самый безобидный из всех способов лечения массаж ступней и тот не обходился без нажатия на все болевые точки на распаренных ногах. Не буду говорить про китайский общий точечный массаж, про скобление всего тела, про иголки, торчащие из меня со всех сторон. Если выжил, значит, теперь жить буду долго. Плюс целебные отвары, которыми я запасся на долгий срок.

Меня спрашивают, даёт ли это лечение какую-то пользу? Давайте исходить из того, что при всей пока еще бедности основного населения, проживающего в деревне (до 80 процентов), продолжительность жизни среднего китайца, как минимум, лет на десять больше нашей. Естественное природное питание, рис и овощи, морепродукты, традиционная медицина, ибо в деревнях пока еще современных клиник нет и в помине, – вот и все волшебные рецепты китайского долголетия.

Добавлю ещё один волшебный рецепт. Когда я ходил по долине долголетия в буддийском центре Наньшань, то сначала поднялся до ступеней 90-летия (его называют белым долголетием), потом, наконец, не спеша добрался и до ступеней 98-летия (чайного долголетия). Да и мой новый друг, владелец клиники традиционной медицины "Горизонт", сам врач по образованию, искусный специалист Пётр, признался, что считает главным лекарством китайцев от всех болезней чай, который они пьют так же постоянно и в больших количествах, как мы в России пьём, увы, водку.

В Китае, во всех городах, где я бывал, почти не видел пьяных, хотя водка для простых китайцев чрезвычайно дешёвая – рублей 20 поллитровая бутылка. Это элитарная водка "Маотай" стоит дороже виски и коньяка. Но китайцы не пьют в больших количествах ни дешевой, ни дорогой водки. Во всех ресторанах стоят десятиграммовые рюмки – сколько же этих рюмок надо, чтобы напиться? К тому же китайцы любят наслаждаться едой, не портя вкус от неё алкоголем. Ценителя китайской культуры может удивить, что при этом в китайской изысканной поэзии с давних времён царит культ вина. Опьянение связывают с озарением. Полно книг о странствиях бражничающих монахов. Еще в народных песнях эпохи Хань за 200 лет до нашей эры слышны были призывы:

Ну так выпьем вина.

Оседлаем звезду

И познаем прекрасного суть!

Великий поэт Ли Бо с кубком в руке воспевает луну, где "белый заяц лекарство толчёт, / и сменяет зиму весна". И лунный луч как бы наполняет его кубок.

Я хочу, чтобы в эти часы,

Когда я слагаю стихи за вином, –

Отражался сияющий свет луны

В золочёном кубке моём.

И святые мудрецы в его поэзии пьют без конца, с даосской мудростью не спеша в небеса, ибо "мы здесь напьёмся – всё равно". За вином пишет стихи Тао Юань-мин, беспрерывно пьёт вино Се Тяо в эпоху Шести династий, пьют все великие поэты эпохи Тан. Поёт на берегу за кубком вина поэт одиннадцатого века Лу Ю, впрочем и в пьяном застолье он не забывает прославлять мощь Поднебесной: