Юрий Хорошун - Вихри враждебные веют над нами… Страница 110

               Ложь опровергают в своих мемуарах все военные, в том числе Жуков, и  даже Волкогонов: «Ночью и днем 22 июня он находился в своем рабочем кабинете, проводились многочисленные, совещания, телефонные разговоры об обстановке в округах. Царила полная неразбериха. Сталин дважды лично хотел связаться с командующим БВО Павловым, но из штаба отвечали, что командующий находится в войсках». Генштабом были подготовлены Директива № 2, затем Директива № 3, предусматривающая переход войск к наступательным операциям, с задачей разгрома противника. Глупо утверждать, а так пишут многие лжеисторики, якобы Сталин самолично отдал директиву о наступлении.  Естественно, Сталин ни одного документа не подписывал, не взвесив и тщательно не продумав и не согласовав с компетентными лицами ситуации. Он действительно «работал с документами», как отмечали – по 16-18  часов в сутки. Осунулся, стал еще более жестоким, нетерпимым, часто злым». Правильно пишет Волкогонов. Но если бы он или такие как он, оказались в «шкуре» Сталина, они бы повели себя совсем  иначе: или перегрызли всех военных и не военных, или с поднятыми руками –  пошли «пить баварское пиво».

               Для выяснения обстановки в округа были направлены представители Ставки.  Волкогонов приводит в книге диалог Жукова со Сталиным.  22 июня, примерно в 13 часов позвонил Сталин, и сообщил, что в связи с неразберихой и отсутствием  точной информацией Политбюро его направляет на Юго-Западный фронт. «В этот день было принято много решений, Повторяю: Сталин не знал размеров катастрофы. Первая растерянность и подавленность прошли.  В первый день войны Сталин не выступил с обращением к народу потому, что, вероятнее всего, он не хотел ничего говорить народу, не уяснив себе ситуации. …Но его не покидала внутренняя уверенность, что через 2-3 недели он накажет Гитлера, и вот тогда «явится народу». Далее Волкогонов пишет, что к исходу месяца Сталин, осознав масштабы серьезной угрозы, на какое-то время потерял самообладание и «оказался в глубоком  психологическом шоке и не мог себя проявить как серьезный руководитель»? Почему вопрос, а потому, что должны были «проявить себя, как серьезные руководители, прежде всего военные: Жуков, Павлов, Кирпонос (проявил). Октябрьский (проявил). Кузнецов (проявил) и многие другие, а не Генсек Сталин. Только в первый день войны, мы потеряли 1200 самолетов, огромное количество, не буду перечислять, всего военного потенциала.

               Однако реляции к Сталину шли такие. «После двух недель боев – Сталину». «Потери самолетов: противник минимум – 1664, наши потери – 889. Танков: противник – 2625, наши – 901. Потери в людском составе у противника: убитых – 1 млн. 312 тыс.чел…  Кроме того, в связи с отходом наших войск, учесть потери противника не возможно, как и диверсантов парашютистов…Наши потери пропавших без вести и пленных до 29.06. около 15000 чел.». Но ведь Сталин руководствовался этими донесениями! Разве он мог допустить мысли, что его обманывают?

               Сталин,  как и весь советский народ, был уверен в победе. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». – так заканчивается заявление Советского правительства от 22 июня 1941 года. Это утверждение базируется на следующих фактах.

               В первый день войны 22 июня 1941г. Илья Эренбург  свой очерк закончил словами: «…На стенах древнего Парижа в дни немецкой оккупации я часто видел надписи: «Гитлер начал войну Сталин ее кончит»… Наша священная война, война, которую навязали нам захватчики, станет освободительной войной порабощенной Европы». 2 сентября 1941г. Генерал де Голь шлет послание Сталину, в конце которого он, выразив свое восхищение армией и ее полководцами, и  что благодаря героизму Советских Армий победа увенчает усилия союзников…», было много других посланий в уверенности победы  Советской Армии.

               К. Рокоссовский 29 октября 1941г. на карте Европы вывел: «Специальному корреспонденту «Красной звезды» Трояновскому П.И. Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье, 29 октября 1941 года».

               Не было абсолютно никаких сомнений у народа, военных, Сталина в победе, о которых толкует современная «демшиза» и недобросовестные историки. Даже Гитлер и тот засомневался в своей скорой победе, после только двух месяцев боев с начала войны. Так, уже 21 августа 1941г. была дана директива Гитлера о том, что бы до наступления зимы на южном участке советско-германского фронта захватить Крым, Донбасс, Кавказ. Совместно с финнами окружить Ленинград (как важнейший промышленный район).. 22 августа в адрес главного командования сухопутных сил пришла записка Гитлера, в которой, в частности, указывалось: «Из соображений политического характера, нужно как можно быстрее выйти к районам, откуда Россия получает нефть, не только для того, что бы лишить ее этой самой нефти, а, прежде всего для того, что бы дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время практической помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан…проблема Москвы по своему значению существенно отступает на задний план». (А.А.Гречко. «Годы войны).

               Если бы Сталин боялся потери Москвы, то он бы не послал в августе 1941г.  боеспособные три армии (обеспеченные и личным составом и достаточным вооружением), оккупировать Иран. Проще было бы оставить ее для обороны Москвы. Однако здесь Сталин проявил себя как искусный военный стратег. Дело в том, что Турция была союзником Гитлера, и свои войска она сосредоточила на границе с СССР, готовая при выгоднейшей ситуации вступить в войну. Роммель победоносно шагал по Африке. Так вот, опережая его устремления к объединению сил Германии и Турции для последующего нападения на СССР с юга,  Сталин сделал этот классический ход. Исходя из поступков Сталина, сам по себе напрашивается вывод, что Сталин верил только в победу и не сомневался в ней.

               Однако Жуков, став командующим Западным фронтом, позвонил Сталину и сказал, что ряд военных просят перенести штаб  фронта на Восток. Сталин ответил, что тот, кто предлагает это, тот пусть копает могилы. В этом поступке Сталина более важно, то, как это характеризует Сталина с человеческой точки зрения. Он не стал выяснять имена этих командиров  и не стал их наказывать. Хотя и следовало кое-кого. Вера в победу – это и парад 7 ноября на Красной площади Москвы, после чего, у Ю.Левитана даже голос изменился, да так торжественно и грозно, что Гитлер стал считать Левитана своим личным врагом.

               О панике, начавшейся в Москве, фальсификаторы истории зубоскалили, что Сталин, сам готовился покинуть Москву. Писатель П.Проскурин в своей книге писал, что Сталин 2 часа ходил по перрону, ожидая поезд. Ну, глупость несусветная – Сталин два часа будет ждать поезда. А было вот, что. Правительство приняло решение об эвакуации ряда промышленных предприятий и граждан, с целью разгрузить город, вывести их из-под артобстрелов и налетов авиации. Но, почему именно 16 октября началась паника, об этом историки потому-то умалчивают. В этот день, кто-то передал информацию Ю.Левитану о том, что немцы прорвались в Москву. Возможно, закралась ошибка или непонимание: немцы не прорвались в Москву, а прорвались к Москве. В общем, Ю.Левитан по радио обратился с таким сообщением к москвичам. Эта информация, как и другие – замалчивается.

               В войне,  как и в любом деле, важен – результат. Почему-то пословица: «Победителей не судят» в наших странах не проходит. Так же как и «Не судите, да не судимы будете». Значит уже «задемократизировались»?

               Поэтому завершим повествование о баталиях. Но, хотелось бы привести отдельные высказывания, реплики  Сталина на  отвлеченные темы, что также подчеркивает  определенные  черты его характера.

               Так, чтобы насолить Константину Константиновичу Рокоссовскому, его завистники доложили Сталину, что у него две жены, есть любовницы, что у него  внебрачные дети и далее в том же духе. Сталин задумался и, попыхивая трубкой, стал ходить по кабинету. Присутствующие вообразили, что над головой Рокоссовского сгустились тучи. Сталин помолчал, а потом сказал: «Да, завидовать надо».

               Командующий 13 армией генерал Горбатов Александр Васильевич, как правило, не очень-то торопился выполнять непродуманные приказы своих высших начальников. Так, в битве за Берлин он не выполнил приказ Жукова о наступлении, а дал приказ по армии – окопаться. Приказ был правильный – как только армия окопалась, на нее обрушился шквал огня и немцы, сосредоточив всю силу огня, пошли на прорыв, именно на участке Горбатова.. Но армия. уже была в окопах, и на другой день выполнила, поставленную Жуковым задачу. Может по этой причине, а может по другой Сталину, кто-то дал информацию, с намеком на хищение, что Горбатов отправил два эшелона  леса  в Россию. А дело было так, в  расположение его армии прибыли посланцы из Донецка. Во время встречи, кто-то из них, посетовал, что угля могли бы давать больше, но нет крепежного материала. Горбатов тут же распорядился и лес пошел в Донбасс. На нарушение приказа Сталин отреагировал не задумываясь, мгновенно, сказав: «Горбатого могила исправит».